Время жить - 3. Осколки мира. Часть 3 - Мила и Виктор Тарнавские
Так все и шло, пока чуть больше двух дюжин лет тому назад он не был назначен помощником губернатора в своей родной 26-й провинции.
Новому молодому и амбициозному губернатору и его еще более молодому помощнику досталось неважное наследство. Провинция год за годом срывала план обязательных поставок. Бывшие ее гордостью текстильные фабрики работали с перебоями, а их продукция оседала, никому не нужная, на пыльных полках пустых распределителей. Имея плодородные земли и обладая благодатным климатом, провинция не могла обеспечить себя продовольствием, выпрашивая подачки из централизованных фондов. Наконец, в окраинных округах ширилось и набирало силу полупартизанское, полутеррористическое движение «Фронт Освобождения Шаоранна», на счету которого значились нападения на полицейские участки и ряд убийств чиновников провинциальной администрации.
Нужно было срочно искать выход, и он предложил своему начальнику смелый эксперимент, который, как он рассчитывал, мог бы положить начало мирному преобразованию Империи. Основой эксперимента должны были стать реформы, подобные намеченным Ргиавлом триста лет назад, но контролируемые и не сопровождаемые излишним ажиотажем.
Молодой губернатор в душе, кажется, был немного авантюристом. Он тоже проникся идеей и взял на себя сложнейшую задачу убедить в обоснованности эксперимента Совет Пятнадцати. В конце концов, ему это удалось.
Из многочисленных нововведений, предложенных помощником губернатора 26-й провинции, утверждены были всего три, зато самые важные. Традиционно средства, оставшиеся в распоряжении предприятий после покрытия издержек и уплаты налогов, аккумулировались в централизованном фонде соответствующего Министерства, которое решало, как и на что их потратить. В порядке эксперимента предприятиям было разрешено оставлять половину этих средств у себя, а также полностью распоряжаться любой продукцией, произведенной сверх плана обязательных поставок. Естественно, свобода предприятий в использовании этих средств была ограничена рядом условий (он хорошо помнил, какие злоупотребления царили на заводах и фабриках триста лет назад, и постарался заранее закрыть возможные лазейки).
Во-вторых, и это было, пожалуй, самое главное, частные лица получили право открывать свои собственные мелкие предприятия для производства ряда товаров (следовал список), оказания некоторых услуг (еще один список) и розничной торговли (третий список, самый обширный). В последнюю минуту кто-то вычеркнул из этих списков детские игрушки, которые так и не удалось восстановить, хотя там числились и такие вещи, как печатная продукция или транспортные средства, но это уже не имело значения.
Частные предприятия рассматривались, в первую очередь, как семейные, хотя хозяевам и было разрешено нанимать нескольких человек со стороны. Он предлагал двенадцать наемных рабочих, Совет Пятнадцати урезал эту цифру до четырех. Зато Совет в конце концов согласился на ускоренную процедуру регистрации, низкий налог, щадящую арендную плату и упрощенную систему отчетности.
Наконец, в-третьих, жители сельской местности могли зарегистрироваться как мелкие производители, платить фиксированную (и довольно небольшую) сумму налога и продавать выращенную ими продукцию в отведенных для этого местах или в частных лавочках. Для них также действовал лимит в четыре человека при найме рабочих.
Первые месяцы не было ничего. Совсем ничего. Директора предприятий не знали, что им делать с дарованной полусвободой. Люди не верили власти и боялись, что все обещания окажутся обманом. Никто не хотел начинать первым.
В те дни он не знал покоя. Лично объездил всю провинцию, встречался с руководителями районных администраций и директорами заводов, выступал на многочисленных собраниях, писал разъяснительные статьи в газеты, организовал специальную передачу на местном телевидении... Первое в Лосхабнио частное кафе торжественно открывал сам губернатор в присутствии чиновной свиты, корреспондентов, телекамер и толпы любопытствующих. Через полдюжины дней перед кафе стояли очереди. Хозяину пришлось выставить с десяток столиков на улицу и выдернуть из какой-то конторы троюродного брата с женой и детьми, чтобы хоть как-то справиться с наплывом посетителей. Еще через несколько дней таким же ажиотажем сопровождалось открытие первого частного магазина.
Следующий успех был достигнут на крупнейшей в провинции текстильной фабрике «Лиансма». После долгих бесед и уговоров ее директор решился потратить часть оставленных ему денег на поощрение рабочих, а на остальные – закупить дополнительное сырье и заказать соседнему станкостроительному заводу новую производственную линию, рассчитавшись частично деньгами, частично – готовой продукцией. На новой линии фабрика начала сверхплановое производство одежды новых фасонов и расцветок и открыла несколько магазинов по сбыту своей продукции. Спустя три дюжины дней число этих магазинов пришлось удвоить, а директор снова пригласил к себе помощника губернатора, чтобы посоветоваться, как наиболее рационально потратить свалившиеся на него новые деньги.
После этого в провинции начался самый настоящий бум. К концу года Лосхабнио и другие крупные города были покрыты густой сетью частных кафе, магазинов, транспортных агентств, мастерских и цехов. Селяне везли в город продукты целыми грузовиками, и провинция впервые за много лет обошлась без дополнительных поставок продовольствия из центра. Заводы и фабрики наперегонки устанавливали у себя новое оборудование и осваивали новые виды продукции, которую можно было бы выгодно продать. Появилась конкуренция. Если в первые месяцы с прилавков сметалось все подряд, то теперь первичное насыщение прошло, и потребители стали разборчивее, что заставило многих производителей всерьез задуматься о повышении качества.
Конечно, без определенных издержек в этом деле не обошлось. Деньги, долгое время исполнявшие ограниченную роль расчетного механизма, вдруг обрели цену, а вместе с ней и появилось желание ими обладать. Благодаря заблаговременно предпринятым мерам и жесткому контролю удалось избежать той волны алчности и стяжательства, что захлестнула собой реформы Ргиавла два века назад. Но все равно число нарушений и мошенничеств превысило все ожидания.
Одним из первых был обойден запрет найма более чем четырех рабочих. В самом деле, в законах нигде не было сказано, что одному человеку не может принадлежать несколько предприятий, или что дюжина отдельных фирм не имеет права работать в одном и том же месте и заниматься одним делом. Директора заводов и фабрик быстро освоили методы своих далеких предшественников, записывая частные предприятия на своих родственников или друзей и заключая с ними договора на сбыт продукции – очень выгодные для них и «невыгодные» для себя. При этом снять их с работы можно было только через столичное Министерство, а полиция и суды оказались не готовыми к работе в
