«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая - Александр Колокольников
Прибывая в ступоре, он не сразу услышал топот всадника. Когда же заметил, первое его желание было спросить: «Где он? Куда он попал?».
Всадник подъехал ближе, и Костя смог рассмотреть, что в седле сидит вроде бы человек, но под ним явно не лошадь, а какая-то смесь лошади с верблюдом. Да и сам человек по нынешним временам одет был достаточно необычно: кольчуга, на голове металлический шлем, сабля на боку, и ещё, в правой руке он раскручивал верёвку с грузиками.
Совсем не задумываясь, на одних инстинктах, Костя бросился обратно на поляну. У него оставался небольшой запас силы в резерве, и он надеялся, использовав его, взлететь на дерево.
Верёвка с грузиками, брошенная всадником, перехлестнула колени, и мальчик свалился на землю. Когда же освободив ноги от верёвки поднялся, то рядом уже стоял всадник, а его рука, сжимающая обтянутую кожей дубинку, была поднята в замахе.
– Вот и допрыгался! – подумал Костя, и, прикрывая от удара голову, закричал: «Не надо!».
Глава 3.
В себя Костя пришёл в какой-то маленькой комнатке, у него сильно болела голова и сознание было немного спутанным. В комнатке не имелось окон, а ослабленный дневной свет как-то проникал сверху, через довольно широкий зазор между стенами и потолком, еле-еле освещая помещение. В царящем полусумраке можно было разглядеть стоящий рядом невысокий стол, сбитый крепко и без изысков из толстых струганных досок, покрашенный уже облупившейся тёмной краской. На столе стоял кувшин и кружка из обожжённой глины.
Под стать столу была и топчан, на котором он лежал, из таких же досок, и, практически, являлся копией стола, только раза в четыре длиннее. Матрас и подушка, по ощущениям, были набиты тряпками. На подушке имелась наволочка из синей и достаточно грубой ткани. Такая же ткань пошла и на простыни, только краска на них сильно выцвела, и бывший синий цвет только угадывался.
Под простынёй Костя лежал абсолютно голый, только чувствовал: что-то висит у него на ногах в районе щиколоток. Он сел и скинул простынь. На правой ноге увидел стальной браслет, к которому крепилась стальная же цепочка, ведущая куда-то под топчан. Костя руками вытянул её метра на два, больше цепь не поддавалась.
На щиколотке левой ноги был тоже браслет, но другой конструкции и по виду выполненный из меди. Он контактировал с ногой через какую-то мягкую прокладку. Если стальной свободно болтался на ноге, то медный сидел достаточно плотно, имея для этого регулировочные винты. От него шёл медный же провод и тоже уходил под топчан. За медный провод мальчик дёргать не стал – он был достаточно тонким, его легко можно было оборвать, а судя по тому, что Костю приковали, наказание за оборванный провод могло быть достаточно строгим.
– Допрыгался! Допрыгался! – назойливо стучало в голове.
Он ещё раз подёргал за приковавшую его цепь, не с попыткой оторвать, а просто надеясь звоном привлечь внимание, но ничего не произошло.
Тогда, преодолевая головную боль, начал кричать: «Эй! Эй!». Сначала тихо, затем всё громче и громче. Наконец послышались шаги, дверь отворилась и сразу стало светлее.
В проёме, Костя увидел почёсывающего и зевающего подростка в одних штанах, с голым торсом. Парень, по земным меркам, был вполне обычный, с пепельного цвета лохматой, видимо со сна, шевелюрой, остроносый и сероглазый.
Он начал что-то спрашивать у Кости, но тот в ответ только слабо мотнул головой, показывая непонимание, и чуть не застонал от боли в висках. Парень же, оставив попытки поговорить, молча, достал из-под топчана деревянную шкатулку, к которой тянулся провод от ноги Кости, отвернув винты, снял медный браслет и осторожно размотал похожую на бинт подкладку под ним. Всё убрал в шкатулку. Сдёрнув простыню, укрывавшую Костю, смочил водой из кувшина её край, затем увлажнённым куском протёр ногу мальчика в месте, где крепился браслет и, забрав шкатулку, направился на выход.
– Эй! Эй! – Костя опять постарался привлечь к себе внимание.
Парень оглянулся, некоторое время постоял обдумывая, затем подошёл ближе и ногой выдвинул стоящий под топчаном ночной горшок с крышкой. Посчитав, что теперь уж все потребности Кости удовлетворены, вышел из комнатки, оставив дверь немного приоткрытой.
Костя, гремя цепью, воспользовался ночным горшком. После решил испытать, хватит ли ему длинны цепи чтобы самостоятельно открыть дверь. Понял, что если ляжет на пол, то, быстрее всего, до двери дотянется, но пробовать не стал – он голый, а пол грязный.
Налил в кружку и выпил воды из кувшина. Вода была неприятно тёплой, и он с трудом сдержал рвотные позывы. Больше заняться в этой комнатке было нечем.
Он лёг на спину, укрывшись простынёй, и, обхватив руками голову, в надежде уменьшить боль, постарался вспомнить – как же он сюда попал, как оказался в роли обезьянки на цепочке.
Сосредоточиться ему помешал громкий, заунывный звук трубы. Некоторое время продолжала царить тишина, затем захлопали двери и послышался топот множества ног.
Неожиданно его дверь приоткрылась шире и в полученную щель пролезла голова какого-то мальчишки. Голова исчезла и, что-то крикнув, опять появилась. Тут же, над ней, возникла ещё одна голова. Затем дверь распахнулась полностью, и Костя увидел в проёме сразу пять, или шесть подростков, пялящихся на него, при этом что-то активно и весело обсуждая.
Раздался повелительный окрик, все подростки враз повернули головы в сторону окрика и незамедлительно исчезли. Перед дверью задержался мужчина крепкого телосложения с короткой стрижкой и твёрдым, немигающим взглядом. Он внимательно посмотрел на Костю и полностью захлопнул дверь. Сделав несколько шагов, он, видимо, передумал оставлять Костю в темноте, вернулся и приоткрыл её, оставив достаточно широкую щель, отчего в комнатке стало гораздо светлее.
Крики и топот удалились. Костя опять попытался собраться с мыслями, и тут прострелило неожиданное, пугающее воспоминание – момент, когда он рассматривает руки и они кажутся ему чужими. Он быстро поднёс руки к глазам, благо освещение улучшилось и теперь мог хорошо рассмотреть – руки были не его. Скинул простынь: выпирающие снизу рёбра, пальцы ног, сами ноги, живот – всё непривычно на взгляд, всё не его. Это было как страшный сон.
Сознание с таким открытием справиться, в полной мере, не смогло, и Костя застыл в каком-то оцепенении.
Появился парень, заходивший утром. Бросил на топчан одежду, достав ключ, отсоединил от браслета на правой ноге цепь. Подёргав Костю за руку, показал на одежду.
Вся
