Дважды рожденный (СИ) - Перунов Антон
Обернулся к местным:
— Народ, ну-ка, в стороночку, а ты вообще уйди… — махнул он замешкавшемуся парню, — освободите дорогу, держитесь лучше внутри круга. Будет вам бесплатное представление.
Дождавшись, пока все встанут по местам, он позвал свою недавнюю партнершу по танцам.
— Лизавета, будь добра, иди сюда. Встань между нами и на счет три махни рукой.
— Слышь, Емеля, едем по ее сигналу. Смотри, не дернись раньше срока, обидишь такую девушку…
Шибаев не без досады отметил про себя то, насколько уверенно держался за рулем Март, без малейших усилий управляя незнакомой машиной.
Наконец, толпа на площади принялась дружно отсчитывать. Новое, небывалое и такое азартное зрелище на минуту заставило всех позабыть о недавней вражде.
— Пять, четыре, три, два, один! Ходу!
Старогод, не забыв улыбнуться и принять красивую позу, дала отмашку, и два гонщика рванули с места, выбросив густое облако выхлопа и пыли из-под колес. Март буквально слился воедино с машиной, плотно прихватив коленями ее стальные бока и наклонившись вперед. Поначалу Емельян даже сумел опередить соперника и занял внутреннюю бровку, здраво рассудив, что кратчайший радиус — самый выгодный. Вахрамеев же, как опытный гонщик, напротив, предпочел внешнюю бровку. Ведь на «внутрянке» угол острее и пилоту требуется сильнее гасить скорость, чтобы не вынесло наружу, а вот по внешнему радиусу хватало места, не сбрасывая скорости, вырваться на выходе вперед.
Так и вышло. Первый поворот он отработал чисто, точно рассчитав угол атаки, не тормозя и не теряя темпа. Соперник попытался повторить его маневр, но не справился и едва не опрокинул машину, которая на миг потеряла сцепление заднего колеса с землей. Скорость была не большой, и Ворон, вильнув кормой, сумел все же удержаться на трассе. Выровняв машину на прямой, он, до упора выкручивая ручку газа, бросился догонять ушедшего на полкорпуса в отрыв Вахрамеева.
Емельян все еще верил, что произошедшее — случайность, что врагу просто повезло. Но, вписываясь в следующие виражи, он всякий раз уступал и проигрывал, проигрывал, проигрывал. Ненавистная спина соперника с развевающимися, как знамя на ветру, полами распахнутой рубахи вызывала в нем такую жгучую ненависть, что захотелось взять в руки оружие и прикончить, расстрелять, всадив весь магазин, пулю за пулей. Он даже потянулся было правой рукой к кобуре, но машина тут же показала свой норов, едва не улетев в стену, и Ворон вновь судорожно вцепился в руль.
Ему не удавалось с такой ювелирной точностью маневрировать. От досады и отчаяния он то в перегруз выжимал из мотора последние крохи скорости, стараясь нагнать на прямой, то резко тормозил на виражах, с трудом удерживая норовящие уйти в неконтролируемое скольжение колеса. И отставал все больше. Уверенно занявший первую позицию Март действовал четко и без особого риска. Он даже не смотрел в зеркала, что там сзади. Рядом и перед ним никого не было. Этого достаточно! С каждым поворотом он отвоевывал еще немного преимущества, к финишной черте обгоняя соперника на чудовищные четверть круга. Чистая победа, очевидная для всех.
Наблюдать за гонкой оказалось делом очень увлекательным. Особую остроту состязанию в глазах зрителей придавала фигура Мартемьяна. Его легкий, летящий наряд на фоне тяжелых курток, бутс, шлемов, перчаток с крагами выглядел довольно опасно. Для него самого. Когда управляемый им мотоцикл входил в повороты под сильным уклоном, так что казалось: еще чуть-чуть и колено гонщика разотрет о камни, все замирали. Но всякий раз он выправлялся, цел и невредим, продолжая заезд, а у зрителей вырывался вздох глубокого, радостного облегчения. Да, это было нервно, но очень увлекательно!
Притормозив и ловко развернув мотоцикл, он поднялся на подножках, удерживая равновесие, и с открывшейся высоты помахал всем рукой. Первое, что он заметил, это полный восхищения взгляд Лизы. Радость на лицах земляков и растерянность пополам с разочарованием у шагольских.
— Ты жульничал! — прокричал Ворон, как только пересек финиш и оказался рядом, — ты тайком научился ездить и устроил все это специально!
— Да ты в своем уме, пустомеля? Что я устроил? Твой дебильный приезд сюда? Не проще ли допустить, что я просто дьявольски талантливый наездник-укротитель двухколесного зверя? Или ты хочешь оспорить сделку?
Так уж вышло, что часть банды Шибаева оказалась раскиданной по углам площадки, и теперь, когда вокруг собрались местные парни, Емельян неожиданно оказался один против целой толпы изрядно злых тарчан. Поняв, что расклад совсем не в его пользу, он в бессильной злобе стукнул кулаком по бензобаку и заорал:
— Разойдитесь, дайте мне проход! — резанув черными, полными бешенства глазами по Марту, так что у того поневоле захолодело в спине, Ворон пообещал, — это еще не конец, Вахрамей! Скоро будет мой черед праздновать!
Дав по газам, он погнал свою машину прочь из города. Следом за вожаком потянулась несолоно хлебавши и вся его банда. Дождавшись, пока вдалеке стихнет грохот моторов и ночной ветерок развеет немного вонь от выхлопов, Март физически ощутил, как уходит из тела долго копившееся внутри напряжение. Не скрывая улыбки, он весело крикнул оркестрантам:
— Музыканты, урежьте-ка нам чего-нибудь эдакого, подходящего.
Когда в ответ заиграл полный радости бравурный вальс, он ухмыльнулся, добавив негромко:
— И танцы…
Глава 12
Со времен древнего Рима люди отлично понимали, что значит празднование победы. Триумф сладок и почетен. Триумфатор торжествует, окружается ликованием толпы и всеобщим почетом. Все жаждут прикоснуться к его славе и удаче. И спустя многие годы свидетели его победного шествия будут вспоминать это событие, рассказывая потомкам еще одну блистательную легенду.
Так было и теперь с Мартемьяном. Все, собравшиеся на Встречу, за те недолгие минуты, что длилось его противостояние с Вороном, пережили сильнейшие эмоции от отчаяния, страха и подавленности, через высшее напряжение нервов и сопереживания запредельного риска гонки, к безоговорочной победе и радости. И теперь, когда все благополучно разрешилось, волна сдерживаемого до поры волнения вольно выплеснулась наружу.
Каждый из парней хотел лично поздравить Марта, хлопнуть по плечу, а того лучше пожать руку, сказать свое слово. Девушкам было проще. Одна за другой они обнимали и целовали героя, кто целомудренно в щеку, а кто посмелее, то и в губы. И единственной, кто смотрела на это без одобрения, была, конечно, Лизавета. На нее произошедшее тоже оказало сильнейшее впечатление. И пусть ненадолго, но она ощутила себя сказочной царевной, ради которой богатырь совершает подвиги и одолевает злодеев.
Так что в танце она стала позволять себе больше откровенности и страсти, впрочем, эта волна охватила всех на площади. Это было своего рода радостное помешательство. С веселым неистовством молодежь кружилась в такт с музыкой, плотнее прижимаясь к партнерам и распаляясь сильнее с каждой минутой. Лунный день короток. Время праздника заканчивалось. Белые Сестры все дальше расходились в стремительно темнеющем небе, на котором уже отчетливо проглядывала светлая полоса Млечного пути.
И одна за другой парочки, взявшись за руки, принялись исчезать, растворяясь в подступающей ласковой ночной тьме, чтобы без помех уединиться.
— Март, уедем сейчас? — нежно прошептала Лиза, — отвезешь меня?
— С тобой куда угодно, милая.
Оседлав дважды завоеванный мотоцикл, он запустил движок и вместе с вибрацией машины ощутил, как к его спине плотно прижались упругими выпуклостями, а девичьи руки соединились на его поясе.
— Погнали!
Они успели проехать только пару кварталов.
— Март, давай немного покатаемся. Мне так хорошо и легко! Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась!
Он молча кивнул и повернул машину на выезд из жилой застройки. Их путешествие вокруг города продлилось недолго, и Лиза прокричала: «Еще!» Вахрамеев вывел байк на большак, соединяющий Тару с Черлаком. Разгоняясь все быстрее, они полетели вдоль реки. Гонка в сгустившейся тьме под звездами, ветер в лицо, ощущение почти полета и прекрасная девушка, обнимающая тебя. Что может быть лучше? Разве что настоящий полет…
