Гардемарин (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

К нам пираты приближаться уже опасались, не смотря на свой небольшой рост и возраст, Филипп оказался просто превосходным бойцом и был нашей главной ударной силой. Я же действовал у него вторым номером. Как только унтер вступал в очередную схватку, я нападал на его противника, раня или отвлекая на себя очередного пирата, чтобы дать возможность Филиппу расправиться с оппонентом. Меня похоже в серьёз никто не воспринимал, пираты меня игнорировали, и я мог относительно свободно помогать товарищам.

— На корме наши ещё бьются — возразил я.

— На корме наших уже добивают — ответил мне Филипп — ещё несколько минут, и останемся только мы.

— И что ты предлагаешь старый? — спросил я, утирая рукавом кровь с лица. Во время боя меня задели несколько раз, и хоть раны были пустяковыми, они сильно кровоточили.

— Умереть или сдаться. Но сдаться значить тоже умереть, нас они не пощадят, уж слишком много крови мы им пустили. Вот если бы вернулись шлюпы… — вздохнул Филипп — к бою господин Виктор, они опять идут!

Следующие полчаса стали последними для экипажа французского галеона. Пираты накатывались на нас волна за волной, а мы, получая новые раны, отбивались из последних сил. Вскоре мы остались с Филиппом одни. Я видел, как, то одна, то другая группа французских моряков, поняв бесполезность сопротивления, складывали оружие и сдавались пиратам. Несколько отрядов продолжали отбиваться, но нас становилось всё меньше и меньше.

Очередная атака, на нас идут сразу пять пиратов. В руках у них багры. Эти ребятки свежие и в драке пока не участвовали, они как раз с того пиратского корабля, который атаковал галеон с кормы. Они только что перебрались на «Нептун» и Филиппа в бою не видели. Действовали они не особенно слажено, и только мешали друг другу, что и дало Филиппу шанс. Используя багры как пики, двое из них одновременно ударили в грудь унтера, и он одним ударом сабли отбил оба багра, заставив противников «провалиться» на расстояние удара сабли. Один из них тут же осел на палубу получив от Филиппа удар в пах ногой, а второму я отсёк пальцы на руке, ударив саблей по древку. Нож унтера тут же погрузился в глазницу первому противнику, а сабля перечеркнула лицо второго. Минус два! Но радовались мы рано. Пока мы возились с двумя самыми глупыми, трое остальных воспользовались случаем. Брызнул фонтан крови, и Филипп упал на палубу, держась обоими руками за рассечённую шею, которую вспорол крюк багра. Я сделал отчаянный выпад вперёд, пытаясь спасти старого боевого товарища, и его убийца упал на палубу вслед за Филиппом, моя сабля засела у него между рёбер.

Понимая, что дальше мне одному не выстоять, я тут же согнулся и юркнул под мачту, которая лежала, привалившись на борт галеона. Через секунду, я уже выбрался с другой стороны, и пытаясь не запутаться в обрывках такелажа, бросился к носовой надстройке. Проскочив пустой трап, я выбежал на бак и скрылся в открытом люке, ведущем на батарейную палубу.

— Задраить люк! Быстрее мать вашу! — проорал я, двум испуганным канонирам, которые с обнаженными саблями стояли на трапе возле люка.

Моряки бросились вперёд, и вскоре батарейная палуба оказалась полностью изолирована. Я устало опустился на лафет пушки, тяжело переводя дух. На время я спасся, но вот что теперь делать⁈ Оглядев палубу, я понял, что возиться с люками и выковыривать нас пиратам не придется. В левом борту, ближе к корме, зияло несколько огромных проломов, в которые четко было видно палубу для гребцов пиратского галеаса. В открытых вёсельных портах можно было рассмотреть изможденных гребцов, которые испуганно смотрели в жерло пушек галеона. Вся батарейная палуба была усеяна обломками и трупами погибших канониров. Возле пробоин заняли оборону человек пять французов, среди которых я заметил перепуганного и бледного гардемарина Ива. Десятилетний пацан держал в руке заряженный пистолет.

— Сколько нас тут? — задал я вопрос стоящим рядом морякам.

— С вами десять человек господин Виктор! — ответил мне один из караульных — что там на верху, скоро ли закончиться бой?

— Да считай уже закончился — горько усмехнулся я — главная палуба захвачена, остались только мы!

— Иисус! — пораженно воскликнул канонир — и что же теперь делать⁈

— Хрен его знает — честно признался я — вода есть? А лучше вино⁈ Пить хочется, сил нет!

— Сейчас — молчавший до этого капрал-канонир, больше не произнося не слова, направился куда-то в темноту батарейной палубя и через тридцать секунд вернулся с медной флягой, которую протянул мне.

Сделав хороший глоток вина, я протянул флягу обратно. И в этот момент по люку забарабанили чем-то тяжёлым.

— Чего заперлись сучьи дети⁈ — на английском языке прокричал кто-то сверху — отпирайте, или подпалим вас вместе с кораблём!

— Иди на… — на чистом русском ответил я собеседнику. Подпалит он, как же, все три корабля сейчас представляют собой почти монолитную конструкцию, и жечь они нас точно не будут, пока не растащат корабли.

— Чего⁈ — не понял моего благородного посыла собеседник.

— Капитана говорю позови дебил!- повторил я на английском.

— Кто ты такой, чтобы с тобой капитан разговаривал⁈ Мы сейчас вскроем люк и выпотрошим тебя как свинью! — разозлился пират.

— Да хрен тебе! Вот ещё, я что дурак, ждать пока вы люки вскроете? Мне проще бросить фитиль в крюйт-камеру, и вы отправитесь в ад вместе со мной! — засмеялся я — зови капитана шнырь!

Пират, ворча что-то себе под нос удалился, я же встал с лафета и повернулся к оставшимся бойцам. Ив с надеждой смотрел на меня, а вот канониры были более пессимистично настроены.

— Вы и правда собираетесь поджечь крюйт-камеру господин Виктор? — обратился ко мне капрал. По его виду было понятно, что умирать он не собирается, и от немедленного бунта его удерживало только то, что он как раз-таки стоял между мной и этой самой камерой.

— Нет пока. Потянем время, поговорим, поторгуемся. Есть надежда, что шлюпы вернуться и тогда мы спасёмся — соврал я. Попадать в плен к пиратам в мои планы не входило, а умирать… Так умирал я уже, и до сих пор живой!

— И вы думаете они дадут нам это время? — не поверил мне капрал, его рука легла на рукоять тесака — учтите, взорвать корабль я вам не дам!

— Дадут, у них выхода нет. Пока корабли сцеплены между собой, у них точно другого выхода нет — усмехнулся я и перевёл взгляд на Ива — а чего это у тебя пистолет не заряжен балбес⁈ А если сейчас сюда пираты начнут ломиться⁈ Ну ка дай сюда!

Ив растеряно перевёл взгляд на своё оружие и не раздумывая протянул его мне. Я взял пистолет и тут же выстрелил в капрала. Грохот выстрела разнёсся по палубе, и капрал без звука повалился на палубу с прострелянной головой. Я тут же выхватил свой пистолет и, хотя он был не заряжен, направил его на других моряков.

— Кто тут ещё решил, что можно не слушать моих приказов⁈ — канониры отшатнулись — зарядить пушки левого борта! Занять оборону перед проломом и у люков! Бегом мать вашу!

На палубе началась суета, испуганно поглядывая на меня, канониры резво принялись исполнять свои обязанности, а я на дрожащих ногах отошёл к входу в крюйт-камеру, поманив за собой Ива.

— Зайди в камеру и заряди пистолеты — прошептал я мальчику, сунув ему оба своих ствола — потом один отдашь мне, а сам из камеры не выходи. Если дела пойдут совсем плохо, стреляй по бочкам с порохом! Соберись Ив, ты дворянин!

Толкнув мальчика в святая святых галеона, я встал в дверях, и сложил руки за спиной, что бы канониры не увидели отсутствие оружия в моих руках. Через минуту Ив незаметно вложил мне в руку заряженный пистолет. От пиратов пока вестей не было, на главной палубе слышался топот и возня, а про нас казалось все забыли.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем в кормовой люк батарейной палубы кто-то начал стучать. За это время канониры успели зарядить всего две пушки и сейчас возились с третьей.

— Глядите в оба! С пролома глаз не спускать! — гаркнул я на своих невольных подчинённых и тихо добавил в пол голоса — Ив, будь на чеку!