Незримые часы (СИ) - Нетылев Александр Петрович

— Я постараюсь, — потупила взгляд она.

— Третье, — продолжил Дан, — Если когда-нибудь ты почувствуешь, что делить со мной ложе тебе неприятно. Или ты не хочешь конкретно того, чего захочу от тебя я. Или просто захочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Ты должна будешь сказать мне об этом прямо и открыто. Без лести. Я в свою очередь, если хочешь, дам Клятву Заклинателя, что не стану мстить тебе или наказывать за это.

— Госпо... Лиминь, — служанка слегка запнулась, — Я никогда не потребую от... тебя дать Клятву Заклинателя. Я верю... тебе. Но я не понимаю, почему я должна желать, чтобы ты оставил меня в покое. Ведь ты заботишься обо мне. Ты помог моей семье, спас мою сестру и исцелил моего отца. Этой ночью ты следил за тем, чтобы мне тоже было приятно. Ты защищаешь меня, и я чувствую себя в безопасности под твоим покровительством. Разве могу я желать чего-то большего?

— Очень... практичный подход, — не придумал более умного ответа Дан.

«А как же чувства?» — хотел спросить он. Но знали ли вообще в этом мире про романтическую концепцию любви? Да и понимание из его мира, — таким ли правильным оно было? Ведь спроси десять человек, мечтающих о любви, и каждый опишет её по-своему.

Лю, по крайней мере, точно знает, чего хочет. И кто ей может это дать.

— Просто помни, что отказ мне не навредит тебе и не лишит всего этого, — мотнул головой он, — Даже если ты не будешь ублажать меня по ночам, я все равно буду защищать тебя и твою семью.

Она в ответ молча кивнула. Поверила ли она ему? Или нужно все-таки разбираться с Клятвой Заклинателя, даже если вслух она уверяет, что этого не потребуется? Или дать клятву тому, кто этого не хочет, вообще нельзя?

Даниил снова мотнул головой, — и решил, что забираться глубже в дебри этих рассуждений не только не конструктивно, но и ведет к вывиху мозга.

— Так скажи мне, Лю, — сказал он вместо этого, приобнимая девушку за талию, — Ты хочешь, чтобы сейчас мы немного подзадержались с одеванием?..

В ответ служанка улыбнулась — и коротко сказала:

— Да... Лиминь.

«Путь Истины — величайший и сложнейший из всех путей, что проходит заклинатель. Техники этого пути не слишком требовательны к энергии, однако они требуют глубокого понимания себя и потому недоступны новичкам. Честность с собой — величайшая добродетель пути. Кто лжет себе, не вправе требовать честности от мира.

Простонародье полагает, что заклинателя Истины невозможно обмануть; любая ложь открыта ему. Хотя такие техники действительно существуют, они не являются ни распространенными, ни ключевыми. Суть магии Истины — не в том, чтобы определять истину, а в том, чтобы создавать её.

Известнейшим и самым распространенным примером подобной техники является Клятва Заклинателя. Этой техникой в обязательном порядке владеют главы и наследники всех Великих Кланов; важнейшие договора между кланами скрепляются ею. Сущность её заключается в том, что даже если клятва произнесена с намерением обмануть, после исполнения всех положенных обрядов её становится невозможно нарушить. Таким образом, магия обращает ложь в истину.

Возможности магии Истины ограничивают три фундаментальных закона, которые невозможно нарушить никаким образом.

Первый из них — закон Согласия. Никакая техника никакого пути не может вмешаться в разум и душу того, кто не дал на это прямого согласия. Это не вопрос духовных сил или ранга заклинателя: последний крестьянин подвержен этому закону настолько же, как сам Нефритовый Император.

Второй — закон Слова. Истиной становится сказанное, а не услышанное и уж тем более не понятое. Нарушить дух клятвы можно, лишь не нарушив слово.

Третий закон — закон Цепей. Чем больше клятв связывает человека одновременно, тем меньше он владеет своей судьбой и тем больше его судьба находится в руках Неба. Так было с несчастным Хоу Бингвеном, который...»

Даниил поморщился и быстро проглядел текст легенды, изобиловавшей невероятными совпадениями, трагическими случайностями и запутанными родственными связями и оттого напоминавшей какой-то мексиканский сериал. Если вкратце, то Хоу Бингвен был великим заклинателем Огня, ввязавшимся в кучу дуэлей из-за привычки давать необдуманные клятвы, победившим многих врагов и заслужившим вендетту со стороны клана Лаошу. В ответ Лаошу Ше нанес удар по его супруге и нерожденному ребенку. Бингвен выследил и убил Ше, но тут оказалось, что тот был бастардом его матери, и связанный клятвой никому не прощать зла, причиненного его семье, Бингвен бросился на меч. Хеппи-энд. История, может, и была любопытна сама по себе, но очень плохо раскрывала, как на практике проявлялся третий закон. Если первые два были четкими и понятными и даже навели его на интересную мысль, возможно ведущую к следующему кусочку головоломки, то третий был как будто намеренно описан максимально туманно и невнятно. Как будто цель неведомого заклинателя, формулировавшего законы, была в том, чтобы любыми способами подвести их под магическое число «три».

Дан устало повел плечами, досадуя на невозможность откинуться на спинку: сложно сделать это, сидя на полу. В тот же момент ему на плечи легли нежные руки Лю, умело массируя затекшие мышцы. Раздражение быстро спало, сменившись приятной расслабленностью.

И подумалось ему, что едва ли эта девушка сама понимает, насколько ее присутствие и безмолвная поддержка помогали ему сохранять силы и не терять энтузиазма в попытках освоиться в своей новой жизни.

Не удержавшись, Дан повернул голову и слегка поцеловал тонкое запястье служанки. Даже если она лишь исполняла свой долг, он был ей за это благодарен.

Время от времени девушка рассеянно прикасалась к своей груди: более свободные ощущения были ей непривычны. Все дело в том, что когда она одевалась, Дан поймал себя на том, что ему почти физически больно смотреть, как это нежное тело стягивают тугие бинты. И после некоторых расспросов о специфике женского белья в этом мире он приказал подготовить первый подарок для новоявленной фаворитки.

Тугие и неудобные бинты были в этом мире дешевым и распространенным вариантом белья для женщины-простолюдинки. Однако Дан счел, что раз уж он принц, его любовница может позволить себе хотя бы под форменным платьем одеваться дороже, красивее и удобнее. Пофантазировав немного на тему того, как выглядела бы Лю в кружевном бюстгалтере, юноша вынужден был с сожалением признать, что не сможет объяснить задумку служанке Линь, занимавшейся шитьем и вышиванием во дворце Чиньчжу. Пришлось ограничиться тем, что обычно носят под одеждой заклинательницы и богатые дамы — чем-то вроде фартука из шелкового полотна на завязках.

Да и помимо того, узнав о таком ценном умении служанки Линь, Дан поспешил дать несколько поручений уже для своей пользы. В частности, на внутренней стороне его нижних штанов (как выяснилось, называемых сяку) теперь красовался потайной кармашек с парой полезных мелочей на случай неприятностей.

В том, что рано или поздно неприятности возникнут, он не сомневался.

Изучение магии пока практически не давало результатов. Удерживать необходимую концентрацию для сколько-нибудь осмысленной работы с водой было тяжело, а магия Истины и вовсе отличалась специфичностью и запутанными описаниями, из-за которых немало времени уходило уже на то, чтобы понять назначение очередной техники. Чуть лучше давались немагические науки — экономика, политика, история. Они в целом мало отличались от привычных, а по экономике необходимость начинать с азов даже не вызывала подозрений: принц Лиминь интересовался ею преступно мало для того, кто претендовал на статус наследного принца.

Но главной его целью были поиски информации о своей теории. К сожалению, пролистав книгу по магии Истины, он так и не нашел ответа на тот вопрос, что возник у него при чтении трех законов.

Который мог прекрасно объяснить, почему Лиминь оставил на него такую жизнь.

Отложив книгу, Дан как раз думал, что из оставшихся дел приоритетнее, когда ответ пришел сам собой.