Романов #16 - Владимир Кощеев
Он кивнул, опуская взгляд на свой артефакт, который не подавал признаков жизни. Сомнения на лице Людвига читались легко, он явно не видел смысла скрывать свои истинные эмоции.
А ведь именно он стал первым, кто озвучил мне настоящую причину существование общества Януса Двуликого. И в то, что сингуляра нужно остановить, Хранитель верил искренне. А теперь, когда ему сказали, что цель, к которой Людвиг шел все это время, на самом деле большая ошибка, его мир рушился.
— Что ж, раз уж я ступил на этот путь, какой смысл сходить с него перед самым финалом, верно? — произнес Людвиг, медленно поднимая на меня взгляд. — Иначе ради чего все это было?
Он знал, что ничего не сможет мне противопоставить. Что его собственный родовой дар слишком слаб, чтобы нанести мне вред. Однако все равно попытался вложить все свои силы в один прощальный удар.
Лазер пронзил тело Хранителя раньше, чем тот успел до конца сформировать свою технику. Голова Людвига рухнула на пол и покатилась прочь, пока оставшееся тело медленно оседало на колени и, наклонившись вбок, прислонилось к стене камеры виртуальной реальности.
— Что же, свой выбор ты сделал, — произнес я, силовым полем подхватывая мертвого Хранителя и вытаскивая его из лаборатории.
Марево открылось, соединяя Архив и воздушное пространство над Тихим океаном. Голова и тело Людвига вылетели в портал и понеслись к водной глади. Лазер не пролил ни капли крови бывшего Хранителя. А океан — не самое плохое место погребения.
Жаль, конечно, что он сделал именно такой выбор. Но нужно отдать ему должное — Людвиг не смог переступить через себя, разрушить привычную картину мира. Но и сдаваться на волю победителя, играя роль моей комнатной собачки, не согласился.
В моем прошлом мире никто бы не решился обменять самое ценное, что у него есть — свою жизнь, на достоинство и честь. Не было там таких понятий, атрофировались, как рудименты прошлых эпох. А здесь умереть, защищая свои ценности, веру и идеалы — достойный поступок.
И, честно говоря, мне это нравится гораздо больше.
У местных людей есть не только свое «я», но и понимание общности, как своей семьи, так и объединений в виде целых стран. Здесь с молоком матери впитывают, что ты навсегда становишься не просто отдельным человеком, а частью огромного общества. А значит, им легче будет перейти от сословного общества к радению обо всем человечестве.
— Создатель, регламент общества Януса Двуликого предусматривает появление новых членов общества в случае смерти или добровольного ухода действующих членов, — заговорила Анна. — Сейчас свободно две личности Основателей.
— Распечатай мне новый артефакт Людвига, — велел я. — И заблокируй на нем смену личности. Установи этого требование как стандартное.
Так не придется каждый раз об этом напоминать.
— Будет исполнено, Создатель.
Я тем временем прошел к носителю с перезаписанным и улучшенным «Оракулом» и, отключив его от лаборатории, открыл портал в свой кабинет.
Нужно ли мне подарить вторые дары кому-то из своих знакомых? Что ж, почему бы и нет? Тем более что кандидаты в новое поколение у меня имеются. И в них я уверен, как в самом себе.
Закрыв за собой портал, я вручил Марине Кирилловне сервер с «Оракулом», который плыл по воздуху на силовом поле вместе со мной.
— Подключить к системе как можно скорее, — велел я искусственной помощнице, и та с готовностью кивнула, легко принимая вес оборудования на ладони.
— Немедленно займусь, Дмитрий Алексеевич, — ответила Марина Кирилловна, после чего тут же покинула помещение.
А я прошел к своему креслу и, усевшись на него, открыл виртуальное окно. Выбрав нужный контакт, я снял артефакт с молниями и, подбросив его в руке, стал ждать ответа.
— Князь Пермский слушает, Дмитрий Алексеевич, — раздался в моих ушах голос моего школьного друга.
— Здравствуй, Семен Константинович, — поздоровался я, в очередной раз поймав подброшенный артефакт. — Скажи, тебе не помешала бы прибавка к личной силе?
Князь Ефремов усмехнулся.
— Ты теперь раздаешь земли, Дмитрий Алексеевич? — спросил он. — Или решил подыскать нового князя для Красноярска?
— Вовсе нет, — ответил я. — Ваш родовой дар годится для ведения ближнего боя. Я же хочу предложить тебе вдобавок к нему возможность поиграть в Перуна.
На несколько секунд Семен Константинович замолчал, обдумывая мои слова.
— Мне же не послышалось, и ты действительно сказал «вдобавок»? — уточнил он после паузы.
— Именно так я и сказал, — подтвердил я. — Впрочем, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, верно?
С помощью «Оракула» я выбрал обнаруженное войском Демидовых скопление мятежников в Поднебесной империи.
— Сейчас смотри на телевизор, Семен, — сказал я.
«Оракул» показал мне, что князь Пермский поднял глаза к экрану, на котором уже шла трансляция из лагеря сторонников мятежного его высочество Иньлина.
Я создал портал в нескольких десятках метров над землей.
— Вот, что я тебе предлагаю, Семен.
В марево ударили молнии, сорвавшиеся с моей руки. А на Дальнем Востоке в провинции Хэйлунцзян появились яркие белые вспышки. Ветвясь, они перескакивали с одного врага на другого, ничуть не теряя в силе.
Люди кричали, но грохот хлопков электрических разрядов им было не под силу перекричать. И они падали дымящимися фигурками на землю, уже не способные не только защищаться, но и дышать.
Не прошло и десяти секунд, а все, кто оказался снаружи многочисленных палаток, оказались уничтожены.
Я убрал марево, отметив про себя, что артефакт израсходовал около половины заряда.
— Ну как тебе, князь, достаточно наглядно? — спросил я с усмешкой. — Скажу честно, для меня такой дар бесполезен. Но тебе может сильно помочь. Впрочем, если ты не хочешь, я предложу кому-нибудь другому…
— Я согласен, — сдавленно ответил Семен Константинович. — Но что ты захочешь взамен?
Я вновь усмехнулся.
— Какие могут быть счеты между друзьями? — ответил я. — Я сейчас зайду в гости и все объясню.
И, поднявшись со своего кресла, я шагнул в новый портал.
Глава 10
Пермск, резиденция княжеской семьи. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.
Семен Константинович развел руки в стороны, и из костяшек сжатых кулаков проступили силовые когти. Я наблюдал за своим школьным другом с легкой улыбкой — уж слишком явно читался азарт в глазах
