Фармацевт 2 - Александр Юрьевич Санфиров
— Витя, как хорошо, что я тебя увидела. Нам пришли повестки из военкомата, для прохождения приписки. Все мальчики уже в курсе. Ты у нас остался один не извещенный. Пойдем к секретарю, твоя повестка осталась в канцелярии, нужно, чтобы ты в ней расписался.
В канцелярии мне быстро подсунули под нос бумажку, в которой пришлось оставить свою подпись.
На занятиях этим вечером я был не особо внимателен. Мои мысли были далеки от учебы. Нужно было решать, как жить дальше. То есть, идти в армию, или нет. Приписная комиссия в этом плане являлась определяющей.
За три часа занятий я вроде бы пришел к окончательному выводу — в армию не пойду.
В прошлой жизни пришлось отдать два года службе. Хотя её и называют школой жизни, ничему толковому не научила. Раз пять подрался, но это были пустяки, в школе в свое время драк было не в пример больше. Строевым шагом научился ходить. Разве, что на ночных стрельбах приноровился гасить пулемет с первой короткой очереди. Ах, да! Получил неплохую характеристику для поступления в ВУЗ.
Сейчас же идти в армию, оставляя без пригляда квартиру, совсем не хотелось. Маркелову в этом плане я не очень доверял, а у мамы теперь появился Егорушка, и ей теперь не до старшего сына и его забот.
Уйду на два года, а приду неизвестно куда.
Поэтому следующим днем, взяв отгул, я отправился в поликлинику. Отстояв длинную очередь в регистратуру, сообщил, что мне нужна амбулаторная карта для военкомата. На мои слова регистратор недовольно завопила, что карты уже давно в военкомате и нечего занимать её драгоценное время по этому поводу. Зря только отгул брал.
На следующие день, о приписке узнал Коган.
Вызвав в кабинет, укоризненно покачал головой и предложил:
— Виктор, сам понимаешь, у меня имеются кое-какие связи в этом ведомстве. Так, что мы сможем решить эту проблему. Или, ты хочешь идти служить? — неожиданно поинтересовался он.
— Спасибо, Соломон Израилевич, но со своими проблемами я предпочитаю справляться сам, — самонадеянно заявил я.
Увидев усмешку старого провизора, поспешно добавил:
— Но если не справлюсь, первым делом обращусь к вам.
— Вот так то лучше, — буркнул тот. — Но не затягивай с этим делом, если что не так, сразу говори. Потом все дороже обойдется.
Через неделю я назначенный день я отправился в военкомат. Как и ожидал, в коридорах у кабинетов врачебной комиссии околачивались десятки парней. Кстати, там присутствовали несколько моих бывших одноклассников. Но ни один из них меня не узнал.
Только когда меня по фамилии вызвали в кабинет, где начинался медосмотр, один из них с удивлением воскликнул:
— Парни, да это же Шибза! Ну, ни х… себе!
Ребята закрутили головами, но я уже скрылся с их глаз.
В кабинете, куда я зашел, сидели сразу два врача. Один из них точно был хирург, потому что около него на кушетке лежал паренек с задранными вверх ногами и растягивал свои ягодицы, а доктор внимательно разглядывал анус в поисках геморроя.
— Гребнев, — утверждающе спросила пожилая медсестра и кивнула в сторону хирурга.
— Жалобы есть-нет, так и запишем, — пробормотал тот и начал что-то писать, даже не проглядев амбулаторную карту, лежащую перед ним.
Проверив после записи, объем движений в конечностях, и потыкав пальцем мошонку, он не преминул заглянуть в анус, после чего отправил меня дальше по этапу.
Следующим врачом оказался невропатолог.
— Ну-с, молодой человек, жалобы есть? — скептически спросил он и уже начал писать — жалоб не предъявляет.
— Как это не предъявляю? — возмущенно спросил я. — Очень даже предъявляю. Беспокоят выраженные головные боли, периодически слабость, головокружение. Шум в ушах, и слабость в левой ноге.
— О-хо-хо, — тяжко вздохнул врач, начав листать амбулаторную карту — Молодой человек, врать ведь тоже своего рода искусство. Еще пожалуйся, что у тебя радикулит разыгрался. Так, когда, говоришь, у тебя появились такие симптомы?
— Да с тех пор, как я в позапрошлом году в коме неделю после черепно-мозговой травмы лежал, и поллитра крови у меня из головы откачали.
Невролог задергался и начал вдвое быстрей листать карту.
— Где, где это написано?
— Пожалуйста, — протянул я ему выписной эпикриз из больницы.
Доктор впился в него глазами.
— Действительно, не врешь, — растерянно сказал он и, взяв в руки молоток, приступил к осмотру.
— Мда, паренек, последствия травмы еще присутствуют, — сообщил он и начал писать заключение. В отличие от хирурга его запись заняла почти страницу текста.
Чего же ты в поликлинику не обращаешься? — укоризненно спросил он, — тебе необходимо профилактически витамины проколоть, физиопроцедуры назначить. Ты что, эпикриз не читал? Там же все написано. Здоровье надо с юности беречь. Останешься инвалидом на всю жизнь.
Поблагодарив невролога, я отправился в следующий кабинет, где располагались окулист и лор врач.
Первым делом я уселся к окулисту.
— На что жалуетесь молодой человек? — спросила окулист.
— Ну, со зрением у меня вроде неплохо, только, когда давление поднимается, вдаль вижу похуже.
— У вас повышенное давление бывает? — поинтересовалась доктор, подавая мне лопатку для глаза, перед проверкой зрения. В ответ я молча кивнул.
— Надо же — посочувствовала окулист. — Такой молодой, а уже гипертония.
Проверив зрение, оказавшееся вполне приличным, она приступила к исследованию глазного дна.
— Действительно, сосуды сетчатки сужены, извиты. — Сообщила она. — Типичная гипертоническая энцефалопатия.
— Отлично! — мысленно воскликнул я. Перед комиссией я закинул в рот две таблетки эфедрина, и они дали нужный эффект.
Лор-врача я прошел без жалоб и следующим доктором оказался психиатр. Его я узнал сразу, тоже один из моих будущих начальников в той, другой жизни, алкоголик и бабник Гена Худяков, не пропустивший ни одну симпатичную медсестру в психиатрической больнице.
Чего-чего, но обстоятельности у него не отнимешь. Первым делом он внимательно от корки до корки молча прочитал мою тощую амбулаторную карту.
Но когда приступил к чтению больничного эпикриза, то не удержался от смешка.
— Ну, Кацман, опять в своем репертуаре! У него все гои — дебилы, — высказался он и продолжил чтение.
Закончив с документацией, он посмотрел на меня.
— Ну, что Виктор Николаевич, наверно придется тебе полежать в психиатрии. У тебя тут диагноз неприятный поставлен, надо бы его уточнить. А это можно сделать только в стационаре.
— А смысл? — спросил я. — Так понимаю, вы хотите уточнить степень дебильности. Но если вы даже снимете диагноз умственной отсталости, последствия тяжелой черепно-мозговой травмы никуда не денутся.
Гена вздохнул.
— Понимаете, юноша, есть положения и правила, которые мы не можем нарушать. Придется вам полежать в больнице. Пройти обследование. Наверняка, вы там пробудете меньше времени, скорее всего, не
