Колхозное строительство 3 - Андрей Готлибович Шопперт
Сначала решил развлечь лепшого друга Сеню шашлыками. Потом передумал. Не самый главный в стране он по этому делу специалист. Нет, конечно, и сам делал как-то и за другими подглядывал, но ведь могут и не получиться. Не стал рисковать. Пошёл проторённым путём. У самого Штелле в той истории был на даче агрегат. Коптильня. Не простая — фильдипопсовая. Ящик из толстой нержавейки размером примерно 80 на 50 и на 50. По верху гидрозатвор. Из того же металла и поддон, чтобы жир не капал на ольховые обрезки. И решёточка, которую можно и горизонтально закрепить и под небольшим углом, на тот случай если коптить предполагалось что крупное. Целую курицу, например.
Перебравшись в Переделкино, Пётр себе такую у министра автомобильного заказал. И дня не прошло, привезли. Вспоминая свою коптильню, Штелле грустно усмехнулся. Там сварено аргоном и всё зачищено и зализано, по крышке гравировка узора, ольховой веточки с шишечками и серёжками. А тут. Даже сопли от сварки как следует, не убраны. И ЭТО — подарок министра. Что не так с этими людьми?
Но коптила не хуже. Осталось добыть пару куриц и пару рыбин посолидней. Куры в гастрономах были. Вот опять вопрос, чего с этой птицей сделали за пятьдесят лет. Сейчас она синяя и тощая. А потом, при загнивающем, станет толстой и жёлтенькой. Помогла жена Лия. Она, пока была в ссылке на даче, познакомилась с местными. Среди богемы были и нормальные люди. И некоторые даже живность держали. Двух домашних курочек у бабы Тоси и купили. Тоже не бройлеры, но и не жители Освенцима. Двух средних щук добыл её муж — человек загадка. Старичок — загадка. Пётр ни разу его голоса не слышал. Несколько раз менял у него зелёные бумажки на рыбу. (Не, не доллары. Трояки). Помнёт протянутую бумажку пенсионер, посмотрит на просвет и, насупившись, уйдёт. Ни здрасти, ни до свидания. Ни даже обвинения в фальшивомонетчестве. Так и в этот раз. Стабильность.
Цвигун привёз жену и дочь Виолетту — студентку медика. Хорошо посидели. И курочек копчёных приговорили и рыбок и коньячку бутылочку и купленную у той же бабы Тоси наливочку вишнёвую. Комаров уже нет почти. Один мимо пролетит, с испугу пискнет, и наутёк. Лепота. Между второй курочкой и первой рыбкой Пётр и завёл нужный разговор.
— Семён, мне твоя помощь нужна, — и он рассказал, как Первый Секретарь Свердловского Обкома КПСС украл у колхоза «Крылья Родины» из Краснотурьинска два автобуса марки «Мерседес».
— А ведь он член ЦК КПСС, — хмыкнул Цвигун. — В прошлом году избрали. Интересные там у вас дела творятся. И чего же ты хочешь? Автобусы вернуть?
— Автобусы заработаем. Заработают. Бассейн хочу.
— Чего?
— Чтобы в Краснотурьинске построили в следующем году хороший бассейн крытый.
— За два автобуса? — заржал толстячок.
— За наглость. Что мне надо от тебя? Я звоню Николаеву Константину Кузьмичу, чуть наезжаю на него, но у него ведь уровень почти как у меня. Вот. А потом передаю трубку тебе. А ты говоришь: «Кузьмич, не дело это. Я и сам Кузьмич, но до такого даже додуматься не мог. Даже не знаю, что теперь и делать». Всё. Потом дальше снова я.
— А не боишься, что он твоим землякам начнёт кислород перекрывать?
— А на этот случай у меня тоже есть заготовка. Попрошу Бика ещё пару-тройку автобусов. Подарит колхоз обкому.
— Поражаюсь, я тебе, Пётр. Не наш ты человек. Не еврей случаем?
— Проверили же сто раз биографию.
— Как бы и не больше.
Позвонили Николаеву на следующий день. Может интонация у своего Кузьмича была не та, но только пообещал тот Кузьмич начать строительство бассейна уже в этом году. А ведь оказывается — Краснотурьинск превращать в Васюки из Москвы проще. Чё заодно и баскетбольно-волейбольный манеж не заказал.
21
Ночью в родильном доме родили детей две женщины: европейка и негритянка. Утром медсестра приносит малышей матерям на первое кормление. Негритянка выскакивает с постели: — Чур, беленький мой!
Это РОК. В смысле не направление в музыке, нет. Судьба. Пётр как раз проходил мимо двери в кабинет, когда она опять полетела в него. Еле-еле разошлись краями. Блин, хотел ведь дверь перевесить, или секретаршу повесить. Вот зачем, она её каждый раз с такой силой толкает? Хотя может женщина влюбилась в него красивого и умного. А раз он не отвечает взаимностью, то и пытается таким образом угробить. «Так не доставайся же ты никому».
— Пётр Миронович! К вам Высоцкий ломится, я ему говорю, а он…опять! — Штелле себе эту картину представил. Маленький худенький Высоцкий ломится на Тамару Филипповну. Ох, как вживую посмотреть хочется.
— Пропустите его и чайку нам организуйте.
Сюр. Твою ж. Полный разрыв шаблона.
Высоцкий был в кубинской форме с беретом на всклокоченной башке и с двумя медалями на груди. За плечами, на спине, на ремне из змеиной кожи, гитара, грифом вверх, как переносной гранатомёт.
— Ну, вылитый Че, — обнялись. Почему бы не пообниматься. Ещё ковид китайцы не вывели.
— Берет сам Че Гевара и подарил и её вот. Красавица, — Высоцкий снял гитару и положил на стол для заседаний.
— Ну, рассказывай, как гастроли прошли, а то от Маши фиг чего добьёшься.
— Видишь, — Высоцкий выпятил грудь, — Я теперь кавалер Большого креста ордена Ацтекского орла. Это государственная награда Мексики для иностранных граждан за заслуги перед республикой и человечеством. Из наших только у Софьи Коллонтай такой, ей в 1944 году дали. Человечеством. Бляха муха, = Высоцкий как-то кисло улыбнулся.
— А что не так?
— Да, по сути, орден этот дочери твоей давать надо. Это она ту песню придумала. Почти полностью и припев и музыку. Я только пару куплетов. А переводил мои вирши сам Боске. А я только хрипел в микрофон. Весь голос сорвал, — он помассировал горло. И правда хрипит. А что, когда-то не хрипел?
— Что за песня-то? Не за каждую песню дают ордена.
— Тёмные вы тут, отстали от жизни, — ну это кто ещё темней. Почти месяц пребывания в тропиках физиономию Владимира Семёновича превратили в уголёк. Ему теперь в Арапе Петра можно и без грима сниматься.
— Вот певец ты, Володя, замечательный. Поэт вообще великий, а рассказчик хреновый. Целый час рассказываешь, а так и не сказал, что
