Последний из рода - Александр Коротков
Дверь я открыл с трудом. Как и в прошлый раз, на всю округу наполнил ужасающий скрип, так что я быстро юркнул внутрь и достал из кармана «лампочку», которую позаимствовал из сумки Актеона. Надеюсь, минотавр на меня не обидится.
Как и в прошлый раз, площадка с Глазом Силы вынырнула из темноты внезапно. Я притушил свой фонарик и замер в полной темноте, прислушиваясь к малейшему шороху.
Однако минута сменяла минуту, но я так и не услышал ничего подозрительного, кроме биения собственного сердца и пары упавших капель. Либо здесь действительно никого нет, либо неизвестные умеют сидеть в засаде. Не знаю почему, но нервы у меня натянулись до предела.
Зашуршал извлекаемый из ножен нож. Тихонько приказав светильнику разгореться, я осторожно двинулся к Глазу. Однако, подойдя ближе, застыл. Пруд был пуст. Со своего места я прекрасно видел темно-серые камни дна, без какого бы то ни было намека на воду.
Подойдя вплотную, я на всякий случай опустил руку, но, как и ожидалось, схватил лишь воздух. Кто или что осушило его?
— Долго же ты сюда шел. Я едва не потерял надежду.
Мгновенно развернувшись на голос, я приготовился отражать нападение или атаковать. Но вокруг никого не было, а акустика помещения так искажала звук, что понять, откуда шел голос, я не смог.
— Я не причиню тебе вреда. Убери оружие.
— Сначала покажись, а потом я решу, что делать дальше.
— Хорошо, только не делай глупостей.
Со стороны одного из проходов выступила закутанная в серый плащ фигура. Глубокий капюшон не позволял мне разглядеть лица незнакомца.
— Я уж думал, ты не придешь, Димитр.
— Вот ведь незадача. Ты знаешь меня по имени, а я понятия не имею, кто ты такой. Покажи лицо.
Он откинул капюшон и я увидел, что передо мной стоит мужчина далеко за пятьдесят. Изборожденное морщинами скуластое лицо, седые, практически белые борода и волосы до плеч. Однако в стареющем теле еще чувствовалась сила. Да и глаза смотрели прямо и пронзительно. Этакий подземный Гэндальф.
Старик с интересом уставился на меня:
— Полегчало?
— Не особо. Кто ты такой?
Он наклонил голову:
— Ты уверен, что это именно тот вопрос, на который ты хочешь знать ответ?
— Пока что да.
— Хорошо, пусть будет так. Уверен, что правильные вопросы придут к тебе чуть позже. Меня зовут Гелиодор Влас. Я был Приближенным клана Якостроф. И должен был стать твоим младшим наставником.
Вот тут он смог меня удивить. Я почувствовал, как внутри меня выдохнул Димитр, внимательно прислушивающийся к нашему разговору.
— Ты намекаешь на то, что я…
— Вот теперь настало время правильных вопросов. Да, Димитр. Ты потомок Якостроф. Повелитель земли. Глаз Силы отвечает только на призывы истинных потомков Восьмерых. Когда ты смог пробиться в Подземные Чертоги, я почувствовал это. Любой Приближенный клана Якостроф почувствовал бы, но, боюсь, я единственный, кому удалось выжить. Я пришел сюда, зная, что рано или поздно ты захочешь вернуться. Любой Истинный, познав дорогу к первоисточнику, всегда возвращается.
— И зачем я тебе?
На лице старика отразилось удивление:
— Затем, чтобы открыть тебе правду. В ту ночь, когда Пиролаты вероломно напали на твой клан, твоя мать… Она была храброй женщиной, хоть и не обладала даром. Я был в числе ее охранников. Когда все закрутилось… Кругом царил ад. Твой отец погиб в числе первых. Дворец пылал от выплеснутого огня.
Старик сглотнул, заново переживая события двадцатилетней давности.
— Шакалы Пиролата навалились всем скопом. Якоб и Смиртис стояли насмерть, но было ясно, что долго им не продержаться. Тогда Фелиция потребовала, чтобы я вывел ее из дворца. Протянула мне пустой сверток обманку, а тебя, совсем еще кроху, держала сама. Мы выпрыгнули из окна. У нее был с собой артефакт, сгустивший воздух, поэтому мы не пострадали. Сумели прорваться из дворца, благо почти все силы были заняты бойней. Когда мы отбежали на пару кварталов, сзади послышалась погоня. И тогда Фелиция забрала у меня обманку, взамен протянув мне тебя. Взяла клятву, что я сделаю все, чтобы ты выжил, и бросилась прочь, уводя за собой погоню.
Я, кажется, забыл как дышать. Пусть все это — не мое прошлое, но эмоции Димитра захлестнули и меня. Все это время жить под властью убийц своей семьи — настоящей семьи, и не знать об этом? Старик рассказывал шокирующую правду.
— Тогда как я оказался в семье рыбаков?
— Мне удалось покинуть город. Но также я знал, что обман Фелиции обязательно раскроют и на мои поиски бросят все силы. Пойми, я простой солдат и понятия не имел, что делать с младенцем. Ты плакал, не переставая, а я не знал, как тебя успокоить. Поэтому я проскакал всю ночь, пока не увидел небольшую рыбацкую деревушку. Снял с тебя пеленки с символами клана и оставил под дверью дома, который выглядел приличнее остальных, поклявшись самому себе, что вернусь, когда все уляжется.
Старик извлек из-под плаща какие-то серые тряпки и протянул мне. На них я разглядел символ в виде двух ладоней, бережно держащих только-только пробившийся росток.
— Это символ клана Якостроф. Твой символ, Димитр.
— Тогда почему мы разговариваем только сейчас? Почему ты не вернулся раньше?
— Я вернулся. Через два года. Целый день наблюдал за тобой. Те люди, которые приняли тебя… Они были счастливы. И ты был счастлив. Пузатый карапуз, весело хохочущий, когда твой новый отец щекотал тебя по животу. Ты бы не принял правду. Просто не понял бы ее. Поэтому я ушел и вернулся только через тринадцать лет. Но ты к этому времени уже сбежал из дома в поисках лучшей жизни. Все это время я искал тебя, надеясь, что твой дар проявится и я почувствую это. И вот, наконец, это произошло.
Он зашарил в кармане, затем протянул мне что-то:
— Твоя мать оставила тебе это.
У него на ладони лежало тяжелое кольцо, на котором мелкими изумрудами был выложен такой же символ, как и на пеленках:
— Кольцо наследника Якостроф. Она говорила, что это не просто безделушка. В нем скрыта…
— Именем Пиролат, не двигаться!
Мы слишком заговорились, поэтому проморгали вторжение. В зал вбегали вооруженные люди, моментально взявшие нас в кольцо. Я схватился за нож, но тут же убрал руку, когда острие меча уставилось мне в грудь:
— Только попробуй, мразь. Только дай повод продырявить тебя!
Дергаться было бессмысленно. Против десяти хорошо вооруженных людей, половина
