Вестник в старом мире (СИ) - Беркутов Роман Вадимович "Revan"

— Я вот думаю, у тебя когда день рождения.

— В мае, а тебе зачем?

— Да думаю очки тебе подарить или считать научить.

— Да иди ты знаешь, куда?

— Сейчас все пойдем, — мрачно пробормотал Вадим, когда на Кронштадте замаячил сигнальный огонь.

— Не люблю океаны, — плохое предчувствие Вадима подтвердилось с первым дымным облачком и всплеском воды в десяти метрах от борта.

Батареи открыли по ним огонь.

Глава 9

На береговой крепости ждали чего угодно, но не быстроходных клипер под российским флагом, сбегающий из порта. Разбуженные ранним утром моряки стреляли больше во тьму, чем видели корабль.

Вадим вел ровно, он отлично видел кипучую деятельность на батареях. И ему не могла помешать ни тьма, ни расстояние, чтобы понять, что они проскочат. Но самый опасный момент был при выходе из Невской губы в Финский залив. Балтика славилась не только скверной погодой, множеством опасных островков, но еще и плотностью трафика. Рыбацкие судна, торговые корабли уходили в сторону, чувствую неуверенный ход клипера и свистящие рядом ядра.

— А как в крепости узнали, что мы враги? — Захарченко стоял рядом, пытаясь разглядеть в подзорную трубу хоть что-то кроме вспышек выстрелов.

— Спроси что полегче. Так иди и не мешайся мне здесь. Вон прикажи всем потушить лампы.

— Есть капитан, — Захарченко стукнул каблуками и побежал гонять команду.

— Понаберут по объявлению.

— Что Призрак? — к Вадиму подошел хромающий Ромашка.

На ногу с пулевой раной ему наложили повязку. Ему повезло зацепиться за борт, а то упал бы в воду или остался на берегу, встречать жандармов.

— Это я так. Михаил сказал, что ты служил на корабле?

— Все так. Три года плавал юнгой до англии и обратно. Маршрут такой себе, — пожал Ромашка плечами.

— Ясно. За нами погоня, да не смотри во тьме не увидишь. Нужно поднять скорость, знаешь как?

— Чем смогу.

— Хорошо, но управлять буду я, а то еще в берег врежемся.

Клипер подпрыгнул на волне. Они вышли в залив, обстрел со стороны форта остановился, но фрегат с андреевским крестом на флаге продолжал погоню. На клипере держали пару легких пушек и все. Он ходил по спокойным от пиратов водам, где самой большой опасностью были чиновники.

Корабль прорезал волны, пока ветер усиливался с каждой пройденной милей.

— Призрак, ветер к буре идет. Нельзя нам на простор! — Ромашка держался за перила.

Палубу сильно качало, не привыкшие к тряске бандиты привязывали себя к мачте.

— Ладно, — Вадим не хотел разворачиваться ближе к берегу, фрегат обязательно их нагонит, пойдя на перехват.

Клипер считался быстроходным судном с потрясающим парусным вооружением, но именно этому не повезло: его обслуживала еле живая команда и неопытный капитан. Вадим знал о лиселях, но не решался открыть их в сильный ветер. По небу прошла молния, как предвестник разгорающейся бури. Над палубой заскрипели мачты, с реи сорвался и упал на палубу моряк.

— Тише ход! Идем к берегу, — Вадим кричал надрывая горло.

— Капитаааан! — Ромашка дернул его за плечо.

По левому борту скользил темный силуэт фрегата.

— Догнали, — перекрестился поднявшийся к ним Захарченко, — Держись!

Борт фрегата окутал белый дым. Тяжелое ядро прошло над волнами и прочертив вмятину на палубе ушло рикошетом в небо. Заиграли новые выстрелы, моряки соревновались с бурей за честь потопить угнанное судно.

— Может поднимем белый флаг? — неуверенно спросил Ромашка, чем вызвал два разъяренных взгляда.

— Не дождуться, — кровожадно улыбнулся Вадим и показал на пятиметровую волну, которая шла прямо на них. Корабль сначала подняло, а потом резко бросило вниз. Морская вода пеной залила палубу, сшибая не привязанные ящики в море.

— Долой паруса! — крикнул Вадим, крутя штурвал.

Он уводил клипер на левый борт, подальше от фрегата и открытого моря.

В воздухе засвистел металл, и пара цепных ядер попала по средней мачте, разбив ее в дребезги. Паруса упали в море, моряки только и успевали рубить ванты и шкоты, на которых держалась оснастка.

Через ветер пробился звук выстрела и круглое ядро пробило борт выше ватерлинии. Корабль несло по бурному течению. Вадим только что и старался, вывести его из бури и из-под огня фрегата, борясь с тяжелым штурвалом.

— Мама! — от управления Вадима отвлек нервный крик Ромашки. Он указывал на огромную волну, тараном надвигающеюся на борт клиппера.

— Держись, — Вадим взял Захарченко и Ромашку за пояса, и обнял штурвал, прежде чем их накрыло.

***

По ночному Петрограду неслась двуколка. Лужи разлетались под коваными копытами, звук скрипящей оси разносился на кварталы вперед, опережая экипаж.

Они остановились в маленьком дворе, где стояло двухэтажное здание ресторана. В окнах на первом этаже горел огонь от настольной лампы.

— Там жто, свет, — кашлянул в кулак головорез с приплюснутым телом и растянутым вширь лицом, как если бы нормального человека прижали прессом.

— И че? Значит не спит, — заметил коллега в острой шляпе с колпаком. Его плащ порвался снизу и теперь волочился по земле.

— Да захлопнетесь, — перебил их возница и привязал двуколку к колышку. Из серой шинели он достал чугунный кастет. — Все пошли.

Головорезы обошли гостиницу, чтобы зайти с черного хода. На тяжелой дубовой двери весел не закрытый амбарный замок.

— О, фортит, — заметил широкий и толкнул дверь.

Из кухни запахло жаренным мясом, и повеяло теплом.

— Пошли, — толкнул широкого возница.

На печах кастрюли, на полках банки, самая обычная кухня. Они шли осторожно, ожидая засады, но внутри никого не оказалось. В огромном общем зале светила одинокая лампа, там же стояло несколько блюд с едой. Головорез снял шляпу и принюхался длинным и кривым носом. Со стола пахло запеченой ветчиной. Насыщенное темно-розовое мясо с хрустящей корочкой лежало нарезанным с дольками лимона. В глиняной глубокой тарелке дымился свежий отварной картофель, и специально для гурманов стояла чаша с гранатовым соусом.

— Ба, да чтоб так каждое дело проходило, — заявил облизываясь широкий.

— Варешку прикрой. Сначала работа. Я осмотрю зал, ты второй этаж, ты подвал, — возница раздавал приказы, угрожающе тряся кулаком с кастетом.

— Ладно, ладно.

Они встретились через пару минут в общем зале. Возница рукавом вытер с края рта гранатовый соус.

— Ничего.

— И у меня, что дальше? — широкий толкнул возницу.

— Будем ждать.

— Ждать на пустой желудок мало удовольствия, — пожал плечами головорез и положил промокшую шляпу на стол.

— Вы пока ходили, я вот что нашел, — возница наклонился и поставил на свет лампы пузатую бутылку самогона.

— Это засада, — широкий сел за стол с едой, — но такая хорошая.

— Так может отраву подсыпали? — задумался головорез со шляпой.

— Ну ты подумай, нам больше достанется, — широкий наколол вилкой картофелину, и уже с набитым ртом выговорил: — Наливай давай, чего ждать с пустым желудком?

Возница вытащил из бутылки пробку и пододвинул деревянную кружку.

Кондрат сидел у окна чердака с видом на дворик и пил горячий чай из фляги. Он качался на стуле, закутанный в шерстяной плед. Дождь мерно барабанил по черепице, пока незваные гости поздно ужинали или рано завтракали. Но важнее всего, что это была их последняя трапеза.

Через полчаса послышались первые крики, они слабо пробивались через стену дождя. Но даже так, крики боли никто не мог услышать, в квартале сейчас сидел один Кондрат. Дома выкупили и строители активно реставрировали комнаты в дневное время.

Еще через пять минут крики утихли достаточно, чтобы снаружи их уже никто не мог услышать. Кондрат посмотрел на карманные часы, допил чай и пощел в ресторан.

У входа нервно переступали лошади, которых привязали бандиты Седого.

— Ну-ну, тихо, — Кондрат погладил коня по носу и надел толстые кожаные перчатки.