Пункт назначения 1978 (СИ) - Громов Виктор

Мать раздала всем миски. Батя разлил по бокалам пивас. Мне налили чай, строго согласно возрасту. Дядя Толя окинул взглядом стол, укоризненно глянул на супружницу и сгонял домой за рюмками.

Очень скоро оживленная компания чокнулась, кто самогоном, кто вином, и выпила за знакомство. Один я, как форменный идиот, прихлебывал чаек. Нет, не один, в компании двух Ирок. Но, что поделать. Когда-нибудь и на моей улице просыплется грузовик с пряниками. Или, если точнее, забьет фонтан водяры. Вот тогда…

Я сглотнул и цапнул из таза рака. Самого крупного, какого мог найти. Фиг с вами, раков я могу и под чай.

За первым раком пошел второй, потом третий, потом… Шкурки заполняли миску. Предки взахлеб травили байки. Я их почти не слушал, сначала тихонько скормил псу еще оладий, потрепал лобастую голову, а после как-то незаметно ушел в свои мысли. Очнулся, когда услышал изумленное:

– Олег! Ну я же просила!

Юлька у моих ног смачно дохрустывал рачьим панцирем.

– Все, паразит, – сказал дядя Толя, глядя на пса с умилением, – сегодня ты ночуешь в гараже. Бегать с тобой всю ночь на улицу я не нанимался.

Юлька радостно гавкнул. Встал на задние лапы, схватил со стола еще одного рака и умчался в голубую даль.

– Вот же засранец, – счастливо изрек сосед, – стоит один раз не сказать нельзя…

Я улыбнулся и предложил:

– А вы сейчас скажите.

Дядя Толя махнул рукой:

– Хрен с ним, пусть лопает. Все одно уже поздно.

Он налил себе еще рюмаху и опрокинул без закуси. А я с удивлением понял, что сосед порядком набрался. Когда только успел? Мои мысли тотчас же подтвердились:

– А хочешь пивка? – милостиво предложил он мне.

Я покосился на отца, не зная, что ответить.

– Толя! – Тут же взбеленилась мать. – Ты с ума сошел? Он же совсем мальчик!

– Пусть нальет! – подал голос отец. Какой он тебе мальчик? Смотри! Настоящий мужик вырос! Пора уже взрослеть!

Мать замолчала и глянула на них с укоризной. А я отметил, что отец тоже хорош. Под шумок мне набулькали целый, стакан вручили рака. Себе плеснули еще браги, чокнулись, изрекли нетленное:

– Вздрогнули!

Я с удовольствием присоединился. И… мой организм реально вздрогнул. Пиво было крепким. А это тело пробовало его первый раз. Зато рак под него пошел, как по маслу. К концу стакана в голове приятно шумело, мысли приобрели лирическое направление. Даже Вика почти не казалась дрянью. Я бы с этой дрянью был весьма не прочь прогуляться при луне.

– После первой и второй промежуток небольшой! – Слаженным хором выдали мужики.

Я получил второй стакан, а мать надулась всерьез. Правда, на кого конкретно, никто не понял. С женщинами всегда сложно в этом плане – сплошные намеки. А настоящие мачо намеков не понимают. На третьем стакане она взорвалась и жахнула банкой об асфальт. Мужики притихли. А я решил не дразнить гусей и отодвинул нетронутое пиво в сторонку. Хорошего помаленьку.

– Олег! – Тон матери был ледяным. – Живо домой! Иринке пора спать. Тебе, – она уставилась на меня в упор, – тоже. А мне очень надо поговорить с твоим отцом!

Прозвучало это угрожающе. Правда, батя угрозы не понял. Настроение у него было счастливо-благодушное.

– Ну, Наденька…

Он улыбался от уха до уха.

– Саш, лучше молчи. – Дядя Толя уловил тон матери куда быстрее.

Ирка ткнула свою лапку мне в ладонь. Я встал, отчего-то опираясь на стол, пожелал бате удачи, и двинулся к подъезду. Хм… Ну как двинулся, скорее поплыл, выписывая в пространстве затейливые зигзаги. Ноги не держали. В голове приятно шумело. В теле образовалась неземная слабость. Из чего они только варят это пиво? С двух стаканов так развезло. То ли дело раньше…

До подъезда доковылял с трудом, благо Ирка помогла. Там выпустил ее ладонь и пошкандыбал вверх, одной рукой держась за перила, другой за стену и мысленно проклиная чертову лестницу. Уже на втором этаже вдруг понял, что забыл сходить в пристройку, но возвращаться не стал. Этот подвиг был мне не по зубам. И потом, всегда есть альтернативный вариант.

От этой мысли я гнусно хихикнул и тут же словил укоряющий Иркин взгляд. «Вся в мать!» – пронеслось в голове. «Нет, – поправил мудрый дядька из прошлой жизни, – все бабы одинаковы. Все они дочери Евы». На этой ноте мы с сестрой и зашли в квартиру. Было темно. Здесь вообще с закатом наступала несусветная темень.

Ирка тут же оставила меня одного и упрыгала в гостиную к телеку. В дверном проеме зажегся свет. Проник в коридор, рассеялся, превратил тьму в интимные сумерки. Я какое-то время еще стоял у стены, пытаясь собрать мозги в кучу, после обернулся к большому зеркалу, висящему на стене, хотел изречь нечто важное, мудрое. Даже поднял вверх палец. Да так и замер.

Что я там ожидал увидеть? Ясное дело, свое родное отражение да кусок коридора. А что еще может увидеть в зеркале человек? Там ничего этого не было.

За стеклом начиналась зияющая пустота. Темная, неживая. В пустоте недвижимо зависла черная тень – мужской силуэт, фантом заключенный в зазеркалье. Тень эта смотрела на меня в упор. Хищно, пристально. Я не видел ее глаз, но жуткий взгляд ощущал всей кожей, каждой клеточкой своего организма. Волосы моментально встали дыбом. По спине пробежал предательский холод. Из головы моментом выветрился хмель. Сознание стало кристально-ясным.

Наверное, я вскрикнул. Не помню. Только Ирка вдруг показалась в дверях и встревоженно спросила:

– Олежка, что случилось?

Совсем как мама.

Мне хотелось ткнуть в зеркало пальцем и прокричать: «Смотри! Смотри, кто там!» Но я лишь покачал головой.

– Ничего, все хорошо, Ириш, я нечаянно.

Пугать сестренку не хотелось.

Ирка беззлобно пробурчала:

– Нечаянно, сперва напьются, а потом… – махнула рукой и ушла.

Это тоже были слова матери.

Я, крепко сжал губы и, содрогаясь от ужаса, вновь бросил взгляд на жуткое стекло. Тень никуда не делась. Была на месте, даже не пыталась спрятаться. Она словно чего-то ждала от меня. Вот только чего?

Возможно, если бы в моей крови не бурлило пиво, я бы сдрейфил и просто сбежал на кухню. Но давно известно, что алкоголь – лучший эликсир храбрости. Я сделал шаг к зеркалу и шепотом спросил:

– Чего ты от меня хочешь? Что тебе надо?

Фантом качнулся навстречу, протянул призрачные руки, уперся в стекло. По поверхности зеркала пробежали голубые искры. От неожиданности я отпрянул назад, потерял равновесие и едва не завалился на спину. Призрак долбился изнутри, пытаясь вырваться наружу. А я стоял, привалившись к стене, смотрел на эту чертовщину и думал: «Как хорошо, что я основательно полил здесь все святой водой. Какие удачные мысли иногда приходят в голову».

Призрак впечатался в стекло последний раз и вновь завис в глубине зазеркалья. Я же повторил вопрос:

– Что тебе от меня надо?

Показалось, что он вздохнул. По волосам пробежал холодок, а после исчез. Просто растаял в глубине стекла черной дымкой. Напоследок я услышал его шепот: «Ничего. От тебя ничего!»

Ничего, так ничего. А пристал-то тогда зачем? Это я вслух произносить не стал. Для кого? Только Ирку пугать. На ватных ногах добрался до кухни, запалил свет, поставил чайник, грузно бухнулся на табурет.

Чувствовал я сейчас себя так, словно ко мне вернулись все те сорок лет, что остались в прошлой жизни. Весьма хреново в общем. И я решил, что ну его нафиг это пиво, лучше совсем не пить, а то потом чудится всякая нечисть.

Только здравый смысл упорно подсказывал, что алкоголь здесь не при чем. Я и раньше, на трезвую голову, видел эту пакость. Внезапно в памяти всплыли слова гадалки: «Пожалеешь! Сто раз пожалеешь. На сто первый с жизнью простишься. Сорок лет будешь помнить-вспоминать. Себя корить-ругать. Меня звать. Боженьку звать. Никто не придет, не спасет! Тень накроет-унесет! Страшная судьбинушка тебя ждет!»

– Никто не придет, не спасет… – шепотом проговорил я, глядя перед собой невидящими глазами. – Страшная судьбинушка… Тень! Она говорила про тень!