Деньги пахнут кровью - Алекс Шу
— Понятно, — вздохнула Зина. — А почему на завод устроиться не хочешь?
— Не вижу там особых перспектив. Грузчиком в магазине мне проще и удобнее.
— Сейчас я тебе сказать ничего не могу, — задумалась девушка. — Может не получиться.
— Из-за судимости? — интересуюсь я.
— Да причем здесь это? — отмахнулась продавщица. — Наоборот, таких и берут. У нас большинство грузчиков судимых. С ними проще. Работают они нормально и лишнего не болтают. Только одна проблема — пьют много. И судимые, и несудимые. Вот на этом и можно сыграть. Петрович в последнее время не просыхает. Совсем ополоумел хрен старый. Бухой валяется, а нам приходится самим ящики ворочать. Но в любом случае, это не я буду решать, а директор или его зам.
— Так спроси, Зин, а я в долгу не останусь.
— Сегодня я отдыхаю. А завтра на работе и поговорю. Знаешь, что? Приходи ко мне послезавтра, в это же время, может, уже будет что-то известно.
— Договорились, приду обязательно.
Мы ещё минут двадцать поболтали, а потом я засобирался. Сегодня ещё надо в боксерскую секцию забежать. Когда с Дубой и Санькой сидели, парни сказали, что буквально через пару кварталов ДЮСШ есть с секцией бокса, и объяснили, как туда добраться.
Забежал домой, в своих вещах нашел кожаную сине-бело-красную сумку с символом кремля и олимпийскими кольцами под ним и надписью сбоку «Olympiad-80», запихнул туда голубые треники, майку и полотенце. И быстро сбежал на тренировку, послав извиняющуюся улыбку пухлышке, снова терроризирующей меня томными взглядами. По дороге заскочил в аптеку и купил парочку запечатанных в полиэтилен рулончиков широких эластичных бинтов. Других там не было. А спортивных для бокса я в 70-80-ых годах в свободной продаже не видел.
Зал бокса в ДЮСШ был погружен в полумрак, пах мужским потом и выглядел брутально, благодаря разбитым грушам, обмотанными разлохмаченной синей изолентой и прозрачным «свемовским» скотчем.
В отдалении квадратный дядя обрабатывал грушу сериями ударов, накидывая троечки-четверочки прямых и боковых. После каждой подачи, по залу разносилось гулкое эхо ударов.
«Хорош», — оценил я его технику, — «кмс, как минимум, и с убойным ударом».
На ринге боксировали парни в синей и красной майке. «Красный», худой и высокий, работал на отходе, стопорил противника джебами и изредка добавлял прямой или боковой правой. «Синий», ниже соперника на полголовы, качал корпус, и рвался в ближний бой с короткими крюками и апперкотами, изредка кидая левую при входе в атаку.
Недалеко от меня парочка подростков, работали в паре, имитируя спарринг. За ними с секундомером в руке наблюдали пожилой полный мужчина лет 50-ти и молодой спортивный парень в синей футболке.
Пожилой увидел меня. Окинул взглядом с ног до головы, задержавшись на пальцах с синими вытатуированными перстнями, нахмурился и решительно направился в мою сторону.
— Чего тебе надо? — сурово спросил он.
— Боксом заняться хочу, — простодушно ответил я.
— Староват ты для бокса уже, — из глаз тренера буквально сочилась ирония.
— Так я же не собираюсь чемпионом становиться. И вообще, боксом уже занимался когда-то давно. Хочу всё вспомнить и в форму войти.
— Зачем? — взгляд пожилого стал подозрительным — Для чего тебе это нужно?
— Для самого себя.
— Извини, — разводит руками пожилой, — Я мог бы тебе сказать, что мест нет, группы уже набраны, но не люблю врать. Уголовников не тренирую. Мне проблемы не нужны.
— Василий Петрович, — к нам подошёл парнишка в синей футболке, — Товарищ надоедает? Может его вежливо на выход проводить? Только скажите.
— Вова, перестань, — тренер недовольно посмотрел на неожиданного «помощника». — Парень сам уйдет. Не нужно обострять обстановку.
— Василий Петрович, я уйду без проблем. Но вы поступаете некрасиво. Да у меня неоднозначное прошлое. И посидеть пришлось в тюрьме и на зоне, я этого не скрываю. Молодой был, дурной. Сейчас я захотел новую жизнь начать, нормальную. Пить бросил, на работу устраиваюсь, с прошлым завязал. Хотел снова боксом заняться, как уже говорил, для себя, а вы меня с порога посылаете. Зря вы так. Нельзя всю жизнь судить человека за пару ошибок. Я за это уже сполна расплатился.
Разворачиваюсь и иду ко входу.
— Постой парень, подожди, — окликнул тренер, — С прошлым точно покончено? Никакой уголовщины?
— Точно. Никакой, — подтверждаю я, развернувшись.
— Форма, бинты, перчатки есть? — интересуется Василий Петрович.
— Форма и бинты имеются, а перчаток пока нет. Но я в ближайшее время куплю, — обещаю я.
— Иди в раздевалку, она сразу напротив входа в зал. Посмотрим, что ты умеешь. Перчатки я тебе на первое время найду.
В раздевалке уже находятся парочка подростков. Они с любопытством разглядывают меня. Я с невозмутимым лицом, не обращая внимания на соседей, переодеваюсь.
Выхожу в зал. Тренер уже ждет меня с парой старых потрескавшихся кожаных перчаток, висящих на плечах. Под мышками две здоровые лапы.
— Держи. Пока в них поработаешь, — мне вручаются перчатки, — на скамейке или у ринга, чтобы было удобно, можешь перебинтоваться на скамейке или у ринга. Разомнись немного, потом подходи. Поработаем, поглядим, что покажешь.
— Хорошо, спасибо, — я отхожу к рингу. Кладу перчатки на настил за канатами, находящийся на уровне пояса, рву полиэтилен на рулончиках, быстро бинтую руки. Прыгаю, машу руками, делаю наклоны, пока тренер держит на лапах одного из подростков.
Надеваю перчатки, дожидаюсь, пока Василий Петрович отпустит парня, и подхожу к нему.
— Я готов.
— Отлично, — тренер резко вздергивает лапу вверх. — Бьешь левым прямым.
— Хорошо, — поднимаю кулаки, прыгаю на носочках. Резкий выпад прямым левой.
Бум. Лапа отходит в сторону от удара. Василий Петрович смещается и опять вскидывает руку.
