Орки под Рязанью - Константин Зубов
— Интересный тип, — констатировал Паша.
— Главное, полезный, — сказал я, вставая. — Без людей, фанатично преданных делу, не заработает ни одна схема. Скажем системе спасибо за то, что вправила ему мозги.
— Главное, чтобы назад не выправились, — хмыкнул Леха.
— Ладно, хорош лясы точить, — я засунул в ножны нож, который машинально крутил в руках на протяжении разговора. — Десять минут на сборы и выдвигаемся.
Все разошлись, а меня остановил задержавшийся Паша.
— Ну? — тихо спросил он, с тревогой разглядывая мое лицо.
— Только холмы и река, — не стал тянуть резину я. — На многие километры от того места, где была деревня твоих родителей.
— Значит все… — его голос дрогнул, а неподвижный взгляд смотрел поверх лагеря.
— Не обязательно, — я положил руку ему на плечо. — Когда ландшафт меняется люди, которые соответствуют этому миру остаются. У них было время уйти далеко, и, скорее всего, они пошли от Москвы. Шансы есть.
Хоть и мизерные. Даже если Пашины родители еще живы, обстановка не способствует длительному выживанию неподготовленных людей. Единственный их шанс, что они не городские и умеют выращивать еду. Сложность только в кишащем разумными и неразумными врагами мире. Но говорить об этом «верховному магу» в преддверии предстоящей большой битвы я посчитал излишним. Пусть надеется, что им повезло, и они смогли объединиться с кем-то и уйти.
— Спасибо, — Паша оглядел кипящий лагерь. — Пойду раздавать цэ-у магам.
— Давай, — я хлопнул его по спине и поспешил к машущему мне рукой Пете.
— …Тем кто примет активное участие в боевых действиях обещаю: кучу артефактов, книг, опыта, и возможность дать людям по соседству жить спокойно. — Передо мной строем стояли все не ушедшие на промысел «Луховицкие», немногим больше тысячи человек. Павел Михайлович расположился в отдалении, вел себя спокойно и тоже слушал. — Те, кто за последнюю неделю поднимал оружие только против мирных жителей, не нужны. Отсидеться сзади, пока остальные рубятся, не выйдет. Нужны отважные, готовые, рискнув сейчас, занять высокое место в новом мире в будущем. Недостающие артефакты выдадим по прибытии. Желающих ждём в течении пятнадцати минут вон там. Для быстрого перехода возьмите вещи на прыгливость и скорость передвижения.
Как только я закончил, Павел Михайлович вместе со своей свитой ушел, мы так и не перекинулись ни словом. Сложно ему будет восстанавливать авторитет, но выбора у него особо не было, слишком яркое мы вчера произвели впечатление. Хотя его спокойствие и молчаливость, внушало некоторую тревогу. Да и хрен с ним, очень скоро мы будем в восьмидесяти километрах отсюда.
Мой авторитет (или жадность «Луховицких»?) сотворил очередное чудо, и согласилось идти около шестисот человек. Ну что ж, даже если все полягут, с учетом больших потерь среди крупных группировок орков и постоянно идущего мимо потока беженцев, восстановить численность проблем не составит. Наверное… Да и в конце концов пока неизвестно, сколько из добровольцев примут участие в битве.
Армия передвигается со скоростью самого медленного. Минут через пятнадцать бега, мы остановились, дождались отстающих и выдали им ускоряющую амуницию.
Присоединившихся «Луховицких» мы разделили на двадцать отрядов, и с каждым работали посвященные из наших. Некрасивое занятие — каверзными вопросами выявлять пусть даже и мразей, но уж очень не хотелось получить удар в спину во время операции.
Когда мы встретились с эльфами, солнце уже давно перевалило зенит, похоже, четвертый час. Все по плану.
— Странно все это, — задумчиво сказал Федя, когда Иль и Фри пошли встречать сородичей, а мы устроили короткий привал на опушке леса. — Наших пятьсот человек, оружие держат без году неделя. Идём на три тысячи человек и тысячу орков, и всем хоть бы хны, не боятся, уверены в победе.
— Говорю ж тебе, — проворчал я, роясь в рюкзаке в поисках восстанавливающей еды. — Есть скрытые параметры, возможно зависящие от авторитета, а может, и самостоятельно работающие.
— Значит, они влияют и когда тебя рядом нет. Пока ты сегодня бегал, все разве что руки не потирали, ожидая замеса.
— Ну и хорошо, — я встал навстречу приближающейся Иль.
— Шмот на скорость нужен, — без предисловий сказала эльфийка. — Двадцать восемь единиц по пять процентов.
«Луховицкие», раскрыв рты, наблюдали как эльфы выходят из леса. Вряд ли те из них, кто читали или смотрели «Властелин колец», не вспомнили о легендарном произведении. Единственное что — наши союзники оказались не такими клонированными, как их показывали. Встречались и коротко стриженные, и не все одинакового роста. Не говоря уж о вещах, они на всех и вовсе были в разнобой.
Я ухмыльнулся, представив, как люди Павла Михайловича, среагируют на троллей. Хотя эту часть шоу увидят не все — уже сейчас стало понятно, что как минимум пятьдесят человек придется отправить назад.
Процессия замедлилась, а потом остановилась, бойцы скучковались на краю дороги. Почему заминка? Что они там рассматривают? Я обошел скопление по обочине и замер. Ноги будто окаменели и не хотели нести тело дальше.
В двухметровой канаве лежали разлагающиеся тела. Сотни мертвых людей в несколько слоев. Длина братской могилы растянулась на пятьдесят метров. Обнаженные, изувеченные, покрытые засохшей кровью. И среди них не было мужчин, только женщины и дети.
— Мрази, — услышал я ошеломленный шепот, стоящей неподалеку Светы. Она сжимала и разжимала кулаки не в силах отвести взгляд от жуткого зрелища.
Только сейчас я заметил, что не дышу, узел в груди не дает это делать.
— Мужики, — слова с реальной физической болью вырывались из горла. — Задержимся на пять минут, надо хоть немного прикопать.
Погружая раз за разом лопату в сухую землю, и отгоняя слишком назойливых мух, роящихся над канавой, я представлял, как буду голыми руками и зубами разрывать на куски тех, кто это сделал.
Через разведчиков мы предупредили троллей о наших планах, и они до поры не показывались.
— Всем стоп! Стройся!
Маги бегали по покрытому травой склону холма, постоянно колдуя обнаружение. «Защитники» заняли позиции за моей спиной, а «Луховицкие» в три ряда передо мной.
— Сейчас я вам опишу нашу реальную задачу, — громко сказал я после того, как Паша подал знак, что все чисто, и лишних глаз и ушей вокруг нет. Солнце грело мне затылок,
