Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ)
— Я таков какой я есть. — Продолжал сохранять спокойствие Фулкар, однако глазки его внезапно испуганно забегали, словно бы он прикидывал на кого из пирующих может рассчитывать в серьезной драке. — Нет, трусом он конечно не был, но даже самые смелые, десять раз подумали бы, прежде чем связываться с тем самым легендарным Вождем ирокезов, убившем на поединке самого Аноксая. Фулкар не мог не понимать, насколько мало у него шансов в драке с ним, и явно пытался сейчас найти возможность отступить с достоинством. …Вот только Лга’нхи, видимо не собирался ему этого повода давать.
— Видать ты плохой воин Фулкар, коли Царь Царей и мой двоюродный брат Мокосай, не стал брать тебя в битву. …Но я вижу что ты очень даже любишь поесть!
Ну кажется, все понятно. — Лга’нхи, после того как мы провели обряд «двоюродного братания», видать счел своим долгом защитить родича. И делает это сейчас, с присущей ему изяществом носорога, и деликатностью падающего на голову рояля.
…Хотя конечно вынужден признать, в местных условиях, намек на «любишь поесть» весьма изыскан. Тут ведь, помимо Фулкара, еще хватает приглашенных иратугцев, так же не участвовавших в Битве. И скажи Лга’нхи, что-то вроде «приперся на пирушку, где тебе не место», он бы обидел слишком многих. А тут, — верх каменновековой дипломатии, — тонкий намек, который поняли все, однако позволяющий сделать вид, что относится он исключительно к персоне Фулкара.
Однако, признаюсь это не совсем то что мне сейчас нужно. — Это ведь даже не то что «разрубить гордиев узел», это буквально «измочалить его дубиной», надо бы мне вмешаться и…
— Кажется ты тоже отдаешь дань мясу горного козла, усыпанного заморскими специями? — Попытался Фулакар перевести все в шутку. И по всем правилам пиршественного этикета, Лга’нхи сейчас должен был бы принять это, изобразив радостный смех. …Иначе прослыл бы жутким невежей и дикарем.
Но кажется Великий Вождь Ирокезов, даже не пытался выиграть конкурс на Мистера Обходительность и Этикет. И репутация вежливого и изысканного джентльмена, его явно не заботила. Скорее даже наоборот, — он старательно поддерживал образ злобного и сурового дикаря. Так что вместо улыбки и натужного смеха, Лга’нхи взревел что-то вроде. — «Я сам и убил этого козла» и «Как ты смеешь попрекать меня куском мяса? Трус!». — После этого, в зале внезапно наступила мертвенная тишина.
После таких слов, либо должен был последовать вызов на поединок, либо репутация Фулкара окончательно падала в небытие. — Урон авторитету того кто снес бы такое оскорбление, был бы нанесен столь чудовищный, что даже надеяться на то что за ним кто-то пойдет как за Вождем, он больше и мечтать не мог.
И Фулкар прекрасно понимал это. — Я видел как побелели его пальцы впившиеся в толстые доски стола. Слышал как скрипят его зубы. Видел как в нем борется желание разорвать обидчика на куски, и… И прекрасно понимал что он сейчас чувствует. — Даже несмотря на то, что расстоянием между местом где сидел Лга’нхи и Фулкаром, было не меньше трех метров, — Мой брательник буквально нависал над ним. Огромный, как «старший брат», с такими же налитыми кровью и горящими от ярости глазами, шрамированной рожей, этим жутким ирокезом на голове, делающим его еще выше, и обшитой скальпами одежде, а главное, — репутацией отмороженного и непобедимого истребителя героев.
— Э-э-э… я… Ну в общем… Стоит ли так горячиться, Вождь Лга’нхи? — Жалкий лепет из уст Фулкара, и то как сидящие рядом с ним соратники попытались отодвинуться от своего прежнего вождя как можно дальше, ясно дали понять всем, что «проблемы Фулкара» в Иратуге больше не существует. …Да и Виксаичи, после такого позорного разгрома своего вождя, вряд ли теперь скоро затеют какие-либо бЫчки с законной Властью. Им еще долго придется тупо восстанавливать репутацию семьи.
…А я почему-то чувствовал себя дураком. — Торжество идеи Бот’анизма, явно не суждено было восторжествовать в этом, конкретном случае. Пока я продумывал и фантазировал о хитрых комбинациях, — на школьный двор вышел главный хулиган школы, и небрежно отодвинув со своего пути хилых бот’аников, тупо построил всех остальных хулиганов, исключительно с помощью грубой тупой силы, свирепости и злобе. — …М-да, — это каменный век, детка! В местной дипломатии к сожалению, сила мышц и внешние габариты, еще имеют куда большее значение, чем изысканные хитрости и интриги. — И как тут обладателю мощного интеллекта жителя 21 века, и его же хилых мышц, не чувствовать себя дураком?
Утром встал довольно рано… Ну в смысле, для состояния «послепира». Окошек в отведенном мне помещении было совсем даже не богато, — местная архитектура такими излишествами не изобиловала, но и в те несколько щелей что заменяли тут окна, уже бил довольно яркий дневной свет. — Кошмар!
Вообще, как я заметил, жизнь во Дворцах, это отдельная песня. Даже в этом дремучем, затерянном в безбрежном океане времен, веке. Обычная-то жизнь, почти все время проходит на природе, и хошь не хошь, а подчиняется ее ритмам и требованиям. Ну вроде, — вставать с первыми лучами солнца, и ложиться с приходом темноты. Или одеваться удобно и по погоде, а еду лопать тогда, когда это не мешает основной работе.
А вот Дворцы, это уже искусственное пространство. И тут жизнь человека начинает помаленьку извращаться и уродоваться, приспосабливаясь под новую среду обитания.
Свечи и факелы, например позволяют немалую часть ночи проторчать на дружеской пирушке. Это ведь даже круче чем пировать при свете дня. — Горящий огонь, даже для жителей 21 века, все еще завораживающее зрелище, а тут еще и можно показать всем что ты настолько крут и богат, что можешь позволить себе жечь ценное топливо, и проваляться потом полдня дома, ибо тебе не надо с утра пораньше идти пасти скот, или пахать поле.
А еще, — ходить в пышных и неудобных одеждах, поскольку руки твои не знают что такое мотыга, а длинные полы твоих балахонов никогда не соприкоснуться с шипами и колючками трав и кустарников. И на погоду за толстыми стенами дворца тебе тоже наплевать, — тут своя атмосфера и свой микроклимат, в котором куда лучше чувствуют себя напялившие десяток пафосных одежек из дорогих тканей и увешавшиеся разными побрякушками, единственное предназначение которых, пускать другим пыль в глаза.
И эти же толстые плотные стены и крыша, защитят твои ленивые глазки от укоризненных взоров утренних солнечных лучей. Так что ты встанешь хорошо за полдень, поплескаешь холодной водичкой в опухшую после вчерашнего морду, и пойдешь… ну конечно на новую пирушку. Потому как тут плотно набитое брюхо, совсем даже не помешает твоей работе. Ведь иной раз, работа дворцового человека в том и состоит, чтобы набивать брюхо.
…Вот, и моя новоявленная женушка, тому прямое подтверждение. …Не в том смысле что у нее брюхо набитое. А просто когда я, природный, (ну почти что природный), степняк, уже давным-давно на ногах, она все еще дрыхнет, замотавшись в какие-то шкуры на полу, и довольно посапываем носиком. А потому выглядит сейчас, ну просто сущей еще девчонкой.
Правильно что я вчера не стал настаивать, пусть соплячка пообвыкнется. Тут у нас ведь, еще слава богу, не средневековье какой-нибудь, когда от королевской четы требовали трахаться первый раз при куче свидетелей, дабы удостовериться что брак состоялся. У нас тут с этим куда проще. — В личную жизнь никто не лезет. — Над невестой все правильные обряды провели, законному мужу отдали, и делай теперь с ней что хочешь… лишь бы дети были. Благо, в условиях местной жизни достаточно открытости, так что откуда эти самые дети берутся, подростки узнают довольно рано, и отдельного ликбеза для молодоженов проводить не требуется.
А некоторая сдержанность сразу после свадьбы, отчасти даже поощряется. …По крайней мере я, когда напутствовал молодых ирокезов перед первой брачной ночью, настоятельно рекомендовал им не торопиться. …И это была отнюдь не моя выдумка, — старый торчок-шаман, тоже говорил примерно так же. Тут ведь трахи на одну ночь, по большей части не приняты, — молодым жить долго, и по возможности, счастливо. Так что торопливость тут не нужна.
Короче, быстренько принарядился, вышел на двор справить нужду, а заодно и умыться, слегка тоскливо огляделся по сторонам, ища повод откосить, и горько вздохнув, — двинулся в банкетный зал, где уже намечалась похмельная пьянка.
Нет, пока она конечно преподносилась лишь как завтрак. Но можно было не сомневаться, что засидимся мы за столами как минимум до обеда, неторопливо попивая кто остатки пива, кто свежую простоквашу, или уныло ковыряя ложкой жиденькую кашку, прикусывая пресные лепешки с холодным мясом, и обсуждая свои вчерашние успехи в делах уничтожения харчей и напитков. Зато вот после обеда, отдохнув, набравшись сил, и взяв разгон, — начнем пировать по взрослому.
