Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

И то верно. Нужно просто быть пособраннее, а то я в первой партии, такое ощущение, сыграл в полруки. Или в полноги. Или то и другое вместе. И в удар ракеткой по шарику нужно сильнее вкладываться. Выносливости мне всё-таки не занимать, надо просто всё делать быстрее и резче. Соперник рано или поздно выдохнется. А техника… Дай бог не подведёт.

Японец начал выдыхаться к концу партии. Движения его замедлились, стали более размашистыми, а я продолжал в том же темпе. Да ещё и зрителей собралось десятка два, как с нашей стороны, так и с японской, и все болеют, чуть не до крика доходит. Хорошо бы драться не полезли, а то в случае чего боксёры гимнастов, по идее, должны легко уделать. А это уже международный скандал.

Вторая партия с перевесом в три очка за мной. Моя марка возвращается ко мне. Третий раунд… Моё преимущество становится ещё более очевидным, и третью партию я беру ещё более уверенно. Таким образом, стал богаче в итоге на одну западногерманскую марку. Как говорится, мелочь – а приятно. Тем более что нам не так много обменяли валюты, по сто дойчмарок на брата. Теперь у меня сто одна, так-то вот.

Поездку в Мюнхен нам вроде бы обещали, чтобы мы получили возможность ознакомиться с достопримечательностями этого славного города и заодно что-нибудь прикупили для себя. Правда, точная дата поездки была пока неизвестно, у каждой сборной свой день, организаторы будут ориентироваться на выходные.

Но и на территории Олимпийской деревни имелись, как нас проинформировали, несколько магазинов. Один – продуктовый мини-маркет, про который упоминал Слава, второй – сувенирный, а в третьем продавались спортивные одежда и обувь. Вдруг с экипировкой что-то случится, или забыл кто-нибудь её дома… А то и багаж в аэропорту потерялся. А за электроникой – это в город. У нас чуть ли не каждый второй мечтает что-нибудь этакое, хотя бы небольшой магнитофон. Ну и джинсы – это вообще программа-минимум. Водки вон набрали, благо что по паре бутылок разрешено провозить, чёрной икры кто-то тоже прихватил, надеются удачно загнать. Ага, вон Толя Хохлов уже договаривается о чём-то с одним из японцев, и вряд ли насчёт партии в теннис, слишком уж загадочный у него вид, да и по сторонам то и дело поглядывает – не подслушивает ли кто. Да уж, медали медалями, а возможность заработать валюту, на которую затем можно будет прикупить шмоток или техники, никто не отменял.

Я же ничего на продажу брать не стал, всё-таки кандидат в члены партии, да и не бедствуем мы с Полиной. К тому же и так вон несчастного гимнаста на целую марку ободрал. А нечего было; понадеялся японец на своё мастерство, да только не учёл мою выносливость. Теперь вон всё ещё смурной ходит, нос повесил, видно, стыдно перед товарищами по команде, что проиграл какому-то русскому боксёру, хоть те его сразу после проигрыша дружно кинулись утешать.

Нам разрешено было тусить до 10 вечера, после чего отбой. Тренера обещались лично ходить по домикам и проверять, как выполняются их указания. Так что в четверть десятого, в порядке очереди покатав ещё и шары в бильярд, с Булгаковым подмышкой и в компании Лемешева с Трегубовым вернулся в свой домик. У каждого имелось по ключу с брелоком, на котором… Да-да, на каждом брелоке красовался талисман Игр, такса Вальди, и парни уже успели взгрустнуть, что этот сувенир увезти с собой не удастся, так как ключи после выезда из домика придётся сдавать ответственному за это дело немцу, который нам их и выдавал. Боря вернулся раньше, предупредив нас, что дверь будет не заперта, да и по отблескам экрана телевизора в окне было понятно, что там кто-то есть.

– Кого-нибудь ещё на деньги поставил? – хмыкнул Боря.

– Да так… В бильярд тоже на мелочь играли, сколько выиграл – столько и проиграл. Так, до отбоя успеем чайку попить? Тогда я ставлю чайник, а пока греется – в душ.

Утро началось с гигиенических процедур и построения на небольшой открытой спортплощадке. Американцы уже тренируются, не спеша бегут по заасфальтированным дорожкам, на ходу отрабатывая «бой с тенью». На них серые шерстяные комбинезоны с капюшонами, похоже, американцев их тренеры заставляют реально пропотеть.

На нас более лёгкие костюмы, мы для зарядки облюбовали зеленую лужайку под сенью кленов. Бегаем по кругу, кто равномерной трусцой, другие – с ускорениями, а Трегубов довольствуется лишь гимнастическими упражнениями. Немного побаливает нога, но врач сборной уверяет, что это обычный мышечный спазм, к вечеру всё должно нормализоваться.

После завтрака час на отдых, в течение которого я, сидя на удобной лавочке, которая как раз в это время суток оказалась в тени дома, читаю Булгакова. После обеда нам выдают отглаженную форму, в которую мы переодеваемся и отправляемся на Олимпийский стадион, где в 6 вечера начнётся церемония открытия Игр.

Девушки наши и впрямь во всём белом, с нами на контрасте. А ничего так, симпатичная форма, без всякой «хохломы», как это стало принято в 21 веке. Первым делом – инструктаж от представителя МОК, чьи слова переводчик доносит до нас на русском языке. Сборные пока выстраиваются позади стадиона, со стороны нависающего над ним холма, который уже облеплен теми, кому не посчастливилось достать билеты на церемонию открытия. А стадион полон, шумит, и меня невольно охватывает какой-то священный трепет. Почему-то всплывают в памяти виденные когда-то иллюстрации, посвящённые Олимпийским играм в Древней Греции.

Команды выходят по алфавиту. Первыми идут австралийцы, за ними австрийцы… Каждую сборную сопровождает музыкальное оформление. Мы появляемся на дорожках стадиона под… «Калинку-малинку». М-да, стереотипы торжествуют.

Наш знаменосец – двукратный олимпийский чемпион по вольной борьбе Александр Медведь. Держал древко красного знамени в вытянутой руке. Ну эту историю я помнил, как Медведь потом в каком-то интервью рассказывал про свои крепкие руки благодаря тому, что с детства отец-лесник заставлял его колоть дрова. На Играх в Мюнхене Медведь выиграет своё третье олимпийское «золото». Если, повторюсь, на этой Олимпиаде всё повторится, как в прошлом варианте истории.

Занимаем своё место на зелёном поле стадиона. Толком из-за спин впереди стоящих происходящее не разглядеть, но кое-что увидеть удаётся. Поднявшись на цыпочки, вижу, как по дорожкам стадиона несут стяг с изображёнными на нём олимпийскими кольцами, который затем подняли на флагштоке. С небольшой трибуны, установленной на поле рядом с беговыми дорожками, с приветственным словом к участникам Игр обращается избранный всего несколько дней назад Президентом МОК Майкл Морис Килланин. Что-то про дух Олимпийских Игр. Ага, не пройдёт и десяти лет, как этот самый дух будет принесён в жертву на алтарь политических игрищ. Бойкот московской Олимпиады, затем Игр в Лос-Анджелесе… Не говоря уже о том, как в XXI столетии российские спортсмены будут вынуждены выступать под флагом МОК в нейтральном статусе.

Пока же в небо запускают белых голубей, затем из подтрибунного помещения выбегает факелоносец в сопровождении четвёртки сопровождающих атлетов, по длинной, казавшейся нескончаемой лестнице он всё же добежал до верхней площадки, поднёс к чаше факел, и несколько секунд спустя под дружный выдох стадиона из неё показались языки пламени.

Дальше нас так же организованно выводят со стадиона, и мы на автобусах направляемся обратно в Олимпийскую деревню. Я звоню домой. Рассказываю Полине про церемонию открытия, она говорит, что у них будут показывать её в записи после программы «Время», и она постарается обязательно разглядеть меня. А на следующее утро едем в «Бокс-Халле» на регистрацию, взвешивание и жеребьёвку. Я потянул на 83.300. Нормальный боевой вес. Я вообще чувствовал себя на пике формы, хоть сейчас в бой. Но завтра, 28 августа, только один советский боксёр поднимется на ринг. Начинать первым из наших по жребию выпало капитану команды Борису Кузнецову.

– Удачи, Боря! – напутствует его в кулуарах член исполкома AIBA Николай Александрович Никифоров-Денисов. – Соперник тебе вполне по силам.