Чужой наследник 4 - Данил Коган
Сперва самые шустрые напоролись на минное поле. Даже противопехотные мины — это дорого. Но, повторю, что сказал однажды: люди дороже. Первые ряды чудовищ покрошило в фарш. В радиусе тридцати метров от минного заграждения многим монстрам сильно поплохело. Осколки ранили тварей и, хоть и не убивали, но делали их слабее, замедляли. Напор на промежутки между эскарпами ослаб. Жаль, что мины — фокус одноразовый. И твари далеко еще не кончились.
Дальше наступило время обычных ям. Вернее, даже рвов. Которые были выкопаны аккурат в самих проходах. С вкопанной в них кое-как заточенной арматурой и набросанной на дно путанкой. И закрыты маскировочной сеткой. Первые ряды тварей полетели вниз, а задние, не видя, что происходит в проходах, продолжали напирать. Рвы стали быстро наполняться, монстры спрыгивали вниз и бежали по телам своих же, втаптывая их в путанку и насаживая на колья.
К этому времени уже все эскарпы, так или иначе, оказались втянутыми в сражение, а Хмарь перестала продуцировать монстров. Выдохлась.
Аэростат, сделав «круг почета» над скоплениями тварей, возвращался, чтобы зависнуть над центром манора. С борта тоже вели огонь, причем из гранатометов-восьмидесяток. Лупили они в белый свет, как в копеечку, по самым крупным скоплениям. Также оттуда постоянно поступали сигналы флагами. Святов или кто-то от него эти сигналы отслеживал, чтобы контролировать ситуацию по всему защитному периметру. Еще двое наблюдателей сидели на зиккурате. Радиосвязь и коммы у большинства защитников временно сдохли, нам оставался только такой экзотический способ передачи сигналов и команд.
За время боя стена Хмари отодвинулась еще на полкилометра. И это УТР еще не вышел на рабочий режим. Для этого ему требуются примерно сутки.
Сам я не стрелял и почти не обращал внимания на кипевший бой. Занял позицию, с которой наилучшим образом просматривалась внутренняя часть защитного периметра.
Вот в бой вступили чистильщики, выжигая лезущих из рвов тварей огнеметами. Некоторые из них бежали на вершины эскарпов, где твари все же прорвались и заставили защитников прекратить огонь. Ничего критичного. Все под контролем.
Вот взревели моторы мехов. Пришел их черед. На короткой дистанции их огнеметы и шрапнельные пушки производили просто чудовищное опустошение рядах монстров. Шум сражения усилился, хотя это и казалось невозможным.
В этот момент мне в затылок прилетела пуля, выбив фонтан крови и мозгов изо лба. Вторая пуля попала в ранец огнемета, которым был снабжен один из гвардейцев, и площадку, где находилась моя команда, накрыла волна огня от взорвавшегося резервуара. По эскарпу заметались фигуры горящих бойцов.
Надо сказать, выстрел был потрясающий. В такой кутерьме выцелить конкретного бойца, да еще и влепить ему пулю в голову… Если бы стреляли не в меня, я бы поаплодировал. А так… я хлопнул по плечу, стоящего возле меня Матвея и «призрачным шепотом» для него и Ломова произнес:
— Это «гадюки». На девять часов. Возьмите хоть кого-нибудь живыми!
Матвей активировал портал. Ломов сорвался с места, увлекая за собой моих гвардейцев. Я же, чувствуя, как тает аура на поддержание столь масштабной иллюзии, прицелился в одного из бойцов «гадюк» и выстрелил ему в район ног. Дистанция была метров сто пятьдесят. Судя по тому, что он рухнул куда-то за бруствер, я попал.
Едва из портала на эскарпе предателей возникла массивная фигура Ломова я, с облегчением, погасил иллюзию.
Спустя двадцать пять секунд мои бойцы захватили эскарп «гадюк». Я успел выстрелить еще трижды и два раза, кажется, попал.
Почти никто из сражающихся не заметил этого небольшого эпизода. А если и заметил, то, как я и говорил, связи во время боя все равно не было.
Вокруг продолжала греметь битва за манор, но гром войны явно пошел на убыль. Проще говоря, мы почти отбились.
Бой стих минут через пять. Твари кончились. Как обычно, после боя звучали одиночные выстрелы из винтовок, бойцы добивали раненых тварей.
Я спустился к спешащим мне навстречу Святову и эру Юрковскому. Остановился, когда две массивные фигуры в силовых доспехах нависли надо мной. Юрковский был весь покрыт слизью от монстров и, до сих пор, слегка дымился. Святов выглядел получше, как непосредственный командир операции, он почти не вступал в прямой контакт с тварями.
— Что это было, Олег? Что за херня с «гадюками»? Что млять, за пожар на твоем эскарпе? Что ты опять творишь, засранец?
— Это было покушение на меня и моих людей. В меня выстрелил снайпер, и моему огнеметчику попытались подорвать бак.
— Попытались? — Юрковский, снял шлем.
— Смотрите сами. — Я продемонстрировал запись, сделанную мной на «Своего парня».
Увидев, как округлились глаза Святова, когда моя голова на записи взорвалась брызгами крови и костей, поспешно произнес:
— Это иллюзия, Григорий Арсеньевич. Я в это время был в полной безопасности. Как и огнеметчик. Я остановил воспроизведение.
— Ты знал, что на тебя готовят покушение и ничего не сказал нам? — опять начал заводиться Святов.
— Да не знал я ничего. Просто массовая бойня — это такой удобный шанс устранить меня. Подослать убийц во время прилива сложно. Неизвестно же в какой меня распределят десяток. Да и списки секторов подделать нелегко. А заранее селить людей, чтобы они попали в мой сектор стены… Короче, не верю я, что кто-то будет так заморачиваться. А вот сегодня момент был просто идеальный. Сами видели. Вышибли мне мозги, во время кульминации боя, еще и взрывом бака заполировали. И ищи потом исполнителя. Сегодняшнее событие широко анонсировалось. Вот кто-то и решил воспользоваться возможностью.
— И вы, просто на всякий случай, из предосторожности, прикрыли свой отряд массовой иллюзией? — недоверчиво спросил меня Юрковский?
— Ну, да. А что в этом такого?
— Ничего. Кроме того, что подобная предусмотрительность граничит с паранойей. А в вашем возрасте паранойя, насколько я знаю, не проявляется.
— Эр Юрковский. Я знаю, что в прошлом дал вам повод во мне сомневаться. Но вот сейчас я не сделал ничего сверхъестественного или же неправильного! Я предполагал покушение, потому что сам бы атаковал именно сегодня. И подготовился. Клянусь огранкой, это все. — Меня на миг окутало ало-белесое сияние.
— Меня просто восхищает ваша продуманность, Олег. Бой закончился. Беру командование на себя, Григорий Арсеньевич?
— Да, конечно. Ну ты Олег… Я прямо даже… Умеешь ты удивить, прав Владимир Сергеевич.
— Пойдемте разберемся с «гадюками», пока у нас бунт вольных команд не случился. Святов, пятерых наших в оцепление. Никого не подпускать. Пока не поймем обстановку.
— Хорошо. Олег, дай мне усиление голоса. Сделаю объявление.
— Говори,
