Боксер-5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Пацаны слушали, разинув рты, хотя такой сеанс воспоминаний явно происходил далеко не в первый раз. Все же, наверное, во все времена мальчишек привлекает близость к чему-то героическому. И если самим повоевать не довелось, то все, что связано с этими событиями, будет тянуть их, как магнит. Вот оно и тянуло.
Втянулся в эти разговоры и я. Мне ведь тоже было интересно, что за человек наш тренер. А если он расскажет тебе ключевые события своей жизни, которые его сформировали, то и к нему можно будет подобрать особый ключик. Искусство общения с людьми еще никто не отменял, а пригодиться оно может даже в самых неожиданных ситуациях.
Увлекшись рассказами Григория Семеновича, я не заметил, как ко мне подсел наш Денис — мастер восставания из профессионального пепла.
— Слушай, Мих, — толкнул меня в бок Бабушкин. — Мы же этого, ну что на вокзале было, просто так не оставим? Этих козлов надо бы наказать!
— Ты про свердловских, что ли? — переспросил я.
— Ну естественно, — кивнул Бабушкин. — Не про ментов же.
— Не знаю, — вяло протянул я. — Думаю, это бессмысленно.
— Что бессмысленно? — не понял Бабушкин. — Ты считаешь, что такой беспредел надо забывать? Они же вообще тогда на шею сядут!
— Нет, я считаю, что если человек — дурак, то свою голову ему не приставишь, — объяснил я. — Ну двинешь ты ему по башке. Потом они тебя подкараулят и двинут уже тебе. Потом опять ты им. Так и будете всю жизнь тумаками обмениваться?
— Ну, тумаками — не тумаками, а что-то ведь делать надо… — задумался Денис. Он на глазах превращался в другого человека. Еще летом он бы не стал ни задумываться, ни советоваться — собрал бы своих корешей да отметелил гостей города за милую душу. А теперь вот сидит, размышляет…
— А что у тебя с ними случилось-то? — поинтересовался я. — Из-за чего весь сыр-бор?
— Да это давняя история еще, — отмахнулся Денис.
— Ну а все-таки? — продолжал настаивать я.
Бабушкин помедлил, как будто прикидывая, стоит ли раскрывать мне всю подноготную его конфликтов. Потом внимательно посмотрел на меня и начал:
— Ну, в общем, это в прошлом году все произошло. Я шел на первенство РСФСР — и неплохо так шел, я тебе скажу! В финал вышел. Вот… Но перед самым финалом, точнее, за день до него я жутко переволновался. Соревнования-то серьезные! Ну и когда меня угостили самогонкой, то я не отказался, и… короче, переборщил немного. А ночью мне так желудок скрутило! В общем, в результате я вместо финала уехал на скорой в больницу.
«С таким подходом ты и без больницы никакого финала бы не выиграл. Это же додуматься надо — выходить на ринг с бодунища!» — подумал я, а вслух спросил:
— Так, а эти-то гаврики здесь при чем?
— Ну как это при чем! — Бабушкин, похоже, даже возмутился моей непонятливости. — Как ты думаешь, кто мне эту самогонку-то подсунул? Тот же, кто и сегодня бутылку преподнес! Я же именно с ним и должен был биться в финале. Вот они и решили устранить конкурента.
— О чем же ты думал, когда у конкурента перед самым финалом подарок принимал? — удивился я.
— Да ни о чем, — вздохнул Бабушкин. — Там ведь атмосфера-то хорошая была, дружеская. Мы все нормально общались, независимо от того, кто с кем бьется на ринге. Как-то разделяли, знаешь, где ринг, а где обычная повседневная жизнь. Вместе гуляли, отдыхали, в карты играли — причем не на деньги, а просто так, для удовольствия, шутили, с девками знакомились… И ни разу, вот понимаешь, ни разу не было какой-то ситуации, чтобы они как-то подло себя повели. Первые друзья! А в итоге вышло — ты уже знаешь, что…
Да, впечатлила меня эта история. Уж от кого — от кого, а от Дениса Бабушкина я такой наивности точно не ожидал. Конечно, неплохо было бы послушать еще и вторую сторону конфликта, но, судя по поведению ребят из Свердловска на вокзале, суть его в любом случае была примерно такой, как рассказал Денис. И теперь я видел в нем не распоясавшегося раздолбая-выпивоху, которого волнует только его социальный статус, а человека, пережившего довольно острое и серьезное предательство.
По-человечески мне было его жаль. И эмоции, которые он сейчас испытывал, были мне теперь вполне понятны. Только вот его инициатива насчет мордобоя, как по мне, все равно ни к чему хорошему привести не могла.
— Ну и что ты в таком случае им доказывать собрался? — задал я резонный, хотя и риторический вопрос. — То, что ты более сильный боец? Ну так на сборах и докажешь. У них же какая цель была? Вышибить тебя с соревнований?
— Ну а какая же, — усмехнулся Бабушкин. — Как всегда — конкурента устранить. Они знали, что я выпить могу — вот и подсунули пузырь. И главное, самогон-то был неплохой, я даже ничего не почувствовал!
— А что ты должен был почувствовать-то? — резонно спросил я. — Это же не сок. Препараты обычно безвкусные. Да даже если бы и был какой-то привкус — все равно спирт все отбивает.
— Ну вот он все мне и отбил, — подтвердил Денис. — Несколько дней в больнице тогда провалялся: промывание, то-се…
— Кстати, не исключаю, что сегодняшняя бутылочка-то тоже была не простая, — продолжил я. — А значит, они боятся встретиться с тобой на ринге. На улице-то другое дело: там можно толпой на одного, кастет взять, цепочку… А на ринге таким образом не поимпровизируешь. Так значит, лучшей твоей местью этим придуркам будет именно выйти с ними на ринг, несмотря ни на какие их ухищрения. И вот там, на ринге, их и победить!
— Может, ты и
