Пенсионер – пионер - Ал Коруд
В углу терем-теремок, а из его окна выглядывает детвора, а из трубы кто-то уверенно вылезает. Песочница забита до предела. Детишек много. С рождаемостью в стране Советской все в порядке. Значит, все-таки секс есть? И никаких автомобилей! Лишь у крайнего подъезда какие-то парни возятся с мотоциклом. Кто-то оттуда мне машет. Я махнул в ответ. Скорее всего, я знаком со всеми ребятами из своего дома. Кошусь на маму, надо бы с Алей перетереть кто тут есть кто.
— Мам, может, я с Алькой прогуляюсь?
— А кто покупки домой потащит? Отец умотал на рыбалку, все на женщин бросил. Так что сегодня до Булочной и обратно. Завтра прогуляетесь, обещают погоду хорошую.
И в самом деле, набежали тучки. То и гляди, дождиком брызнут. Мы, как порядочная семья движемся дальше по тенистой улочке. Вот чем хороши маленькие городки — здесь все рядом, и они очень зеленые. Любой большой город — это прежде всего асфальт, бетон и стекло. И море рыгающих выхлопами автомобилей. А здесь чистая аллея, пахнет вкусно. Пока мы шли до Булочной, что стояла на углу нашей улицы Новоквартальная и Челюскинцев, мимо проехала всего одна автомашина. Грузовик неизвестной мне модели и весьма старинной наружности. На американскую машину похож второй мировой.
Еще одна проблема — изучить современную эпохе технику. Как автомобильную, так и бытовую. Например, я так и не знаю, зачем понадобился матери для стирки. Газ зажигать спичкой, чтобы не обжечься, научился быстро. На кухне нет ни электрочайника, ни кофеварки, ни микроволновки. И это скорее всего не оттого, что денег нет. Таких приборов еще не существует или они в СССР не продаются?
Как все-таки быстро идет прогресс!
Свежим хлебом пахнет еще на улице. Вон за углом разгружается «Хлебовозка», оттуда и тянет подгорелой корочкой и сытным мякишем. Понятно, почему мы идем за хлебом именно сюда. Если уж даже в воскресенье сюда днем завозят свежий хлебушек. На другой стороне улицы я заметил небольшой «Гастроном», там у входа стояла очередь. Ну надо же! Как это СССР и без очередей. Внутри Булочной также имелись очереди, но небольшие. Расторопные продавцы сноровисто обслуживали покупателей. Никто не стоял и не выяснял отношения. Люди общались вежливо, часто здоровались с продавцами. От этого они такие любезные?
Пахло хлебом, ванилью и чем-то, давно забытым. Меня поставили в небольшую очередь в кассу. То есть надо было сначала затариться в отделе, а их было в Булочной три, а потом идти в кассу и пробивать на все покупки чек. Каждый в свой отдел. Я не морщил нос от старорежимного вида торговля, а ловил и запоминал нюансы. Мне здесь жить, а не стонать под пятой тоталитарного режима. Кормят, поят и одевают, плюс культурная программа.
«Что тебе, собака, еще надобно?» — любимая присказка деда. А это его время, и его тело.
Алька ловкой бестией метнулась в дальний отдел и притерлась первой в очереди. Я заметил там на полках бумажные пакеты с мукой и крупами. Мама сразу отошла в хлебный. Не успел заметить, как они были уже рядом со мной и сообщали нужные цифры. И все следовало пробить отдельными чеками, сказав в какой отдел пробиваю. Чуть не запутался. Но в итоге получился классный лайфхак. Пусть родственницы и контролировали меня по иному поводу, но информация пошла на пользу.
Мадам в белом халате лет тридцати с гаком восседала в странной будке и пальцами в золотых украшениях крепко припечатывала по клавишам кассового аппарата. Пробив чеки, она озвучила общую сумму в два рубля семьдесят восемь копеек и грубым голосом предупредила:
— Без сдачи!
Я морально был готов к подобному обслуживанию, потому лишь кивнул и начал копаться в кошельке, что передала мне мама. Стараюсь не задерживать очередь в пять человек и быстро набираю необходимую сумму. Два рубля небольшими желтоватыми бумажками, три монеты по двадцать копеек, десять и четыре двушки. Это намного позже я понял смысл неодобрительного качания головы, стоящего за мной старичка. Век живи, век учись!
— Пожалуйста.
— Следующий!
Никакого обязательного: здравствуйте, нужен ли пакет или до свидания, принятых в супермаркетах двадцать первого века. Все подчинено утилитарному стремлению быстрее обслужить и выпнуть наружу. В принципе правильно: торговля идет, товар получен, деньги в кассе проведена. «Что тебе, собака…?» Ну, вы поняли?
Получаю в руки две увесистые авоськи. Что это такое я знаю. В Москве они в одно время они сызнова стали модным брендом. Типа — топи за Советское! Хипстеры ходили по Москве в своих брючках в обтяжку, из карманов которых кокетливо выглядывал разноцветные авоськи. Хенд мейд!
Но и в самом деле, отличное изобретение. И вдобавок наше! Сунул такую сумочку-сетку в карман. Когда требуется — вытащил. И экологично и в нее влезает до фига чего. Вот я сейчас тащу две тяжеленные авоськи. Похоже, для этого меня в магазин и взяли. Просто отлично, что Ростик в хорошей физической форме. А то непонятно, кто из нас больной. Две барышни, что идут налегке, или шестнадцатилетний паренек, которого нагрузили, как ишака. В СССР детей по ходу не жалели. В одной авоське кульки из «крафтовой» серой бумаги с мукой и крупами. Арина собирается вечером пироги печь. В другой просто так, безо всякой упаковки лежит хлеб и связка с бубликами. Два «Подмосковных» батона, и буханка черного. Хлеб так изумительно пахнет, что так и хочется от него откусить. Как раз время обеда.
Сталкиваюсь около дома с Серым. Тот ободряюще подмигивает. Помощь родителям — дело святое. Никто тебя в зашквар опускать за это не будет.
— Ты как? Привет, тетя Арин.
— Как видишь, выздоравливаю.
Серега заливисто хохочет. Алька фыркает. Товарищ обращает на нее пристальное внимание:
— Вы купаться, когда пойдете?
Сестра смотрит на хмурое небо и качает головой:
— Сегодня точно нет. Погоду послезавтра обещают.
— Ага. Ростика отпустят?
Мама соизволила, наконец, обратить на моего кореша внимание:
— Только если без купания.
— Лады, — неожиданно легко соглашается товарищ, лихо мне подмигивая. — Пусть просто воздухом подышит.
Аля внезапно приходит мне на помощь:
— Я присмотрю за Ростиславом и за этими охламонами тоже.
Серый хохочет:
— Смотрелка-то выросла?
У сестры гневно блеснули глаза. Она цедит сквозь зубы:
— Подруги помогут! Да и Семен с нами пойдет.
При имени незнакомого парня Серега затыкается. Видать, местный авторитет.
— Да я так, пошутил.
«Ну и сеструха мне досталась!»
После
