Первый шаг Некроманта. Том 3 - Илья Рэд
— Выходит, закрыли, — спокойно ответил я.
— Хорош языком чесать, малец, какие две Бреши? День только начался. Наташ, что ты с ним возишься, сейчас пошлёшь обозы, а там пусто. Гони его взашей…
Я устало потёр глаза и продолжил заполнять бумаги.
— Я к тебе обращаюсь, слышишь? — он выбил у меня из-под рук бланк и перо, но потом к наглецу кто-то подошёл, видимо, из очень хороших друзей, потому что остальные не горели желанием помогать ликвидатору.
Ему тихонько пошептали на ушко, кивнули на удивлённый, забегавший от страха взгляд, а затем отошли в сторонку.
— Так ты Сыч… То есть Артём Борисович, извините, пожалуйста, — тут же снял он с головы свою бандану и полез поднимать упавшую бумагу. — Кто ж знал, кто ж знал… — мужик так мастерски раскланивался, что я даже не заметил, как он слился с толпой или, может, спрятался от моего взгляда за тумбочкой.
— Наталья Ивановна, дайте другой бланк, — вздохнул я.
— Артём Борисович, просто поставьте тут подпись — я всё сама заполню из той копии, что упала. Идите отдыхать. Не бойтесь, завтра деньги уже будут на вашем счету, — обворожительно улыбнулась девушка.
— Вы просто золото, Наталья, — ответил я ей и вышел наружу.
Глава 8
Начало операции «Лорд»
— Пожалуйста, только не убивайте! — взмолился вскинувший перед собой руки контрабандист.
— И что мне с тобой делать, Пичуга? — я толкнул ногой на траву пойманного с поличным чёрного скупщика, известного в узких кругах как Юра Пичуга. — Ты же только что покупал краденное у сбежавших мортикантов, разве не так? Отвечай, мразь! — я со злости ещё несколько раз прошёлся по этому выродку, зарабатывавшему на бедствиях простого люда.
Такую падаль не жалко лишний раз ударить. Тем не менее убивать я его не планировал.
— Каюсь, Артём Борисович, грешен, но у меня жена, семеро детей — как прокормить?
— Как как? Как люди обычные делают, — я присел рядом с ним и, взяв за волосы, оттянул голову так, чтобы видеть лицо. — Что, не нашлось честной работы?
— Н-не умею я ничего! Хушь, убивай — я потомственный вор: мой дед воровал, мой отец воровал — такова судьба моя, — я отпустил его и Юра, вытерев окровавленный нос, отполз чуть в сторону. — Думаешь, барин, ты единственный кто вот так силой ко мне? Всю жизнь мыкаюсь, хотел я жить честно! — в сердцах бросил он. — Не дают мне лицензию в торговой гильдии…
— Потому что славу дурную о себе пустил, — спокойно качнул я головой.
— Простите, Артём Борисович, но не вам судить. Вы с рождения с серебряной ложкой во рту, а я с пелёнок кручусь, как бы где за краюху хлеба зубами уцепиться. Разная жисть у нас, не надо судить…
— Что ты всё заладил, несчастненький весь из себя… Как липку обдираешь одних оборванцев, чтобы втюхать говно другим.
— Оно может и так, — Пичуга присел, подобрав ноги под себя. Он был худой без переднего зуба, мочка левого уха оторвана, на груди и кистях деревянные бусы, — но без меня ни те, ни те нежильцы. Я полезное дело делаю — дешевле моих товаров всё равно не найти.
— Знаю я твои товары, — сплюнул я, мы с Ломоносовым уже всё детально разведали, — две трети другим скупщикам оптом отдаёшь, остальное — поштучно всякому сброду в Вологде. Ты ври, да не завирайся, у меня руки длинные. Хочешь, дом назову, в котором семья твоя живёт? — глаза Пичуги недоверчиво стрельнули в мою сторону, о да, я знал, что он много о себе думает.
Маскировался каждый раз: менял внешность, наряды, и только после того, как прогуляется часа два по улочкам, сбрасывая хвосты, он возвращался домой. Но как ни крути, манаслед не обманешь. Я специально послал за ним Ваню. Так что, услышав адрес, он тут же поник и прикусил губу.
— Сними ты уже эту дрянь, — я нагнулся и дёрнул за накладную кустистую бровь.
Та плотно сидела на клею, потому оторвалась лишь наполовину, я брезгливо отбросил её в сторону.
— Что вы хотите, ваше благородие? — вздохнув, ответил Пичуга.
Я встал и огляделся: вокруг был лес, неподалёку стояла гружённая награбленным хламом телега — у скупщика был объезд по бандам. Мы здесь одни. Терех по договорённости с остальными подставными мортикантами убежал и притаился в двухстах метрах.
— От тебя? — как бы удивлённо спросил я его. — Ничего, Юр, я сейчас попью водички, прирежу тебя и дальше по Брешам, — как можно будничней ответил я и достал огненный ножичек из жилетки, где притаились и остальные стихийные артефакты.
Вот уже неделю мы убойными темпами скакали ночами по двухметровым «малюткам», как их обзывал Бес, и закрывали в день по две-три Бреши. В связи с этим о нас поползли слухи, большая часть из которых — страшилки. Дескать, мы наглухо отбитый отряд, раз шастаем по лесам ночью, наплевав на опасности. Многие завидовали нашим заработкам по-чёрному, посматривали издалека со злостью, но с испугом вблизи — никто не хотел гневать того, кто не боится смерти.
— Я, я больше не буду здесь торговать, — сглотнув, произнёс Пичуга. — Вы если хотите кого своего сюда поставить — так и скажите, я… Я тут же уйду — мне неприятности не нужны.
— Ха-ха-ха, — я рассмеялся от души и, вытирая слезинку, снова обратился к контрабандисту. — Ты думаешь, мне нужны твои жалкие копейки? Уф, насмешил, Юра, чуть живот не надорвал, — а затем более серьёзно и обойдя его сбоку. — Разве ты не заметил, что кое-где торговля уже просела? — вкрадчиво спросил я его.
— Н-на западе, — едва контролируя себя от страха, ответил Пичуга. — П-поговаривают, там ни кола, ни двора. То ли мор какой прошёл, то ли ушли все — никто не приносит товар.
— А хочешь услышать, сколько пальцев отступников, я вчера сдал в Ложу, а? — я заставил его встать, не забыв при этом заботливо помочь. — Не оборачивайся. Ну же, спроси меня.
— С-сколько? — он чуть вздрогнул, когда холодная сталь коснулась горла и медленно задвигалась к другому концу шеи, но не острой частью.
