Господин следователь. Книга 2 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич
И что там у нас, на гербе? Серебряный геральдический щит, в котором изображен лазоревый меч, острием вверх, между клинком золотые крылья. Описание помню, но что оно означает — не знаю. Серебро должно быть невинностью, золото — либо власть либо богатство, а лазурь? Не знаю, но можно в справочнике посмотреть. Как-нибудь потом.
Стало быть, на безымянном пальце покойного была золотая печатка, возможно, что и с гербом. Круг поиска, хоть и ненамного, но сузился.
— Иван Александрович, Ваня, — пихнула меня хозяйка. — Думать потом станешь, баня остынет.
Ухватив теплый халат, оставшийся от покойного мужа Натальи — не возвращаться же после парной в одной жилетке? Помчался в баню.
В предбаннике холодновато, но это пока, зато в самой бане красота. Жарко! Решив, что стоит немного погреться, пока не париться, полез на полку. Уже улегся, но услышал скрип открываемой двери. Что за черт? Я никого не жду.
Вооружившись увесистым деревянным ковшиком, открыл дверь в предбанник. А там…
— Давно мечтала вместе с тобой в баню сходить, — сообщила хозяйка, стаскивая через голову нижнюю рубаху.
О-о!
Какая там «Русская Венера» Кустодиева? Гораздо красивее.
Пытаясь сохранить остатки самообладания и не наброситься, хрипловато спросил:
— А соседи не увидят?
— Не увидят, здесь забор. А хоть и увидят, что тут такого? Постоялец белье забыл, относила. Ты ведь и вправду его забыл.
Вишь, как она все просчитала. И чего раньше не приходила?
— В бане, Ванюша, мыться положено, — усмехнулась Наталья, поворачивая меня спиной к себе и отвешивая звонкий шлепок по моей заднице. — Давай-давай, в баню иди, на полок забирайся, я тебя парить стану. Веничком, как положено. Одному-то париться несподручно. А потом ты меня попаришь. Я, хотя и столбовая дворянка, в деревне выросла, а там без бани нельзя.
Я послушно пошел внутрь, но не выдержав, принялся целовать хозяйку. Наталья отстранилась.
— Иван Александрович, я же тебе сказала — париться станем. Вижу, что у тебя все взыграло, мне приятно, врать не стану, сама уже вся… Ничего, перетерпишь. Видишь, я же терплю?
Я что-то промычал в ответ, снова распустил руки.
— Иван! Я же предупреждала.
— Ииии! Уууу!
Думаете, это Наталья завизжала? Как бы не так. Это я сам заверещал. И кто бы из мужиков не заверещал, если ему, да на самое сокровенное место, уже готовое к действию, не вылили ковш холодной воды?
Отверещавшись и кое-как придя в сознание, сказал:
— Зараза ты Наташка, хотя Натальей Никифоровной прикидываешься. Спасибо, что не кипятком окатила.
Наталья Никифоровна, смахивая волосы со лба, засмеялась.
— Кипятком, Ванечка, никак нельзя, — рассудительно сказала хозяйка. — Твое мужское достоинство еще Леночке пригодится, когда она твоей женой станет. Ну, и мне немножечко. До тех пор, пока слово Петру Генриховичу не дам. Лезь на полок, иначе веником отлуплю, и месту твоему важному достанется… Попаримся, поужинаем, а там уж и… Ну, ты понял.
Забираясь на полок, решил, что отомщу Наталье Никифоровне за издевательство. И месть откладывать надолго не стану. Завтра у нас воскресение? На службу не нужно, а заутреню я просплю. Имею право. Устал за сегодняшний день, намерзся, никто не осудит. Но торжественно заявляю, что Наталья Никифоровна тоже проспит!
Глава десятая
Семья Бравлиных
Не сдержал я своего обещания отомстить Наталье, хотя честно старался всю ночь (ладно, полночи), а женщина, мало того, что сама не проспала, так и меня подняла с постели.
— Вставай, лежебока, — безапелляционно заявила хозяйка, скидывая с меня одеяло. — Умывайся и ступай на заутреню.
— Сейчас, только пару минуток посплю, — попытался использовать старый метод, к которому прибегал в далеком детстве. Но Наталья Никифоровна, как и моя мама в те времена, на уловку не повелась.
Квартирная хозяйка окончательно стащила одеяло, оставив меня… в общем, без ничего. Холодно же!
Сегодня ночью Наталья нарушила правило не оставлять любовника в собственной постели, потому что ночные забавы — это одно, просыпаться же следует только с законным мужем. Поэтому, обычно меня депортировала в мою комнату. Впрочем, я особо не возражал. Здешние кровати очень узкие и спать вдвоем неудобно.
Сегодня мы отключились одновременно, да так, что Наталья забыла о своих принципах, а я о том, что и кровать слишком тесная и, что надо бы нижнее белье натянуть. Зачем, если рядом с хозяйкой и так жарко?
— Вчера от Анны Николаевны несколько раз приходили, — сообщила Наталья Никифоровна. — Георгий Николаевич с супругой приехал, поэтому она приглашает тебя на обед.
Спросонок не понял — кто такая Анна Николаевна и почему должен идти на обед из-за какого-то Георгия Николаевича? Ну, если приглашает, схожу.
— Обед-то не в шесть утра, — пробормотал я, попытавшись свернуться в клубочек. — Как высплюсь, так и схожу.
— Иван Александрович, — потрясла меня за плечо хозяйка. — На обед вы приглашены к трем часам пополудни, зато на службе будут оба родителя Елены. Не понимаете? Что они скажут о будущем зяте?
Е-мое. Теперь до меня дошло, что приехали мои будущие родственники из Белозерска. Пришлось вставать, споласкивать морду, бриться. Конечно порезался, к счастью, не глубоко и не на самом заметном месте. Но все равно пришлось приложить кусочек газетки. Ладно, пока до Воскресенского собора дойду, кровь подсохнет и бумажку можно содрать.
Наверное, стоило сегодня все-таки проспать службу, потому что прихожанином в это утро я был никаким. Вместо того, чтобы чинно стоять, внимая молитвам, проникнуться торжественностью момента, два часа пялился на Леночку, дурацкими улыбочками отвлекая девушку от службы.
Она тоже, время от времени стреляла в меня карими глазками, улыбалась, за что, в конечном итоге получила нагоняй от своих спутников — моложавой женщины и бородатого мужчины сурового вида в шинели с петлицами статского советника.
Стало быть, это и есть мои будущие тесть с тещей? Отрадно, что ни тот, ни другой не напоминали маму и папу той Ленки, которая осталась в прошлом. Чисто внешне, да, сходство огромное, но здешний Георгий Николаевич никак не походил на затюканного подкаблучника, которым был мой тесть, а Ксения Глебовна не выглядела мымрой со слащавой улыбкой и глазами немецкого снайпера.
Служба закончилась, мы потихоньку начали покидать храм.
Уже за оградой, надев фуражку, подошел к Леночке, стоявшей в окружении родственников.
— Здравия желаю, — поприветствовал я всю группу, поймал взгляд Леночки, улыбнулся и перевел взор на Анну Николаевну, ожидая от нее каких-то действий. А тетушка — умница, сразу же включилась в процесс.
— Георгий, Ксения, хочу вам представить поклонника вашей дочери, — сообщила Анна Николаевна. — Иван Александрович Чернавский, судебный следователь и коллежский секретарь.
В принципе, чин можно не называть — обозначен на петлицах.
Я поклонился вначале маме Елены, потом ее папе.
— Иван Александрович, — продолжала тетушка, — это, как вы догадываетесь, родители Елены — Георгий Николаевич и Ксения Глебовна.
— Очень рад нашему знакомству, — произнес я, опять склонив голову.
— Мы тоже рады, — сказала матушка Лены, протягивая мне руку для поцелуя.
Ох ты, а как правильно даме руку-то целовать? Надо было вначале на Наталье потренироваться. Как смог, так и поцеловал, тем более, что прикасаться губами пришлось не к самой руке, а к лайковой коже.
Теперь предстоит дождаться, пока батюшка не подаст мне руку. Ему руку целовать не стоит, обойдется.
Фух. Все. Китайские церемонии закончены. Теперь могу немного проводить семейство, и с чистой совестью отправлюсь на завтрак.
Мы пошли так: впереди Леночка, следом за ней мы с Георгием Николаевичем, потом Анна Николаевна и Ксения Глебовна.
— Я слышал, что вы вчера поздно вернулись домой, — сказал Георгий Николаевич не очень громко, но так, чтобы слышали все женщины. — Моя сестра три раза посылала своего человека, а хозяйка трижды говорила, что квартиранта еще нет. Пришлось приглашать вас заочно, через хозяйку.
