Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес
Признаться, я готова была залезть на крышу и драить ее щеткой, наплевав на проливной дождь. Лишь бы поскорее справиться со всеми заданиями папаши Якобса и поскорее получить свободу.
Но Карл мне этого не позволил сделать.
— Адель, — сказал он строго, когда я уже развешивала белье на чердаке. — А сама ты что же, не наденешь чистого и красивого? Все-таки, праздник…
— Так откуда взять-то, — пропыхтела я, разгибаясь с трудом и отирая со лба пот и прилипшие волосы.
— Может, сходишь в лавку, купишь что-нибудь новое? Денег же много.
Кажется, Карл испытывал некоторое стеснение оттого, что его-то я приодела. А сама…
— Ах, хороший мой! — улыбнулась я. — Я б сходила. Но эти деньги ведь пойдут на дело.
Карл тряхнул лохматой головой.
— Конечно, на дело, — согласился он. — Но ведь и о себе надо думать! Ты совсем молодая, неужто тебе не хочется нового красивого платья?
— Хочется, — согласилась я. — Но в такой дождь я просто испорчу все обновы, и все.
Карл задумался. На его лице отобразилась нешуточная такая внутренняя борьба.
— Ну, ладно, — решительно сказал он, наконец. — Я дам тебе мамино… оно очень красивое и почти новое. Она его и не носила почти.
— Может, не надо? — тихо произнесла я. Нутром почуяла, как мальчишке трудно расставаться с тем, что ему дорого. Что ему так напоминает мать.
— А кому оно теперь, — вздохнул Карл. — Залежится, истлеет. А на тебе… может, мне ненадолго покажется, что она снова вернулась. Оно правда красивое и богатое. Знаешь… она была первой красавицей в нашем городе! А когда нарядится, так и вовсе глаз от нее было не оторвать!
Мои губы дрогнули, глаза налились слезами.
— Что с ней случилось? — тихо спросила я.
Карл вздохнул.
— Упала с лестницы, повредила голову. Да и бок сильно зашибла. Надо было врача позвать. А папаша сказал — само пройдет. Нечего деньги тратить. Он говорил, ей просто надо полежать. Но не прошло. Неделю она пролежала почти без памяти. То прихода в себя, говорила, то снова засыпала и бредила. И…
— Вот же старый сморчок! — ругнулась я. — И ты его еще защищаешь?!
— Вот и я теперь думаю, что зря, — вздохнув, ответил Карл. — Просто у меня не было друга, такого, как ты. Отец был мне единственным близким человеком… Хоть кто-то близкий, понимаешь? Это грело мне сердце.
— Ничего, Карл, — положила ему руку на плечо. — Вот выберемся из-под его командования, и все у нас иначе будет.
Платье матушки Карла действительно было очень красивое и мне почти впору. Пришлось его немного подогнать, но это не то же самое, что сшить новое, не так ли?
И оно было просто шикарное! Бархатное, темное, почти черное, с яркой вышивкой на корсаже и на талии. В нем я была похожа на статную хозяйку таверны, а не на жалкую замарашку-прислугу.
Надев его, завязав на талии яркий, пестро вышитый пояс, я даже устыдилась, какая ходила до сих пор. Серая, растрепанная, небрежная.
Я прибрала волосы, сплела их в косы, умылась. Взяла немного масла, чтоб смягчить натруженные руки. И не без опаски глянула в зеркало.
Из зеркальца на меня смотрела симпатичная девушка с ясными глазами и милой улыбкой. Не похожая на запуганное существо, каким я себя помню на том помосте, на базаре.
— Тебе очень идет, — со вздохом произнес Карл, когда я вышла к нему, неловко одергивая пышную юбку. — Как будто для тебя шили. Ты очень, очень красивая в нем.
— Спасибо! — тихо произнесла я.
— Знаешь, — осмелев, произнес Карл. — Глядя на тебя, я думаю, что старые времена возвращаются!
…Наутро, как обычно, пришел на завтрак Бъёрн, а вместе с ним несколько шумных, круглых типов. Один со скрипкой, тщательно упрятанной от дождя под плащ, второй с дудкой. Третий был с лютней, еще один — со старыми барабанами.
Они весело оповестили меня, что готовы играть на нашем празднике, да хоть сейчас, если, конечно, им нальют пивка.
— Сейчас не надо, — ответила я. — А вот к обеду будет в самый раз. Пива, пожалуй, получите. Но совсем немного, чтобы мы без музыки не остались.
— Нам бы подкрепиться, — нахально и задорно выдал скрипач. — В счет оплаты. Чтоб были силы перед весельем!
Я оглядела их.
Ну, видно, звезд они с неба не хватают. Одежда их, когда-то бывшая праздничной и яркой, сейчас была штопанной и потертой. Не так часто в нашем городишке бывает веселье. Так что они голодны, это уж точно.
— Что ж, и это можно, — согласилась я. — Завтрак подам, так и быть. Отдыхайте, набирайтесь сил. Но чтоб к обеду были готовы играть!
Музыканты оживились, весело уселись за стол. Карл принес им похлебки с жирными кусками мяса, добрых кружек с пивом.
— Угощайтесь, — сказала я. — Надеюсь, ваше веселое настроение передастся и нашим гостям.
Ливень все шел; в лесу, наверное, все елки были мокрыми. Ни костра не развести, ни сухого хвороста собрать. Самое время для того, чтоб погреться у огня, выкурить трубочку и запить добрым пивом!
И к обеду потянулись первые гости.
Конечно, первым явился Бъёрн в парадном воскресном платье, в шляпе с пером и с супругой.
Жена Бъёрна, молодая, сильная высокая женщина — это почти Бъёрн, только без бороды. Не знаю, как коня, но Бъёрна на скаку она точно остановит. И заломает.
Этакая пара орков.
Но, несмотря на внушительные габариты, женщина ужасно волновалась и стеснялась, отчего ее щеки пылали багровым румянцем. Она все время оправляла свое зеленое яркое платье и оглядывалась по сторонам.
Видно было, что платье достали из сундука только сегодня. И лежало оно там долго. Не часто же она ходит на увеселения.
Чтобы ободрить нашу первую гостью, я сама к ней вышла и дружелюбно ей улыбнулась.
— Какое прелестное платье, — сказала я. От этой немудреной похвалы женщина расцвела, заулыбалась. — И бусы вам очень к лицу.
Бусины были выточены из дерева и окрашены ярким красным соком растений. Видно, Бъёрн сам постарался порадовать жену. Ужасно мило.
— Проходите же!
Пара
