В гостях у Рема или разведчик из будущего (СИ) - Птица Алексей
— Ничего, дай Бог, прирежут тебя в очередной драке коммунисты, — добавил Фриц и, встав с пола, бросил сковородку на стол и пошёл вслед за Мартином, с явной ненавистью глядя на Меркеля.
— Не дождётесь! — проорал им вслед Вольфович и откровенно перевёл дух. Первый бой он, кажется, выиграл. Но сердце в груди колотилось как бешеное, ноги подкашивались, а руки казались ватными. Внезапная битва далась нелегко. Голова закружилась, и ему явно поплохело. Выпив воды и наплевав на приготовление завтрака, он поплёлся обратно в комнату.
В шкафу нашлись старые галеты, коих не смогли обнаружить местные мыши, и даже маленькая банка рыбных консервов. Подкрепившись неприкосновенными запасами и выпив порошок от головной боли, Шириновский, даже не раздеваясь, свалился на постель и вырубился.
Проснулся уже ближе к вечеру, и то из-за настойчивого и долгого стука в дверь.
— Войдите! — заорал он спросонья, медленно и натужно вставая с кровати. Голова по-прежнему кружилась, и царили в ней не мудрые мысли, а полный вакуум.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое, одетые в коричневой форму штурмовиков. Один из них был знакомым по посещению больницы, он как раз держал в руках небольшую коробку. А вот второго Вольфович ещё не видел. Им оказался лысый немец с небольшими усиками а-ля Гитлер и пристальным взглядом холодных голубых глаз. Он был в звании штурмфюрера, лейтенант, короче, тогда как фон Меркель был всего лишь шарфюрером, то бишь унтер-офицером, или сержантом, в советской классификации.
— Шарфюрер Август фон Меркель⁈
— Я!
Штурмфюрер окинул взглядом Меркеля и повернулся к своему подчинённому:
— Неважно выглядит, вы не находите?
— Сразу видно, что был в самой гуще схватки и чуть не отдал свою жизнь за фюрера и возрождённую Германию! — сразу отозвался тот.
— Яволь! Я тоже это сразу понял. Скобы хоть сняли в больнице? — сочувственно обратился он вновь к фон Меркелю.
— Да, но всё равно меня выписали, — ответил Шириновский.
— Это мы знаем. Ну, что же, поздравляю вас с новым званием обершарфюрера, также вам полагается небольшая премия, но её вы получите только при личном посещении нашей кассы взаимопомощи. Мы сегодня пришли не с пустыми руками. Рад видеть, что вы в бодром духе и занимаетесь самым важным сейчас — восстанавливаете своё здоровье! Чтобы поддержать ваш арийский дух на должной высоте, мы принесли вам нашивки нового звания и немного продуктов.
Тут штурмфюрер оглядел комнату.
— Да, продукты вам явно пригодятся. Сегодня вы можете отдыхать, и завтра тоже, а послезавтра вы, Меркель, должны явиться в контору не только для получения денежного содержания, но и встать в строй наравне со всеми. Не время валяться в кровати, а выздоравливать лучше всего в строю. Строй и мобилизует, и поддерживает. А мы и ваши фольксгеноссен, несомненно, помогут вам в этом.
— Да, — поддакнул второй штурмовик и поставил коробку с продуктами на стол. Штурмфюрер радостно осклабился, отчего щёточка его усов идиотски встопорщилась, шагнул вперёд и, крепко пожав руку Меркелю, вручил ему нашивки обершарфюрера.
— Носите с честью! Хайль унд Зиг!
— Хайль унд Зиг, штурмфюрер!
— Ну вот, с официальной частью покончено. Поправляйтесь, Август, нас ждут великие дела! И вы с вашей преданностью НСДАП, я думаю, займёте подобающее место в ней! Всё в ваших руках, всё в ваших руках… Помните об этом каждый час и каждую минуту!
— Я оправдаю ваше доверие! — с пафосом воскликнул Шириновский, подыгрывая штурмфюреру.
— Не сомневаюсь! Поправляйтесь! — и вновь пожав ему руки, нежданные посетители вышли вон.
— Фух, — выдохнул Вольфович, — ишь какие заботливые, аж приятно стало. Видно, нужда в нас, штурмовиках… у них есть, и нужда большая. А ну, посмотрим, что нам тут принесли.
В пакете оказались консервы, рыбные и мясные. Небольшой круг силезской кровяной колбасы, булка свежего хлеба, бутылка пива, пачка американских макарон и немного лекарств. В общем-то, еды на пару дней, как раз чтобы после того, как они закончатся, можно было ехать вновь становиться на учёт.
При взгляде на продукты отчётливо заурчал живот, и появился настоящий голод, что ещё ни разу не посещал его. Да и немудрено, сколько уж можно организму быть больным? Пора уж и побаловать себя настоящим голодом.
Запах свежего хлеба отчётливо ударил в нос. Хлеб действительно оказался очень свежим, его вкусный запах буквально раздражал носовые рецепторы. А когда на свет божий показалась силезская кровяная колбаса, с чесночком и кусочками копчёного мяса, сразу же потекла слюна, не хуже, чем у собаки Павлова.
Идти на кухню не хотелось, и Вольфович быстро нашёл нож, взял из кухонного шкафа разделочную доску и в две минуты порубал колбасу и сварганил себе из неё пару бутербродов. Бутылка пива оказалась тут, как нельзя кстати.
Заперев дверь на щеколду, он съел бутерброды и, открыв ещё банку консервов, съел и её, запил всё бутылкой отличного баварского тёмного. После выпитого и съеденного резко захотелось спать, но сильнее в туалет. Поколебавшись между необходимым и полезным, выбрал первое и, осторожно выйдя в коридор, посетил общую уборную. Закрывшись снова в комнате, разделся и спокойно лёг спать.
Утро наступило для него рано. Завтрак, отдых — и вот уже можно выходить из сумрака, в который занесла его черепно-мозговая травма. Самочувствие значительно улучшилось, и стоило этим воспользоваться. Для начала следовало, посетить «коричневый дом», то бишь штаб-квартиру НСДАП, точнее её берлинский филиал.
Штаб-квартира НСДАП и заодно штурмовиков располагалась в Мюнхене, и руководил ею в данный момент Франц Пфеффер фон Саломон. Сами штурмовики набирались из бывших солдат, которым не досталось места в рейхсвере Веймарской республики, и из безработных, готовых буквально на всё ради того чтобы прокормить себя и свои семьи.
Разумеется, Шириновский об этом слышал, но уже давно забыл, а сейчас имел возможность узнать, как говорится, на своей шкуре. Он уже начал подозревать, что штурмовики являлись не чем-то вроде коричневой гвардии Гитлера, а обыкновенными наёмниками. Эту мысль подтвердил и Маричев. Ну, что же, тогда не стоит тянуть кота за хвост, надо ехать сегодня, и чем раньше, тем лучше.
Глава 10
Штаб штурмовиков
Натянув на голову кепи, причём прямо на бинты, Шириновский вышел из своей комнаты. Сухо щёлкнул замок, закрывая дверь, и вот он уже возле подъезда вдыхает полной грудью пыльный июньский воздух. На улице оказалось прохладно, но это не смутило, уж в Москве гораздо холоднее, чем здесь, в Берлине.
Пока он добирался на перекладных до Фридрихштрассе, где находился офис НСДАП и штаб штурмовиков, передумал много разных дум, с любопытством смотря по сторонам. Всё вокруг оказалось необычным для него: люди, здания, нравы, одежда.
Нет, он бывал в Берлине, и не раз, но в своё время, а это совсем другая эпоха, не имевшая ничего общего с тем, что он видел раньше. Интересно всё видеть своими глазами, о чём он только слышал. Несмотря на рабочий день, улицы буквально бурлили народом, а дороги полнились разнообразным транспортом, от грузовиков до частных автомобилей и мотоциклов.
Бодро звенели трелями резвые трамвайчики, гудели клаксонами легковые автомобили, все эти мерседесы, майбахи и маннесманны, но большинство людей ходили пешком или крутили педали велосипедов. В Германии в 1929 году начался финансовый кризис, и многие сразу же почувствовали это на своей шкуре. Вновь появились безработные, приток людей в штурмовики увеличился в разы, и это стало сразу понятно по тому количеству людей, что стояли перед зданием, к которому и направлялся Шириновский.
На входе в здание стояли два вооружённых дубинками и кинжалами штурмовика с лычками роттенфюрера на воротниках и тяжёлым пронизывающим взглядом профессиональных убийц. Настоящие гориллас.
— Аусвайс⁈ — спросил один из них, окинув Шириновского взглядом. И по его взгляду стало ясно, что он не поддался магии такой же формы и белых бинтов на голове Вольфовича.
