Родомысл - Виктор Сергеевич Руденко
Почему начальник секреты, взял в путь именно его? Прежде всего оттого, что парень «засветился» как агент. И по большому счету, после невольного провала у русов, использовать юношу в Константинополе – было уже невозможно. Ни в каком качестве. Отныне, он мог работать только на периферии или принимать участие в акциях за границей. Но и это, теперь маловероятно. Поскольку данный человек, выполнял тайные миссии непосредственно под руководством Геронтия Тавра и опального логофета дрома. И был с ними тесно связан. В общем паренька, несомненно, ожидали бы пытки, со стороны новых властей Романии. Чтобы узнать всю подноготную, о его бывших кураторах и конечно выяснить, куда они могли скрыться. То есть Феодора – нужно было, либо ликвидировать, или захватить с собой.
Кроме того, Геронтий Тавр, не признаваясь себе – привязался к своему воспитаннику. Непроизвольно, испытывая к нему отцовские чувства. Ведь у магистра, тоже не было семьи. Тайная служба, не располагает к таким вещам. К тому же, семейный человек становится слишком уязвимым и заметным. А преданность делу – была для него превыше всего. Впрочем, начальник секреты – не любил заниматься самоанализом…
Внезапно, он услышал тревожный крик матроса, находящегося наверху в «вороньем гнезде». И вскоре, также увидел – как два быстроходных боевых дромона, стремительно вышли на перехват их корабля. Через непродолжительное время, ход судна был заблокирован. Кентарх торговой усиеры, быстро разобравшись в складывающейся ситуации – еще раньше, отдал распоряжение своим подчиненным остановить парусник. Уйти, ему все равно бы не удалось. Да и ссорится с властями Нового Рима и демонстрировать открытое неповиновение – судовладелец вовсе не собирался. Полученные от рискованных пассажиров деньги – не были ценнее жизни.
– Они пришли за мной, – оскалившись волчьей улыбкой, бесстрастно сказал Итал. – Новый Василевс Михаил Травл, не простит мне дружбы с прежним кесарем и своих страданий в тюремных застенках.
Он бросил невозмутимый взгляд на лодки с воинами, которые отчалив от дромонов, быстро двигались к их кораблю. Потом, перевел свой взор на товарища и спокойно сказал:
– Мой жизненный путь завершен. Ты же – еще можешь послужить Новому Риму. Это я, был правой рукой, ненавистного им Льва Армянина. Тебя, знать скорее всего не тронет. Особенно, если ничего не будешь скрывать и сдашь все, что они потребуют. К тому же, ты не замешан в преследованиях. Травл отлично понимает – если сейчас, убрать всех основных профессионалов, наступит развал государственной безопасности. А главное – ему необходимо теперь, со многими договариваться внутри державы и за кордоном. Даже в столице, с теми же пракситами, венетами или русами, придется немедленно это сделать. Чтобы обеспечить, устойчивость своей власти Басилевса. У тебя же, имеются все сведения, компромат, связи, личное влияние и авторитет. Ты будешь очень нужен. Попробуй удержаться Геронтий. Цезари приходят и уходят – а Империя остается!
Седой патриций, прощаясь по римскому обычаю сжал предплечье своего друга. Затем он вынул короткий меч и обеими руками, вогнал его лезвие себе в живот. Истекая кровью и согнувшись от боли, старый сенатор упал и умирая распростерся на палубе.
– Вот она – верность, – на последнем издыхании, прохрипел римлянин. И его затуманенный взор, быстро угас.
Геронтий Тавр, в смешанных чувствах обвел глазами, главное помещение имперской безопасности. Сердце тайной службы. Ее святая святых. Еще недавно в этой комнате – работал его погибший руководитель и друг. Бывший начальник секреты, до сих пор еще не вполне пришел в себя и не успел привыкнуть к тому – что именно он, теперь здесь хозяин.
Умерший логофет дрома – оказался прав. Все произошло так, как он и предвидел. Задержавший их корабль и поднявшийся на мостик «торговца» стратиг Алангаст, только недовольно поморщился, услышав, что Флавий Итал покончил с собой бросившись на меч. Захватить живым, важного для Василевса человека – не удалось. Впрочем, в тоже время комес – одобрительно блеснул глазами, узнав про этот мужественный поступок патриция. Украшенный шрамами многих битв, седой ветеран – оценивающе взглянул на Геронтия Тавра и Феодора, которые со сдержанным достоинством, спокойно ожидали своей участи. Он кивнул своим воинам, чтобы те сопроводили пленников на дромон, но связывать или заковывать в цепи их не стали.
По прибытии в Палатий, пленников разделили. И вскоре магистра завели в кабинет, где его принял асикрит Прокопий. Секретарь тайной канцелярии Императора, внимательно посмотрел на опального начальника школы и бывшего руководителя одного из отделов государственной безопасности. Выдержав значительную паузу, консул без обиняков перешел к делу и веско произнес:
– У тебя есть возможность реабилитироваться, Тавр. Скажу больше – занять место логофета дрома. Но для этого – придется сильно постараться.
Он встал из-за стола и неспешно прошелся по комнате. Затем, обернувшись к своему невольному визитеру, важно проговорил:
– Мы убедили Василевса, что в нынешней сложной ситуации, необходимо как можно скорее стабилизировать положение. И дать возможность сделать это людям, которые не только в курсе всех дел, но и будут благодарны за полученную амнистию и повышение. Ты – не запятнан репрессиями, отлично разбираешься в обстановке, имеешь репутацию человека, который служит прежде всего Риму. Если справишься – пост начальника имперской безопасности, останется за тобой. Не выйдет – будешь казнен.
– Впрочем, – Прокопий, ненадолго прервал свою речь, – Ты можешь сейчас отказаться. Тогда тебя ждет, пожизненное заточение на Принцевых островах. Ну? У нас нет времени на долгие размышления. Каким будет твой выбор?
...После тех бурных событий, прошло две недели. Вспоминая тот разговор, Геронтий Тавр подумал о новом Василевсе и снисходительно улыбнулся. Михаил Травл, был косноязычным и необразованным солдафоном. Человек низкого происхождения, пронырливый и напористый провинциал, постепенно вырос до командира гвардии и помог прошлому кесарю занять трон. За что и был им назначен начальником федератов, получил звание патриция, стал главой Аморийской фемы. Но потом этот
