Неправильный солдат Забабашкин (СИ) - Арх Максим
Спросонья, толком ничего не понимая, построились в неровную шеренгу.
«Замкомдив!» «Неверовский!» «Пётр Павлович!» «Гм, и чего же он тут? Случилось что?», — зашуршали голоса в строю.
Подождав, пока раненые более-менее успокоятся и выровняются, полковник сделал шаг вперёд, осмотрел нас и твёрдым, но усталым голосом, произнёс:
— Товарищи! Обстановка на нашем участке фронта сложилась крайне непростая. Наша бригада понесла тяжёлые потери в боях и при отступлении. Комдив Евстафьев героически погиб, поэтому над остатками воинских соединений, что стягиваются в город, принял командование я, — он поправил повязку на плече. — Многие из вас знают, что я тоже был ранен и находился тут на лечении. Но сейчас, товарищи красноармейцы, мне пришлось встать в строй. По нашим разведданным, завтра утром противник нанесёт одновременный удар по городам Листовое, Прокофьево и Новск, в котором мы с вами сейчас находимся. Как многие из вас знают, все эти населённые пункты расположены вдоль реки Багрянка, и, завладев хоть одним из них, противник создаст плацдарм на нашем берегу для обеспечения своего дальнейшего наступления. Несмотря на дождь, что идёт, река за это лето сильно обмелела и во многих местах есть брод. Поэтому немецкие танки почти без проблем смогут выйти на наши позиции и развернуться для атаки. Вчера весь день фашисты стягивали резервы. Зная об этом, штаб фронта послал к нам подкрепление — мотострелковый полк, — среди бойцов наметилось заметное оживление. Впрочем, через секунду оно полностью исчезло. — Но, он, товарищи, попал под бомбёжки и был полностью разбит на марше в тридцати километрах восточнее Новска, как только вышел из города Чудово. Поэтому подкрепления не будет, и нам приказано рассчитывать на свои силы. А сил у нас, товарищи красноармейцы, не так много. В городе, который нам необходимо защищать любой ценой, нет больших воинских соединений, а лишь разрозненные группы вышедших из окружения красноармейцев. — Повисло гробовое молчание. Комдив обвёл всех нас тяжёлым взглядом и с болью в голосе продолжил: — Но отступать, товарищи, нам никак нельзя. И мы, и наши соседи слева и справа, которые обороняют города Листовое и Прокофьево, должны остановить врага и обеспечить отход наших войск из Новгорода, для того, чтобы дать им время приготовить новый рубеж обороны. Сейчас каждый человек на счету. Против нас и наших соседей противник выдвигает, части пехотной дивизии вермахта с приданной ей танками и авиацией. Штаб фронта знает об этом и уже формирует новую бригаду, которая в самое ближайшее время выдвинется к нам на подмогу. Но до подхода резерва мы должны выстоять. И мы обязательно выстоим! Рассказал я вам всё это, без чинов и без утайки, потому, чтобы вы все до единого, полностью осознали серьёзность нашего положения! Сейчас у нас в строю очень мало бойцов и каждый из них на счету. Поэтому товарищи красноармейцы, находящиеся на лечении, нам нужна ваша помощь. Не приказываю, но прошу, — он окинул взглядом нашу шеренгу и с ноткой стали в голосе отчеканил: — Кто способен держать оружие в руках, выйти из строя — шаг вперёд!
Все присутствующие прекрасно понимали, что если сам новый командир дивизии просит раненых о помощи, не спустив это поручение низшим чинам, то, значит, дела обстоят совсем плохо. Вероятно, предполагается, что немецкая атака будет настолько мощной, что находящихся в наличии сил явно не хватит. А раз так, то было очевидно и другое — вряд ли совсем небольшое количество раненых хоть как-то сможет изменить сложившуюся обстановку, если на нас прёт целая дивизия, которая, по меньшей мере, насчитывает в своём составе около тринадцати тысяч гитлеровцев.
Но никто не дрогнул и вперёд вышли все. Все семнадцать человек.
Глава 10
Подготовка
Услышав, что людей не хватает, я, разумеется, как и все, без раздумий, шагнул вперёд.
Я понимал всю сложность сложившейся ситуации и хотел помочь. Тем более что в очках я, в общем-то, мог видеть и днём. Да ещё как видеть. При желании мог точно так же сфокусировать зрение и видеть так далеко, что, в общем-то, и бинокль был не нужен. Конечно, глаза всё ещё немного слезились и ночью, и днём, но я надеялся, что капли, которые, очевидно, уже начали действовать, в конце концов, меня вылечат, и слёзы в таких объёмах течь перестанут.
Однако, по большому счёту, именно сейчас это было абсолютно неважно. Есть у меня пятьсотпроцентное зрение или нет, на моё решение встать в строй это никак не влияло. Враг собирается напасть на город, уничтожить всех нас и продолжить наступление, а потому удержать Новск наша обязанность, наш долг.
— Другого я и не ожидал! Спасибо вам, братцы! — произнёс полковник, сделал поклон головой и, развернувшись, в сопровождении нескольких командиров направился в сторону кабинета главврача.
Оставшийся с нами неизвестный мне подполковник взял в руки лист бумаги и обошёл строй. Он узнавал фамилию, звание, а после этого определял в то или иное воинское подразделение, после чего называл место сбора.
Меня и ещё несколько человек распределили во второй взвод первой роты. Нам сказали ждать в соседней рекреации, куда должен будет подойти наш новый командир.
Пройдя туда вместе со всеми, через какое-то время заметил, что мимо нас в компании с лечащим врачом и распределившим нас подполковником проходит мой знакомец Воронцов. Он придерживался за забинтованную часть груди и о чём-то спорил.
«Неужели тоже в бой собирается идти? Конечно, врачи сказали, что ранение у него хоть и сложное, но важные органы не задеты. Но всё равно, его ж насквозь предатель штыком проколол. И гляди ж ты, нашёл в себе силы выйти из палаты и принять участие», — удивился я и посмотрел в окно.
А там, за стеклом, в прифронтовом городе, на который опустился густой туман, царило кажущееся отсюда хаотичным движение. Город готовился к бою. Каждую минуту то туда, то сюда проезжали грузовые машины, в кузове которых виднелись металлические ежи и мешки с песком. Прошло несколько небольших, не более десяти человек, групп красноармейцев. Также несколько гражданских с лопатами и кирками, погрузившись в прицеп трактора, вероятно, отправились строить фортификационные сооружения. Неизвестно было, что они впятером смогут накопать хоть немного значимое за столь короткий срок, ведь наступление ожидалось утром, но выбирать не приходилось — всё же хоть что-то, вполне возможно, вырыть сумеют. Ещё один трактор проехал с одной стороны улицы на другую, везя за собой пушку небольшого калибра. И хотя данную артиллерийскую систему я разглядеть сумел в мельчайших деталях, что именно это была за модель, определить не смог по известной причине. Ни в этой жизни, ни в той артиллеристом я не был, а пушки видел только в музее и кино.
Вскоре к нам подошёл седовласый пятидесятилетний мужчина в форме.
— Старшина Свиридов Варлам Тимофеевич, — представился он и сразу же уточнил: — Это вас приписали к второму взводу первой роты?
— Так точно! — ответил самый взрослый из нас, Апраксин.
При этих словах он поправил на голове воображаемую пилотку и встал по стойке смирно. Его движение не осталось незамеченным, и все улыбнулись.
— Тогда, ребятки, вы мои. Сейчас и выдвинемся. Но прежде давайте-ка я выдам вам ваши документы.
Сказав это, стал называть фамилии, и когда раненый откликался, то он выдавал книжку красноармейца. В самом конце получил свой документ и я. Быстро просмотрел документ и убедился, что там записаны мои имя, фамилия и отчество. За отсутствием карманов пришлось книжицу держать в руках.
— Ну что, все получили? Вот и ладненько. Айда за мной.
— Как? Вот так, без одежды? — удивился Апраксин. — Мы ж в больничном все.
— Тут до склада недалеко. Никто ваши причинные места в темноте не увидит, тем более на улице туман и дождя нет. Так что не вымокнете, споро дойдём. А там ужо и справную форму получите, и оружие. После на вверенные нам позиции выдвинемся. Никому не отставать и не теряться. Времени у нас немного, командиры говорят, как рассветёт, так немец и попрёт.
