Барин 2 (СИ) - Соловьев Роман Васильевич
— В свете грядущих событий, я имею в виду войну с турками — выпуск новых винтовок для армии нужен как глоток свежего воздуха,– согласился инженер.
Вахрушев удивленно осмотрел чертежи:
— Андрей Иванович, это и вправду вы сами придумали?
— Что-то придумал, что-то прочитал…
Я задумался:
— Кстати, можно поразмыслить о классификации винтовок для кавалеристов и пехоты, а также возможность пристегивания штыка для ближнего боя.
— Андрей Иванович, я только не понял насчет патронов,– нахмурился инженер.– Сама гильза будет бумажная?
— Никакой бумаги и картона. Бумага боится сырости. Капсюль и гильза должны быть металлическими, стальными. Пули можно делать остроконечными и тупоконечными.
— Остроконечными это понятно. Для лучшей точности.
— Да. Простая аэродинамика. Тупоконечная пуля не столь точна, зато обладает лучшим останавливающим эффектом. Если пулю сделать с бронебойным сердечником из закаленной стали, она легко пробьет любой щит, укрепление, даже металлическую обшивку…
Разговор с Дягилевым оказался весьма содержательным. Инженер оказался человеком продвинутым, даже сразу стал предлагать увеличить количество патронов в обойме. Мы проговорили часа два. Дягилев забрал чертежи, записи, и уехал из усадьбы под большим впечатлением, пообещав, что скоро эти записи и чертежи попадут к военному министру Чернышову.
На завод я сегодня попал только в два часа.
Мужики уже почистили и убрали почти все обгоревшие останки. Поставили шатер иприступили к строительству навесов. Однако у меня на душе после пожара еще остался неприятный осадок. Я надеялся, что капитан Нагайцев все же найдет этих ублюдков-поджигателей.
Неожиданно на балки приехал Шпагин, приказчик графа Бекмешева. Удивительно, но граф все же решил купить у меня кирпич, даже после ссоры в усадьбе. Шпагин деловито прошелся по мощенным дорожкам и грустно посмотрел на пепелища.
— Как видите — у нас произошел непредвиденный пожар,– пожал я плечами.– Если нужен кирпич — будет позже, недели через две…
— Хорошо, мы немного подождем…– кивнул Шпагин.
— А разве завод в Царицыне еще не заработал? — удивился я.
— Бекмешев видел ваш кирпич и ему очень понравилось качество. Господин Никитин, когда точно сможете изготовить и доставить? Нам нужно тридцать тысяч штук.
— Давайте договоримся так. Изготовим и доставим в течении двадцати дней.
— Хорошо. Нас устраивает. Я даже готов внести предоплату,– кивнул приказчик.– Пятьдесят процентов.
Мы подписали договора, Шпагин расплатился, и когда уже хотел уезжать, внимательно взглянул на меня:
— Господин Никитин, граф Бекмешев предлагает примириться. Он слышал, у вас возникли неувязки с местным помещиком Гариным. Граф может решить эту проблему…
Надо же, еще один Дон Корлеоне нашелся…
— Он хочет сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться?– спросил я с сарказмом.
— Что? Не понял вас, господин Никитин…
— Я свои проблемы, господин Шпагин, обычно сам решаю. Так и передайте Бекмешеву.
Приказчик кивнул, сел в карету, и сразу же уехал.
Вторую половину дня я провел на заводе. Старался не думать о вечерней «стрелке», чтобы поменьше волноваться. Я все же решил не брать деревенских мужиков на встречу. Это может напугать «сочинцев», заставить их нервничать. Поедем лучше втроем: я, ротмистр Вахрушев и Герасим.
Петр Гриднев еще не вернулся из Дубовского Посада, на заводе по-прежнему командовал бригадир Степан. Мужики перевезли меня на плоту на другой берег и я проверил заготовку дров. Выпилили уже изрядный участок у реки, однако леса здесь в избытке. Что радовало — много дубовых рощ, дубовые дрова долго горели и давали хороший жар, в отличии от осин и тополей. Молодые деревья я приказал не трогать, первым делом тащили на дрова сушняк и пилили старые деревья. Мужики и без меня знали дело, здесь я особо не умничал. Только немного жалел, что пока еще не изобрели бензопилы. Пилить вручную деревья, а после еще на чурки — то еще удовольствие. Особенно сейчас, когда в лесу досаждали комара с мошкой.
Однако я заметил, что мужики были заинтересованы работой, два раза в месяц я платил им по десять рублей, а особо старательным, которых отмечал бригадир, накидывал еще по два рубля сверху. Почти все из моего села и поповские записались на завод и почти никто не отлынивал.
Шестерых рабочих я поставил выравнивать дорожку к реке, под строительство узкоколейки. Сам разбил трассу, понаставил колышки. Приходилось работать на глаз, строительного нивелира, конечно, не было. Время за работой пронеслось довольно быстро. На часах уже почти шесть, пора уже возвращаться в усадьбу.
К балкам подъехала гремящая тарантайка.
— Андрей Иванович! — окликнул Прохор.
Я быстро подошел. У Алексея, брата Аглаи, на щеке свежая кровавая ссадина.
— Беда, Андрей Иванович! — всхлипнул Прохор.– Аглаю похитили!
— Как похитили⁈
Я сразу подумал о «сочинцах» и вздрогнул.
— Мы в Березкино были. Аглая с Алексеем к тетке Серафиме пошли за лечебной травкой, на другой конец деревни. Тут незнакомая тарантайка подъехала. Двое выскочили как черти, Алексея ударили, Аглаю в охапку и сразу рванули из деревни…
— Андрей Иванович, я одного хорошо запомнил,– произнес Алексей.– Мордастый такой, страшный…
— Мордастый значит…– задумался я.– Глаза навыкате и нос картошкой, брови мохнатые…
— Все верно. Знаете его?– удивился Прохор.
— Это дружок Гриши Гарина. Встречались однажды на дороге…
— Герасим! — окликнул я.– Возьми у охраны ружье и поехали!
У меня внутри клокотало от ярости. Этот урод Гриша и его дружки все же похитили Аглаю. Теперь я за себя не ручаюсь. Месть будет страшной, если с ее головы хоть волосок упадет!
— Давайте в усадьбу Гарина! — приказал я.
Прохор с Алексеем ехали на тарантайке впереди, мы на бричке сзади. Я крепко сжимал ружье. Убью этого урода Гришу, если он тронет мою девочку. Поставлю ствол к голове и нажму курок, и мне совершенно плевать на последствия…
Когда приехали в усадьбу Гарина, к калитке вышла женщина-садовница, но открывать она не стала.
— Барин, нынче нет никого в имении. Владимир Иванович и приказчик Борис с утра в Тимофеево уехали, скоро должны вернуться…
— А Гриша где? — нахмурился я.
— Гришенька с дружками по округе катается, загуляли малость…
— Тебя как зовут, тетка?
— Агафья, я у барина и садовница, и стряпуха…
— Агафья, Гришины дружки у меня девушку украли. Немедленно скажи, где может быть этот ублюдок…
Женщина задумалась:
— Какую девушку, крепостную?
— Невесту мою.
Агафья слегка побледнела:
— Барин, посмотрите на Выселках. Иногда Гриша с дружками там гужуется…
Как же я сразу-то про Выселки не подумал…
— Поехали! — крикнул я Герасиму и наша кавалькада тронулась дальше.
Через полчаса мы добрались до Выселок, но не нашли никакой тарантайки, за двумя домами стояли только старые телеги. Алексей и Прохор Петрович обошли каждый дом и опросили жителей. Никто ничего не видел. Я был просто в полной растерянности. Где жетеперь искать Аглаю?
Алексей постучал в последний дом на краю. Я стоял неподалеку.
Выглянула женщина лет сорока.
— Вы Григория Гарина сегодня не видели в Выселках?
— Григория давно здесь не было,– покачала головой бабенка.– Уже недели две… а вы зачем его разыскиваете?
— По личному делу.
— У Прошки Рыжего спросите, он к реке пошел… может знает чего…
Я уже хотел спуститься к реке, как из зарослей показался рыжий здоровяк, который дрался со мной в усадьбе Гарина. Он подошел ближе и поклонился:
— Здравствуйте, барин.
— Ты Прошка?
Он кивнул, увидел тарантайку и бричку. Герасим на козлах недружелюбно оскалился,
— Знаю, кого ищете, барин. Вашу девку Мирон Сахнов украл для Гриши.
— А ты, значит, больше не служишь дворовым псом у Гарина?
Рыжий заиграл желваками:
— Они Митяя, брата моего утопили. По приказу Гарина. Я теперь на Выселках живу…
