"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18 (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна
– Артуро! – негромко позвал супруг. – Ты надел перчатки?
– Да, ваша серенити.
Меня больно потянули за волосы у затылка и, когда голова моя отклонилась, синьор Копальди снял с меня саламандру и опустил в стеклянный шарик футляра.
Саламандры, как оказалось, даже мадженто, – простые создания. Очутившись в прозрачной сфере, они немедленно впадают в спячку.
– Хоть какой-то толк от сморчка-архивариуса, – хмыкнул дож. – Эта развалина, представь себе, прохлопала все документы, которые касаются синьорины Саламандер-Арденте. Божится, что их похитили у него из-под носа. Как думаешь, Филомена, не твой ли достойный синьор провернул эту кражу?
– Эдуардо? Это невозможно! Чтоб наследник да Риальто…
Я запнулась, поняв, что только что совершила огромную глупость. Серебристые глаза Чезаре победно блеснули.
– Торговый флот да Риальто? А ты вовсе не такая дурочка, как можно было бы подумать. Но кроме достойнейшего из смертных есть еще и бессмертный?
– Что?
Чезаре отвернулся к помощнику:
– Артуро, почему они вопят?
– Торжественная часть закончилась, ваша безмятежность. Публика требует поцелуя.
– Понятно. Дражайшая супруга, наша беседа переносится на другое время. – Дож встал, потянув меня за собой. – Встретимся за столом. Ах, чуть не забыл. Негоже разочаровывать подданных. И пусть утешением тебе послужит мысль, что поцелуй был мне не менее отвратителен.
Мягкие губы Чезаре накрыли мой рот, и я замерла. Без нашлепки ощущения были совсем другими, это раздражало. Супруг, видимо, испытал удивление. Его рот замер на мгновение, потом пришел в движение, и, вместо того чтоб пристойно отстраниться, этот стронцо обхватил меня за талию обеими руками, прижал к себе и…
– Ваша серенити, – бормотание Артуро разбило кокон тишины, в котором я очутилась, – еще не время.
Когда меня отпустили, я пошатнулась на ватных, ставших слабыми ногах и опустила занесенную для пощечины руку.
Почему моя слюна не отравлена? Это было бы так чудесно!
Дож смотрел на меня со странным удивленно-сокрушенным выражением:
– Прости, дорогая, мне нечем тебя утешить.
– Что?
– Мне понравилось.
И стронцо Чезаре, насвистывая под нос, удалился. Видимо, чтоб уязвить меня еще больше, в его правой руке подпрыгивал стеклянный футляр со спящей Чикко.
– Умница, – сказала Маура, ведя меня под руку по длинному коридору, – держалась как настоящая королева.
– Он забрал мою саламандру!
– Но ведь не убил? – Карла держала меня под другую руку. – Улыбнешься пару раз или заплачешь, и тебе ее вернут.
– Он не дает мне развод.
– А ты потребовала развода прямо на троне?
– До или после поцелуя?
И чертовки захихикали.
– Меня чуть не стошнило, – соврала я.
– Нечем тебе тошнить, – отрезала Таккола и сунула мне в рот печеньице.
«Значит, голова кружилась от голода, – решила я, энергично жуя. – И слабость от этого, и путаные мысли. Одной водой жив не будешь».
– Куда мы идем?
– Переодеваться. За ужином дож с догарессой могут выглядеть менее официально.
– И умыться тебе надо, – вздохнула Панеттоне, – с краской я переборщила.
– А я говорила!
– Потому что лестница длинная, с подножия лица донны догарессы не рассмотришь.
– Ужин пропустить можно? – перебила я разгорающийся спор. – Попросить что-нибудь принести в спальню?
– Такое поведение расценят как приглашение в постель, – фыркнула Карла, – и десятки предупредительных рук втолкнут к тебе тишайшего супруга.
– Хоть будет возможность поговорить с ним без лишних ушей.
– Поговорить? Именно!
Лица Такколы под маской видно не было, но я была уверена, что фрейлина гаденько ухмыляется.
В спальне я бросилась на кровать и закрыла глаза, позволяя окружающим делать со мной все, что они сочтут нужным. Щеки ощущали прохладу мокрой ткани, которой меня протирали, волосы потрескивали от костяных гребней и щеток, туфельки сняли, чтоб надеть другие.
Смертный, бессмертный. Чезаре хотел узнать о вампире. За ужином я должна поведать супругу ровно то, что заставит его отложить исполнение супружеского долга.
– Карла, – тихонько позвала я.
– Да, драгоценная донна.
– Как именно вампиры зачаровывают смертных?
Тишина меня удивила, и я открыла глаза. На постели рядом со мной сидела синьорина Маламоко, а синьорина да Риальто как раз запирала двери спальни за последними горничными.
– Что именно ты хочешь знать, Филомена?
– Все, что поможет мне изобразить жертву.
Маура присела рядом с подругой, ей тоже было интересно.
– Глаза, – сказала Карла. – Сначала вампир ловит твой взгляд, так, что ты не можешь его отвести, а потом как будто проникает в твою голову.
– Как при этом выглядит сам вампир?
– Как красавчик, – хихикнула Маура, но испуганно прикрыла рот ладошкой.
– Вот сама и рассказывай, – обиделась Таккола.
Подруга пожала плечами и сняла маску.
– Если бы нашей аквадоратской Львице требовалось противостоять экселленсе, тут, разумеется, ей понадобилась бы твоя консультация. Но Филомене лишь нужно знать, как не устоять. Поэтому, пожалуй, у меня получится лучше. Итак, вампир замирает, как кошка перед прыжком, его глаза начинают мерцать красным, пока не становятся похожи на рубины. Он не шевелится, не дышит, не моргает.
– Что чувствует жертва в этот момент?
– Карла ослабла настолько, что ей пришлось опереться на трость.
– Но она устояла?
– Да, и сиятельный Лукрецио проникся к ней уважением.
– А жертва? Тот, кто не устоял?
– Этого никто не знает. – Карла сняла алую маску и бросила ее на покрывало. – В том числе и синьор, которого ты собираешься провести.
Сев на постели, я серьезно посмотрела на подруг:
– Рагацце, я собираюсь освободиться из-под власти стронцо Чезаре любым способом. Мне нужна ваша помощь, но еще больше нужна уверенность, что о планах моих не будет доложено дожу.
– В мою сторону камешек? – хмыкнула Таккола. – Что ж, Филомена, я с тобой.
– А как же твои начальники из Совета?
– Они наблюдают. Я свободна играть на любой из сторон этой супружеской войны, и выбираю твою.
– И я, – Маура захлопала в ладоши, – разумеется, я за войну! Мы выдадим Филомену за Эдуардо, красавчик дож устроит отбор невест, и тогда я поборюсь за место. Он ведь хорошо целуется?
Карла закатила глаза. Синьорина да Риальто обожала разыгрывать из себя «прелесть какую дурочку», мы ей это прощали.
* * *Тишайший Муэрто с отвращением сбросил парчовый кафтан и запустил драгоценной шапкой в люстру:
– Ты не предупредил меня, что девица не немая!
– Потому что ты велел мне все время находиться рядом с ней! Я едва успел забрать у стеклодувов футляр для саламандры!
Крошка-ящерка дремала в сосуде, который Чезаре аккуратно пристроил на письменном столе, окружив с трех сторон корешками книг, чтоб прозрачный шарик не скатился на пол.
– Не немая, болтливая, да еще и влюбленная! Не в меня, заметь.
– Именно последний факт вызывает твое раздражение?
Чезаре уселся на стул и один за другим стянул золотые сапоги.
– Да, Артуро! Именно. Потому что влюбленная женщина подобна воску, а увлеченная другим – строптива и оттого неудобна в использовании.
Синьор Копальди очень устал и наедине с его серенити мог себе позволить некоторую вольность. Он достал из шкафчика оплетенную бутыль, бокалы и, выбив пробку, разлил вино.
– Тебе досталась в жены прекраснейшая из женщин, ее подарило тебе море, ее обожают подданные, но ты все же ворчишь. – Он подал Чезаре бокал. – Если тебе нужен воск… Что ж, соблазни свою супругу, обаяй, влюби в себя.
– Мне чертовски любопытно посмотреть на этого Эдуардо да Риальто, что в нем такого невыразимо достойного.
– Я спрошу у синьорины Мауры, нет ли у нее при себе медальона с изображением брата.
– Ты знаком с его сестрой? Давно?
– Несколько часов. – Артуро присел на свободный стул и, вытянув ноги, отхлебнул из бокала. – Подруги твоей дражайшей супруги – синьорины да Риальто и Маламоко – теперь состоят при доне Филомене в качестве фрейлин…
