Война всех против всех - Алим Тыналин
С первого этажа я поднялся на лифте на третий. Прошел коридорами несколько залов и оказался в помещениях, где жили мои братья и сестры. Сейчас по моему поручению Цинна, бывший магистр оффиций, должен был собрать их для разговора со мной.
Я вошел в покои моих родственников, которых, честно говоря, я почти не знал и сразу услышал, как он кричит на них.
— Если вам сказано, чтобы вы сделали занятия, это значит, что вы должны сделать их! — говорил Цинна своим громовым голосом, которым можно было строить солдат на поле битвы. — Сколько раз вам можно повторять, что сначала нужно сделать дополнительные задания и только потом отправляться играть и наслаждаться прочими прелестями жизни!
Мои младшие братья и сестры жили в отдельных помещениях в крайнем крыле здания. Их мало посещали придворные, да и я тоже, признаться подзабыл. Теперь я почувствовал вину, за то, что оставил их на попечение Цинны, вредного едкого старика, неспособного относиться к детям, тем более недавно потерявшим мать, с подобающим снисхождением. Тем более, как я слышал, но совсем об этом забыл, ремесло наставника для детей у римлян считалось недостойным для человека в обществе, обычно эту роль поручали рабам.
Сейчас они находились в общем зале, где проходили занятия и куда по моему требованию поставили столы для каждого ученика. Также специально для них сделали учебники из папирусных свитков. В зале, небольшом и довольно тесном помещении, стояли бюсты выдающихся государственных деятелей, вроде Цицерона и Сенеки, барельефы с изображением гомеровских сцен, а на стенах висели географические карты.
Сейчас Цинна стоял ко мне спиной, а сам подняв руки, распекал моих братьев и сестер, сидевших с хмурыми выражениями лиц. Наставник пока что не видел, что я вошел в учебный кабинет и поэтому разошелся вовсю.
— Если я еще раз увижу, что вы не выполнили заданий по латинской литературе и не выучили басню Эзопа, я лично отстегаю вас смоченными в соляном растворе розгами! И даже не посмотрю, что вы родственники императора. Мне он сам не указ, если хотите знать! Я и сам, знаете ли, когда-то его порол розгами за малейший проступок. Может быть, поэтому он теперь взялся за ум?!
Я уже больше не мог терпеть его громкий голос и откровенные выдумки, поэтому пошевелился и кашлянул. Цинна обернулся и сразу замолчал, особенно если учитывать, что за моей спиной стоял Марикк и глядел на него сонными глазами, готовый сломать ему шею одним движением своей огромной лапы.
— Спасибо большое, наставник Цинна, за ваш рассказ о воспитании императора, — сказал я. — А теперь оставьте нас, я хотел бы поговорить с моими братьями и сестрами.
Глава 9
Здесь происходит сплошная, хотя и важная болтология
Цинна низко поклонился и без лишних слов поспешил к выходу, выполняя мое пожелание освободить помещение от лишних ушей. Вы не подумайте, что он стал таким шелковым и послушным после того, как я изгнал его покровителя, моего дядю, из города. Нет, даже после этого Цинна, обладавший строптивым характером, продолжал оказывать мне сопротивление.
Укротить его помог Донатина. Мы и раньше восхищались невероятной работоспособностью магистра оффиций, способного работать над государственными делами двое-трое суток подряд.
Мой советник быстро разобрался, в чем дело. Оказывается, Цинна был тайным поклонником выварки горькой полыни под названием «абсинтум», возбуждающей деятельность головного мозга и дающей возможность бодрствовать несколько дней подряд.
Минусом было то, что тот, кто употреблял эту адскую смесь, расплачивался затем сильными головными болями и неконтролируемыми галлюцинациями. Во время одного из таких видений достойный Цинна, кстати, случайно убил человека во дворце, а потом спрятал тело, выкинув его в канал.
Из-за специфического темно-зеленого цвета этот наркотик еще называли «Зеленая ведьма». Мне, кстати, тоже кто-то предлагал его попробовать, кажется, Лакома, но я отказался, потому что с давних пор, со времен еще прошлой жизни являлся носителем нулевой терпимости к нейростимуляторам.
Благодаря же информации Донатины насчет Цинны и поговорив с ним, я теперь крепко держал его на крючке. Видя теперь, как он обращается с моими братьями и сестрами, я вдруг понял теперь, каким придурком оказался, поручив воспитание детей человеку, который подсел на наркотики.
Надо же было устроить такую глупость, единственным оправданием было то, что Цинна всегда проявлял лояльность к нашей семье, кроме меня, и в целом был безвреден для людей. Однако, конечно же, рисковать было нельзя. Я собрался сегодня же отстранить его от дальнейших занятий.
— Ну, как проходит обучение? — спросил я у своих родичей, стараясь выглядеть приветливым, но это получалось с трудом.
Братья при виде меня нахмурились еще больше, а сестры отвернулись. Насколько я понял из разговора с ними сразу после гибели матери, они считали меня виновным в ее гибели и смерти Ульпия, другого моего братишки. Поэтому они не желали меня видеть.
Кроме того, они осуждали меня за то, что я поссорился с дядей, всегда относящегося к ним с уважением и подарившего многочисленные подарки. Ну, и само собой, за то, что я не подчинился воле отца, все еще находящегося далеко на севере и занятого войной с испанскими варварами.
По большому счету, это было действительно так, я был виноват в том, что перехитрил убийцу, покушавшегося затем на меня и случайно убившего моих родственников. Вот из-за этого происшествия я и старался сейчас измениться на все сто процентов и стать совершенно другой личностью. Но пока что это удавалось с трудом.
— Ну, чтобы молчите? — продолжал допрашивать я, усевшись за стол наставника. — Как вы считаете, хорошо ли Цинна проводит занятия? Я хочу сменить его, чтобы он не кричал на вас и не угрожал избить, слышите?
— Цинна никогда бы нас не избил, — глухо ответил один из братьев, достав из-под стола искусно вырезанную из дерева колесницу и принявшись играться с нею в гонки колесниц. Игрушечный возница был одет, между прочим, в одежды зеленого цвета, то есть относился к прасинам. — А вот от тебя всего ожидать можно.
— И что же вы предлагаете, оставить его на месте наставника? — спросил я. — Проклятье, он же очень неуравновешенный тип, может избить на ровном месте, а даже и убить.
— Зачем ты рассказываешь всякие лживые байки про преданных друзей отца? — спросила Церера, самая старшая сестра. Она
