Безбесыш. Предземье - Андрей Олегович Рымин
Поначалу боялся, что барьер может снова меня запереть в своём теле и выпустить беса, но несколько дней размышлений помогли мне перебороть этот страх. Не так оно работает. В одну сторону только. Только сам я могу призвать Ло.
И вот барьер пройден. Миг боли, когда его ждёшь и знаешь, что он не смертелен, переносится очень легко. Мы уже подплываем к Земграду. Это было несложно. Даже тот морской зверь, что засунул в моё окошко белёсое щупальце, не испортил общее впечатление. Океан, когда ты пересекаешь его на таком корабле — это совершенно не страшно. Позже обязательно повторю.
Забываем про море. Все мысли о суше. Вот, где по-настоящему много опасностей. На суше водится самый страшный зверь — человек. Спасибо бесу, что не наплодил мне новых врагов, но и о старых забывать нельзя. В империю Ло добирался на хвосте нашествия хортов, когда нигде не было порядка. Обратно мне уже ехать в более спокойное время. Дай Единый, доберусь до противоположного побережья империи к концу хмуреня. В первый осенний месяц на большой земле обычно полным ходом идёт второе ежегодное нашествие, но сейчас не уверен, что хорты опять погонят к побережью свой молодняк.
С теми потерями среди взрослых самцов, что они понесли, избавляться от лишних ртов смысла нет. Тут я с бесом согласен. Нашествия — это их способ сократить поголовье. А раз хортов не будет, значит имперцы спокойно закончат наведение порядка на тракте, если ещё не закончили, и откроют дорогу для торговцев. Вместе с этим на побережье материка вернутся закон и порядок. Вновь начнут проверять бумаги в фортах, вновь поднимут списки разыскиваемых. Мне будет непросто проделать обратный путь за то же время, что и Ло.
И вообще, бес неслабо подставил меня со своим обрубанием концов. Троерост упёрся в потолок по всем трём ветвям — теперь, и усталость снять, проглотив боб, нельзя, и такие огромные доли будут привлекать к тринадцатилетнему мальчишке ненужное внимание. Ло ведь перед отплытием заодно и бумагу подправил — теперь там везде стоит: триста. Думал, что ли оно ему на Земле пригодится? Ну хорошо, хоть не выкинул. Получить новую и на Муне — целое дело. И то местному. Здесь же, в империи, своим скажешься — пойдут родню искать. Назовёшься приезжим — подавай спутников, кто поручится за тебя, или здешних, с кем дела имеешь. А у меня, ни тех, ни других. Похожу лучше пока Самой Сталевым, попугаю проверяющих троеростом.
И, что хуже вдвойне — в кармане благодаря бесу ни серебрушки. Когда в лавке за семена торговался, всё выгреб до последнего медяка. Лучше бы тогда не уступили ему. Хоть какая-то мелочь осталась бы. Вот высадит сейчас меня капитан среди ночи — и куда я пойду? В трактире пацана никто в долг не поселит, а, чтобы что-то продать, надо ждать утра, когда откроются лавки.
Пожалуй, с топориком придётся расстаться. При таких мечах он не сильно и нужен. Бес за него отдал три десятка серебряных. Значит, хотя бы половину от этих денег я выручить должен. Если не баловать себя — спать по клоповникам, хлебать щи попроще, топать, где ножками, где на попутной телеге с деревенскими подъезжать, может и хватит на то, чтобы империю пересечь при их конских ценах на всё.
***
Земград встретил дождём. Благо не таким стылым, какие льются у нас в эту пору, а по-летнему тёплым. Всё же тут самый север Предземья. Только вот моросит ну совсем по-осеннему. Ждать, что скоро закончится не приходится. Ночь не ночь, а какую-то крышу над головой найти надо, а то промокну до нитки.
Порт построен в устье малой речушки, что по городу бежит чуть ли не ручейком, и только ближе к морю разливается на пару десятков саженей. Помню, как, добираясь сюда, бес переходил один мост. Там, под ним, не сразу вода возле берега. От каменных откосов до русла шагов пять сухой гальки. Градостроители оставили запас на весеннее половодье. Там и пересижу эту дождливую ночь.
Перепрыгивая лужи, за десяток минут добежал до искомого моста и по каменным ступенькам спустился к реке. Память не обманула — сухой бережок на месте. Едва ли не на ощупь пробрался под крышу. Темень — жуть просто, и пахнет сортиром. Но зато здесь не капает. Достал огниво, почиркал кресалом о кремень, чтобы хоть чуть-чуть осмотреться. Пойдёт. Выбрал местечко почище, стянул с плеча лук, снял колчан, скинул рюкзак со спины и вытащил из него подстилку. Спать тут, пожалуй, не стану, но и стоять на ногах до утра совершенно не греет.
Сел на подстилку и прислонился спиной к холодной стене. Самое начало осени, а уже даже здесь, на севере, куртка к месту. Взял рюкзак на руки и прижал его к животу. Так теплее. Я не голодный — успел ещё на корабле перед выходом подъесть остатки припасов — а вот спать бы — поспал. Пробовал вздремнуть на борту, но знание, что ночью меня спустят на берег, заснуть не дало. Всё ждал капитана или его помощника. Пришёл, кстати, первый.
А ничего тут. Не дует совсем. Постепенно согрелся. Монотонный шелест дождя убаюкивает…
— Это, кто тут у нас такой?
Свет в лицо, чей-то голос… Заснул-таки!
— От дождя… — начал я подниматься.
— Сидеть! — грубо рявкнули сбоку. — Дёрнешься — из самострела пришпилю!
Я замер.
— Давай сюда! — выдрал у меня из рук рюкзак, который я продолжал прижимать к себе, кто-то невидимый.
— У меня ни монеты, — сообщил я слепящему свету.
Меня грабят. Спросонья не понял, но теперь очевидно. Обобрать я себя не дам, но от выпущенного с близкого расстояния штыря меня даже бес не спасёт со своими чешуйками. Нужно понять — сколько их и кто где стоит.
— Мы проверим, — хохотнули слева уже третьим голосом. — Пока пояс расстёгивай.
— А лук у него ого-го! — присвистнул четвёртый бандит. — И топорик неплох. Подфартило нам. Кажись, купчонок от мамки с папкой в столицу сбежал.
— Зига, не ковыряйся пока! Рюкзак потом выпотрошим.
— Дружинникам только меня не сдавайте, — решил я зацепиться за предложенную историю. — Я домой не вернусь!
Специально промямлил плаксивым голосом. Сработало — бандиты дружно заржали. Всё же четверо. И теперь я точно знаю — кто с какой стороны и насколько близко ко мне стоит.
— Давай, сымай пояс! Мечи нацепил… Воин мамкин.
— Сейчас, сейчас, — жмурясь от яркого света, делаю вид, что пытаюсь нащупать застёжку на поясе.
А дождь, вроде, кончился
