XVII. Аббат (СИ) - Башибузук Александр

— Королева не возражает, — Анна довольно кивнула, со вздохом глянула на пустой поднос, отпила вина из бокала и притворно строгим голосом поинтересовалась у меня. — Итак, насколько я поняла, вы приняли меня за другую?

Врать я не собирался, хотя точно знал, что Анна сейчас просто кокетничает и сама сознательно пошла на встречу со мной.

— Рискую навлечь на себя ваш гнев, но так и есть.

— И что? — королева наморщила носик. — Вы ко мне совершенно равнодушны?

Вот тут говорить правду уже было смертельно опасно.

— Любовь к вам живет в моем сердце еще с того момента, как я увиделся с вами на охоте, но мне приходилось ее тщательно скрывать.

Анна удовлетворенно кивнула.

— Я разделяю ваши чувства, Антуан, но вы должны дать мне клятву, что случившееся останется только между нами.

— Клянусь Господом, что даже под пыткой я не выдам вас.

Честно говоря, я не особо был уверен в своей способности молчать на дыбе, но пообещал охотно. Что мне еще оставалось? Только надеяться на то, что как только дыбой запахнет, мне удастся сбежать.

— Я вам верю, — королева отпила еще глоток и задумчиво посмотрела на меня. — Мы должны быть очень осторожны. Дамы из моей свиты… — она неприязненно поморщилась. — Им нельзя доверять.

— Обещаю, я сделаю все, чтобы они ничего не заподозрили, — я набрался смелости и осторожно поинтересовался: — Но как вы оказались в келье маркизы дю Фаржи?

Анна улыбнулась:

— Мы просто поменялись комнатами с ней, а ваши недотепы монахи ничего не заподозрили.

— То есть…

— Да, — резко ответила королева. — Я хотела с вами увидится. Но… — она смущенно улыбнулась. — Но точно не ожидала, что встреча начнется так… бурно…

— Вы жалеете?

Королева пристально на меня посмотрела и тихо ответила:

— Нет, я ни о чем не жалею. И никогда не буду жалеть. Желаю видеть вас каждую ночь моего пребывания в аббатстве.

Я не вставая поклонился.

— Ваше желание для меня закон. Но… получается, маркиза дю Фаржи обо всем знает?

— Знает… — раздраженно бросила Анна. — Вы опасаетесь ее ревности? Не стоит. Я тоже не собираюсь вас ревновать к ней.

— Дело не в ревности.

— Вы о ее способности держать язык за зубами? — королева с превосходством усмехнулась. — Я в ней совершенно уверена. Мадлен умна и понимает, что, предав огласке нашу тайну, потеряет гораздо больше, чем приобретет.

Я в этом, как раз, очень сильно сомневался, но тему пока решил не продолжать.

Мы еще немного поболтали, а потом я отвел ее величество в келью, напоследок целомудренно чмокнув в щечку.

Судя по всему, никто отсутствия королевы не заметил: баски еще где-то шалили с гофмейстериной, фрейлины спали, а Мадлен…

По поводу маркизы я решил в самое ближайшее время что-то придумать, но сначала откровенно поговорить с ней.

До утра так и не смог заснуть, сказалось нервное перенапряжение. К счастью, ночь прошла без неожиданностей: никто не пытался проникнуть в аббатство, подопечные монаси никак не навредили ни себе ни окружающей действительности, а гвардейцы и мушкетеры если и пытались убить друг друга, то делали это без шума и свидетелей.

Случай поговорить с Мадленой представился во время исповеди. Разговор начала сама маркиза.

— Судя по счастливым глазам королевы у вас все получилось? — в голосе Мадлен проскользнула откровенная ирония. — И не рассказывай, что она просто исповедовалась тебе всю ночь.

Я резко открыл окошко в стенке исповедальни.

— Что? — маркиза состроила невинную рожицу.

— Зачем ты это сделала?

— Я всегда получаю то, что хочу! — с лица Мадлен сразу пропала дурашливость, а голосе звякнули металлические нотки.

— Ничего не имею против… — я с трудом подавил желание прямо на месте перерезать маркизе глотку. — Какова твоя цель? Только не надо рассказывать, что ты это сделала ради дружеской симпатии к подруге.

— Я и не собираюсь… — цинично ухмыльнулась Мадлен.

На ее прекрасном лице на мгновение проступила жутковатая гримасса. У меня даже пробежали ледяные мурашки по спине.

— Так что тебе надо?

— Знаешь, за что я тебя полюбила? — Мадлена странно ухмыльнулась. — Я тебя полюбила не за красоту. А за то, что ты не стал прикидываться предо мной влюбленным дуралеем. Ты умен, хитер и циничен — именно это мне нравится в тебе больше всего. Я сама такая и полюбила, потому что почувствовала тебя достойным себя. Но никогда не пытайся подчинить меня себе.

— Спасибо за комплимент. Но ты не ответила на мой вопрос.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сухо бросила маркиза. — Королева родит наследника, на тебя обрушится волна милостей, которыми ты правильно воспользуешься, в королевстве прекратится смута, а мои чувства к тебе ничуть не изменятся. Большего тебе знать пока не стоит. Позже ты поймешь все сам. Возможно поймешь. Но хочу, чтобы ты знал, я прекрасно понимаю то, что ты обязательно попытаешься убрать меня из игры. Так вот, искренне советую, даже не пытайся. Если со мной что-нибудь случится — это погубит не только королеву, но и тебя.

Черт его знает, как я умудрился сдержаться, маркизу от смерти отделяло всего лишь мгновение. Но все-таки сдержался.

Мадлен удовлетворенно кивнула.

— Я всегда была уверена в твоем благоразумии. Я отпускаю тебя на время паломничества. Приложи все усилия, чтобы Анна забеременела. И еще, придумай как подцепить этих дурочек-фрейлин на крючок. Возможно таким образом, как ты подцепил на крючок Мари-Катрин. Нам нужно их полная предсказуемость и повиновение.

— Нам?

— Нам, — серьезно и уверенно подтвердила маркиза. — Мы играем с тобой на одной стороне, Антуан. Позже ты это сам поймешь. Еще раз, я не собираюсь причинять вреда ни тебе ни королеве. Пойми это и прими.

На этом разговор закончился.

С планами устранить маркизу дю Фаржи пришлось повременить. Я совершенно не сомневался в том, что она успела предпринять предосторожности. Какие? Тут все просто. Даже простое письмо с описаниями случившегося, попавшее в руки короля после ее смерти, будет стоит мне жизни.

Ну что же, придется пока сыграть в полное послушание, а там посмотрим. Но если выпадет случай ее устранить, я им воспользуюсь даже не раздумывая. А пока пусть все идет своим чередом. Просто отдалиться от нее? Ну уж нет. В любом случае, она трахается гораздо лучше, чем подавляющее большинство знакомых мне женщин, в том числе королевы. Хотя… искренняя страсть Анны подкупает.

Все пошло своим чередом.

Поблажек я не давал никому, но, в отличие от фрейлин, Мадлен, Анна и гофмейстерина стоически выносили тяготы паломничества. А вот Луизу-Анжелику де Ла Файет и Марию де Отфор, я довел до настоящей нервной истерики своей фанатичностью.

Во честно, какие-то они хиленькие. Всего лишь заставил молиться на коленях пару часов, да отходил щадяще вервием для пущей доходчивости. А что будет, когда дело дойдет до вериг с шипами?

Как их взять на крючок, так и не придумал, но еще до вечера решение пришло само по себе.

Но сначала в обитель опять снова проскользнул Анри Д’Арамиц.

Я его принял и ворчливо буркнул:

— Как вам это удается? Я скоро прикажу вывесить ваш портрет на въезде.

— Ваше преподобие… — Арамис без объяснений поклонился. — Я просто стараюсь быть незаметным.

— В некоторых случаях это полезно. Итак, насколько я понимаю, вы появились, не потому, что соскучились по мне.

Анри еще раз поклонился.

— Вы проницательны, ваше преподобие. Так случилось, что мне стало известно имя того лица, на которое работает известный вам человек со шрамом. Я предполагал, что он носит титул герцога и мои предположения частично подтвердились. Он не только герцог, но еще и принц.

— Кто он?

Арамис немного помедлил и спокойно сказал.

— Это Генрих II де Бурбон-Конде, третий принц Конде, первый герцог Морморанси и третий герцог Эгиенский.

Я чудом умудрился не вздрогнуть и одновременно понял, что в записях Бонифация этот человек обозначался буквой «Г». Прежний аббат поставлял для него юных мальчиков и девочек, а точнее, скупал их у бедных селян. Правда это случалось всего три раза.