Издатель - Валерий Гуров

— Ты и будешь, — Боря плечами пожал. — Видишь как у тебя хорошо получается, не хуже любого американского центра.

— Но… — было возмутилась девчонка.

— Рубль с одной твоей шпаргалки — твой, — перебил Сивый.

Любые принципы, если грамотно к вопросу подойти, отступают. Главное цену правильную назвать. И принципов — оп, и как бы уже нет.

Бондариха аж дар речи потеряла. С одной стороны у неё не укладывалось в голове — как это так, втюхивать честным советским гражданам шпаргалки по видом каких-то американских саммари. Нечестно получается. Но с другой стороны… за эти деньги, которые девка могла заработать с продаж, для неё открывались шикарные перспективы. Машка же, как и любая девчонка любила парфюм, сумки и шмотки. И тут бывший однокурсник давал ей шанс реализовать все свои хотелки. Для этого всего то навсего понадобится написать кучку шпаргалок на книжки. Что она и без того делала, только деньги не получала.

— Тебе не кажется, что это как-то не правильно, Борь? — наконец выдала она, когда мыслительный процесс подошёл к концу.

— А что по твоему правильно? У людей деньги есть, они твои писюльки приобрести на них не прочь. По кайфу им. Правильно будет людей без них оставить?

— Ну сказать хотя бы правду… тогда то они перехотят это покупать!

— Дура ты Маша, вон китайцы айфоны делают, а их пол видом американского продукта нам впаривают. И ниче.

— Кого кого — айфоны? Это ещё что такое?

— Забей, — отмахнулся Сивый, поняв, что привёл неправильный пример. — Короче, ты в деле?

Машка распылилась вся, румянцем разошлась. Боря прекрасно понимал, что не найдёт аргумента лучше, чем покажет бондарихе на что заработанные бабки можно потратить.

— А давай ка Мария я приглашу тебя в кафе? — предложил он. — Там ты решение и примешь?

— Раскладушку ты здесь что ли оставишь?

— Может и здесь, — Сивый взглянул на проходную завода, где дежурил пенсионер. — Че нет?

— Ну ладно… это только деловой обед, чтобы ты ничего не напридумывали себе, ладно? Антон убьёт меня если узнает!

— Так мы ему не скажем ничего. Кстати, где он?

Машка кивнула в сторону проходной.

— Там, вот-вот выйдет. Антоша устроился на завод, обещал денег заработать и мне новое платье купить и ещё в августе мы по путевке в санаторий поедем. Представляешь Боря! Вот я понимаю — мужчина, заботится и за такого не страшно за муж выходить.

«Посмотрим, как запоёшь, красавица, когда вместо зарплаты твой Антон принесёт тебе ящик детского питания или коробку хозяйственного мыла», — подумал Борис Дмитриевич.

Вслух не ответил ничего.

Глава 8

«Чай попьешь — орлом летаешь.

Водку пьешь — свиньей лежишь.

Деньги есть — с чужой гуляешь.

Денег нет — к своей бежишь?»

Авторство неизвестно.

— Разрешите обратиться!

Обращался Боря к мужику пенсионного возраста, дежуранту на заводской проходной.

— Аркадий Осипович меня зовут, говорите молодой человек. Что хотел?

Старик смотрел на Сивого с подозрением, как на иностранного шпиона. Собственно последний час он только и занимался тем, что пялился на бойкий торг у раскладушки. И судя по выражению лица Аркадия Осиповича, увиденное ему пришлось совсем не по душе.

— Аркадий Осипович, тут дер такое, а можно у вас тележку с раскладушечкой на пару часиков оставить, на ответственное хранение, так сказать, — попросил Боря. — Мне бы с девочкой погулять сходить.

Сивый озорно подмигнул, мол Аркадий Осипович дела молодое, войдите в положение, будьте добры. Сами ж небось в молодые годы огого отжигали, вам ли не понять.

Старик покосился на телегу, нахмурился.

— Ещё чего, у нас голубчик промышленное предприятие «Горняк», а не сарай в колхозе «Росинка»…

— Ну а все же?

В карман старику аккуратненько так нырнула пятирублёвая купюра. Раз, и внутри уже лежит, обосновалась, модно сказать.

— Так, молодой человек…

Однако Боря достал ещё одну пятюню и сунул старику в другой карман. Также бережно и ненавязчиво.

— Мне ж на два часика всего. Вы и не заметите ничего, глазом моргнуть не успеете, как я уже обратно вернусь.

Аркадий Осипович закашлялся. Но деньги доставать не полез. Не пять копеек пацан ему предлагает. Деньги то серьёзные.

— А люди когда через пятнадцать минут пойдут, у нас же разнесено время выхода с предприятия, чтоб не толпиться? — спросил он, а потом сам же возражение снял. — Может тогда тележеньку твою внутрь пункта поставить, если ненадолго, конечно? И мешать никому не будет…

Больно пригрелся червончик в кармане у старика. Ну а что, сколько он там дежурным на своём месте получал? Дай бог 120 рублей в месяц набегало, а тут сразу два дня работы окупают. И всего то надо взамен — за раскладушкой одним глазком присмотреть.

— Ненадолго, зуб даю, Аркадий Осипович.

— Ладно, твоя взяла, — мужик смягчился и занёс телегу с раскладушкой к себе в коморку. — Ты ж только не позже шести за ней вернись, пересменка у меня в это время начинается. И ни слова никому, а то погонят меня к чертовой матери отсюдова.

— В половину шестого, как штык!

— Шуруй давай, — вздохнул старик, возвращаясь к кроссворду.

На том и сговорились. По итогу Сивый раскладушку с тележкой в будке дежурного оставил и вернулся к бондарихе.

— Не знала, что ты такой наглый, Борис! — прокомментировала Машка, ожидавшая в паре десятков метров от проходной. — Как у тебя это получается? Аркадий Осипович очень строгий мужчина и ответственный работник. Мне так Антон сказал. Он как то на минуту опоздал к началу смены, так Аркадий Осипович не пустил без объяснительной, представляешь? Звонил начальнику цеха…

— Хочешь жить — умей вертеться. А Аркадий Осипович мужик — во! — Сивый показал большой палец.

— Опять эти пословицы, где ты их только понабрал! — захихикала бондариха. — Ладно, мы в кафе то идём?

— Куда ж мы денемся.

— А куда пойдём?

— На улицу Ленина. В стекляшку. Куда ещё идут, если бабки на кармане есть.

— Ух ты! — бондариха аж в ладоши от радости захлопала. — Класс! Класс! Класс!

Машку Сивый пригласил в единственный в городе приличный ресторан в нескольких кварталах от проходной завода «Горняк». Выбор среди мест общественного питания был городке крошечный донельзя. Провинция разительно отличалась от столицы.

«В Москве вон в прошлом году обрыгаловка американская открылась на Пушкинской», — припомнил Сивый. — «А здесь толком и нет ничего».

На российские окраины первые более менее нормальные рестораны проникли только во второй половине 90-х. Сейчас же приходилось довольствоваться тем, что