Титановая поступь десятиклассницы - Игорь Евгеньевич Кулаков
Пискнули тётки.
— Арелия? — я покосилась на наглеца.
Как же хорошо, что он не успел дотронуться до меня… — я поморщилась, — …а то никакая санация не помогла бы очиститься от той грязи, которую нёс этот урод.
Не сводя глаз с неугодного, я одной только мыслью подняла нарвавшегося на казнь глупца вверх и пожелала сильно сдавить его шею, чтобы всем, абсолютно всем в трактире, послышался этот неприятный хруст ломающихся позвонков. Как же я смаковала…
Нужно было преподать им урок. Показать, что я могу… На что я способна.
Я артистично опустила глаза, сделав своё дело.
Не успев и дёрнуться, тварь, зависшая в воздухе обмякла и упала к моим ногам безжизненной кучкой мяса с костями, завёрнутой в тряпьё.
Крипота-а-а!
После обезьянки, меня уже не мутило. Я была сейчас само зло во плоти и мне было почему-то совершенно по фиг, что я прибила кого-то инопланетного двуногого. Я не относилась к нему, как к человеку, хоть внешне он был очень на него похож.
— Не-е-ет! Не Арелия! — я помотала головой в стороны, поглядывая исподлобья на прифигевшее «стадо баранов». Я ещё днём, общаясь на пальцах в лесу с охотником смекнула, что сей жест у них тоже обозначает отрицание.
— Яна! — уверенно заявила я, надавив на голос и приложив ладонь к своей груди, — Я — Яна! — повторила я громко и внятно.
Какой-то доходяга в балахонах не с того, не с сего метнул в меня нож, но я бумерангом отправила его назад. Жестокая игрушка вонзилась смельчаку в грудь. Тот рухнул. Его одежда моментально начала пропитываться кровью.
— Ведьма! — выкрикнула какая-то кучерявая, как овца, женщина.
— Бей её! — поддержали бунтари.
И тут начался самый треш.
С истошными криками и визгами все повскакивали с сидений.
Кто-то громко топоча ломанулся к закрытым дверям, пытаясь их выбить, чтобы выбраться наружу. Иные безуспешно полезли в окна и начали там застревать, размахивая конечностями.
В мою сторону полетела еда, посуда, музыкальные инструменты, какие-то палки… Всё, что могли поднять и отправить в полёт эти обогнавшие в развитии приматов двуногие, вплоть до скамеек.
Но вот досада, ничего, абсолютно ничего, не достигало своей цели.
Я приказала «ИИ» создать вокруг меня невидимый для всех купол и он это сделал.
Один пузатый мужик, осторожно приседая и наивно предполагая, что я его не замечу, начал прятаться за некое подобие барной стойки.
За его спиной шугаясь и мечась из стороны в сторону, сталкиваясь при этом лбами, суетились худощавые чудики, изредка отпуская в мою сторону всё, что попадалось им под руку.
Я взмахом руки подняла бочонок вверх, и что было сил, в отместку шмякнула его о стену, окатив брызгами прифигевших нубов с поварёжками.
О, да! Сегодня мне был оказан «горячий и щедрый приём», с «угощениями» и «приветственными речами» — всё как и полагалось при встрече с будущей королевой.
Это был полный отрыв от реальности — невероятное безумство.
Вскоре, в трактире почувствовался запах жаренного. В прямом смысле этого слова. Какое-то мгновение и у меня перед глазами всё сильней и сильней начало разгораться пламя, охватывая все больше деревянный стол с пролитым на него пойлом и недоеденной жрачкой.
Ещё минута…
И вот уже полыхнули занавески и одежда застрявших в окнах чудаков. Те начали орать ещё пуще прежнего. Быдло кашляя и чихая заметалось, моля о помощи и взывая к властителям света, чтобы те вырвали их из лап огненной смерти.
Толстяк всё это время просидевший за стойкой бросился к моим ногам.
Это была самая настоящая Вальпургиева ночь в ином царстве-государстве с реальным ведьминым костром.
— Офигеть! — я с диким визгом, оседлав метлу, взлетела вверх.
И надо же было такому случиться, что именно сейчас сработал мой будильник.
— Ку-ка-ре-ку! — раздалось в трактире и я тот час же исчезла, как мыльный пузырь.
* * *
Бедная сонная маман была в шоке.
Она пришла меня будить, не услышав по утру привычный петушиный ор, аккурат через пяток секунд после моего поспешного возвращения домой с иной планеты.
Ноги у меня дрожали мелкой, противной дрожью, а сердце казалось, что совсем онемело.
Я резко дёрнулась, от звука открывающейся двери, напугав свою «королеву» адским гримом, черной накидкой, пребывая в позе ведьмы, оседлавшей метлу.
— Яна! — мама содрогнулась, стоя в дверном проёме. Благо, что не взвизгнула, — Ты… ты… это… Когда ты успела? — она нервно сглотнув, указала на мой гото-фейс. — И вообще… Ты куда так вырядилась? И где ты взяла эту метлу?
— Всё норм, мамуль! — я покусав губу, мило захлопала ресничками, — Пораньше встала, репетировала. 31октября будет Хеллоуин! Мы выступаем! — я сияя ярче солнца распахнула накидку, — Вот видишь, даже наряд подготовила! Нравится?
Чёрт. Меня внутри всю потряхивало от страха разоблачения. Прекрасно понимала, что такое невозможно, но боялась — не передать как.
— Дымом, что-ли пахнет? — мать принюхиваясь, сморщилась.
— Не знаю, — я пожала плечами. — Наверное от плаща, — я слезла с метлы и сняла его, поспешив убрать в пакет, — В школе брала. Видать провонял где-то.
— Ой! — маман вновь передёрнулась, — Смывай давай всё и переодевайся в человеческое. Ещё не хватало так на уроки прийти, — она окинув взглядом мой мрачный наряд, негодующе цыкнула, — Каких только праздников не понапридумывали, — и, проглотив мою импровизацию, зевнув, отправилась на кухню готовить завтрак, — Хеллоуины всякие… Буржуиния.
Фу-у-уф… Чуть не спалилась, — аж вспотела, — Шутки-шутками, а такое попадалово мне больше ни к чему. Это ладно сейчас выкрутилась… Но постоянно…
— Разумно! Одобряю! — вклинился «Разум» со своим словцом.
— А, правда, круто мы сегодня погуляли? — я хоть и клевала носом, после бессонной ночи, но ни чуть не жалела о случившемся и мечтала поскорей после уроков, переодеться и рвануть в ту затхлую деревню.
* * *
Сегодня здесь не играла музыка и не лилось рекой пенное.
Траур… причём какой.
По местным обычаям, погибших от прислужников повелителя тьмы, нельзя было хоронить рядом с ушедшими в мир иной своей белой смертью.
— Вяжи ему руки за спиной, — орали мужики, ворвавшись в дом и оседлав отсыпавшегося после вчерашней попойки Орена.
Тот и буркнуть ничего не успел, как оказался пленён и уже через несколько минут, подгоняемый острыми дрекольями в зад и спину, спотыкаясь, плёлся на центральную площадь, где гундя, собралась вся деревня.
— Что здесь произошло? — он сощурился, пытаясь проморгаться.
— Это мы тебя должны спросить… Ты кого к нам привёл? — резкий удар в спину заставил пленника упасть на землю.
— О чём вы? — пробурчал Орен, облизывая треснувшую губу.
— Вчера… в трактире покойного старины Иво.
— Покойного?
