Академия попаданок. Второй семестр - Алексей Калинин
— Тяф, — просто и без прикрас ответил Титан.
Я успела мысленно поблагодарить Горыныча за Безароматные духи, которые напрочь лишали запаха того, кто ими побрызгался. Мы затаили дыхание и напряженно вслушивались в голоса за дверью.
— Вот не удивлюсь, если это та противная девчонка… Марина, кажется. Если она лазает по ночной Академии, то исключу её без права восстановления.
— Не знаю, но она мне почему-то понравилась…
— Что?
— Тяф!
— Что? И ты тоже?
Я едва не прыснула, представив, как маленький Титан тоже пытается заступиться за меня.
— Возможно, вы очень строги к ней…
— Глазун, я уволил тебя только потому, что ты хозяйственный и под твоим руководством всё сверкает. Но я могу передумать — возьму какого-нибудь другого домового, и он будет наводить порядок не хуже тебя. Учти это при следующих словах. И цыкни на свою шавку, а то наступлю на неё нечаянно.
Я вспыхнула. Да что же это за руководитель такой — всех собирается уволить, да ещё и Титашу шавкой обозвал. Вот сейчас я ему всё выскажу.
Девчонки попытались меня удержать, но я уже толкнула дверь. Фендюлятор тут же обернулся, как будто только и ждал моего появления. На его грубом лице появился звериный оскал. Человеческой улыбкой я вряд ли могла назвать это проявление эмоций.
Глазун виновато посмотрел на меня, а Титан как обычно подмигнул.
— Добрый вечер. Вам тоже не спится? — как можно невиннее спросила я.
— Ты почему здесь? Ты же должна быть в комнате, — угрожающе сказал Фендюлятор.
— А мы все вместе вышли, чтобы сходить в туалет, — спокойно ответила я и вышла вперед, за мной, потупясь, выскользнула Агапа.
— Что вы там затеваете? — нахмурился ректор.
— Ничего. Просто у девушек есть иногда желание сходить в туалет вместе. Знаете, как по ночам страшно ходить в темноте, а до утра не было сил терпеть, — как можно невиннее сказала я.
— Чего страшного-то? Чего может быть страшного, пока я здесь?
— Ну, может снова появиться Похотун, а втроем мы имеем шанс если не отбиться, так хотя бы поднять шум.
Фендюлятор посмотрел на меня с такой ненавистью, что будь на моем месте кто послабее, то осталась бы от него кучка пепла и кусочек мантии.
— Пока я здесь вам никакой маг Похотун не страшен. А если вы ходите по ночам и нарушаете…
— А-А-А-А!!!
Договорить ему не удалось, в туалете раздался резкий женский визг, а после к нам вылетела побледневшая Маньяра. Если вы спросите — как бледнеют афроамериканцы, то я отвечу — они становятся серыми, как статуи на острове Пасхи.
Она увидела меня и завизжала ещё громче. Мне стало даже немного досадно — неужели я настолько страшная? Ну да, не выспалась, но не до такой же степени.
— А ну тихо! — прогремел Фендюлятор. — Что случилось?
За нашими спинами начали открываться двери, а любопытные сокурсницы выглядывали в коридор.
— Т-т-т-ты, — указала на меня пальцем Маньяра.
— Я, — согласно кивнула я в ответ. — Я могу тебе помочь?
— Т-т-т-ты б-б-б…
— Ну уж нет, я не такая! — возмутилась я.
— Да нет! — взяла себя в руки Маньяра. — Т-ты была в-в зерк-кале…
Глава 15
Целое утро Маньяра шарахалась от меня как черт от ладана. После того, как она провела ночь в лазарете, у неё появилась неприятная привычка не спускать с меня глаз, как будто я мечтала стырить подводку для глаз из её косметички.
Да, она рассказала, что когда мы вышли, то на неё из зеркала уставилась я, но какая-то потрепанная, взлохмаченная и почему-то в фиолетовой мантии. Фендюлятор ей не поверил и отправил в лазарет, где уже лежал один человек с навязчивыми видениями.
На утро мы с Агапой отправились её навестить. Я ни разу не бывала в лазарете, но не поэтому завизжала от души, когда на стук открылась белая дверь…
Сам лазарет находился в восточном крыле Академии. По стенам стояли различные кактусы с изогнутыми стволами и такими большими и острыми колючками, что они больше походили на кинжальные лезвия. Растения пританцовывали и казалось, что они вот-вот бросятся на нас. Даже мурашки начали носиться по спине со сверхсветовой скоростью. Почему-то обитатели Академии старались без крайней надобности не заходить в лазарет и не упоминать в разговоре.
Причину этому странному поведению я увидела перед собой, когда открылась дверь. За ней, в белом халате и с фонендоскопом на шее, стоял самый настоящий зомби. Тот самый, зеленый и страшный, который постоянно охотится за мозгами в американских ужастиках.
Он терпеливо подождал, пока я проорусь и сделаю паузу, а потом спокойно спросил:
— Ну сто? Будем дальсе орать или перейдем к конструктивному диалогу? Вы чего приперлись к доктору Мензурини?
Зомби показал глазами на бейджик, где миру доводились сведения, что данный давно умерший человек является врачом Пилюлией Мензурини.
Шепелявый зомби! Плюшки-ватрушки, вот ни за что бы не поверила своим глазам, но это было так.
— Мы пришли навестить нашу подругу, — пискнула я в ответ.
И почему это у меня голос стал тонким, как звук от комара, заходящего на вираж?
— А я думал, сто больную привели, — кивнул Пилюлия на Агапу, потом протянул мне ватку, которую вытащил из кармана. — На, помаси у неё под носом.
От ватки настолько резко несло аммиаком, что у меня выступили слезы. Я повернулась к Агапе и увидела, что та тихо и мирно стоит в обмороке. Стоять ей помогал кактус с красивым названием Карнегия, такие ещё растут в Мексике и вырастают до размеров дерева. Ветви аккуратно поддерживали Агапу под мышками, и напоминала охранника, который выводит загулявшую «шальную императрицу» из ночного клуба. Колючки кактус скромно убрал в сторону или втянул.
— Агапа… Агапа!! Да очнись же ты, не плюйся, не брыкайся, а приходи в себя! — командовала я, пока водила ваткой по носом подруги.
Девушка пыталась вырваться из крепких ветвей, пыталась снова занырнуть в бессознательное состояние, но я с упорством барана продолжала доставать её из недр мрака. Ну да, чего это я одна тут должна стоять возле зомби и бояться?
— Ик, — наконец сказала Агапа, потом сложила глаза в кучку, узнала меня и улыбнулась. Потом она перевела взгляд на Пилюлию и улыбка замерла на губах. Она пару раз вздохнула и выдала. — Дяденька, не ешьте наши мозги, пожалуйста…
Зомби нахмурился. Если вы хотя бы раз видели хмурых зомби, то поймете, что это зрелище не для слабонервных.
— Не бойтесь, не съем. Я
