Наставник - Екатерина Лесина
- Пациентом. Она не может его оставить.
Хальгрим прищурился, взгляд его сделался колючим, в нем читалось предупреждение. А Винченцо подумало, что тот, кто стоял за его спиной, потянулся к мечу.
И ударит он без раздумий.
Нехорошо.
Убивать кого-то не хотелось.
Но вот Хальгрим кивнул, будто приняв решение.
- Она ведь не замужем? Целительница?
- Да, господин.
- Потом взгляну. У меня есть достойные люди. Возможно я сумею помочь в твоей беде.
- Простите… господин?
- Мне сказали, что твоя сестра уже немолода. Сколько ей? Больше двадцати, верно? И еще не замужем. Это плохо. Женщин надо пристраивать в надежные руки, пока они молоды, - это было сказано весьма снисходительным тоном. – Твой долг, как брата, состоял в том, чтобы позаботиться о счастье своей сестры.
Винченцо прикусил язык. Смысла говорить, что у Миары собственные представления о счастье, не было. Все одно не поймут.
Решение принято. И его лишь ставят в известность.
- Ничего. Я подберу ей хорошего мужа. Тем более целительница.
- Благодарю, господин, - получилось подавить смешок.
- А ты отплатишь мне добром за добро.
- Всенепременно, господин, - а это уже чистая правда. Винченцо еще когда привык платить. В том числе и за добро.
- Садись, - Хальгрим указал на низенький табурет, который стоял в трех шагах от кресла. – И выпей со мной.
Винченцо опустился, куда сказано, отметив, что табурет на диво неустойчив. И что сидеть на нем, сохраняя равновесие, непросто. А еще сложнее – дотянуться до Хальгрима.
Клинком.
И тот наверняка это знает. Потому и глядит выжидающе. Правда, никто не сказал ему, что хорошему магу клинок нужен скорее для вида. Да и вставать, чтобы заклятье кинуть, нужды нет. Сидя, оно даже удобнее.
Подали вино в тяжелом кубке, который Винченцо принял. Но пить не стал.
- Не доверяешь? – густые брови сошлись над переносицей.
- Простите, господин, но я был болен. И сила пока не стабильна. Мне нельзя вина.
- Тогда пей воду, - с легкостью согласился хозяин покоев. – Пей и рассказывай.
- О чем?
- О том, что тут творится. Моя сестра явно что-то недоговаривает. И мальчишка этот… - он скривился. – Мне сказали, у него невеста есть. Что за она? Откуда взялась? Пей, маг. Пей, говори и не вздумай солгать.
Подали воду. Тепловатую. Пахнущую болотом.
И слегка – травой.
Винченцо сделал глоток и с трудом сдержал улыбку. Все-таки, если жизнь и сталкивала Хальгрима с магами, то явно с не самыми сильными. И вправду забавно. Пытаться опоить того, кто полжизни провел в городе магов?
Да и Миара в свое время постаралась.
Так что воду Винченцо выпил.
И рассказывать начал. Отчего ж не рассказать-то?
Глава 7
Глава 7
На четвертый день Миха добрался-таки до окна и снял тяжелые створки. Теплый воздух ворвался в комнату, выметая ту тяжелую, дымно-травянистую вонь, которая в ней повисла. Он же сам, встав у окна, опершись руками на подоконник, просто дышал.
- Простудишься, - заметила Миара.
Кто бы сомневался.
Донесли.
Миха даже не разозлился. Смысл? В его комнате постоянно были люди. Слуги. Служанки. Раб, чье место было у порога, и он-то не покидал комнаты даже ночью, словно Миху панически боялись оставить одного.
Тогда, в тот самый первый день, заглянул барон.
И баронесса.
Ица, обряженная в тяжелый бархатный наряд, который она с видом презадумчивым расковыривала. Такхвар с медом и пожеланиями скорейшего выздоровления.
Снова барон.
Опять баронесса. Бледный, с трудом стоящий на ногах Винченцо, который, в отличие от прочих, не стал говорить, и вообще упал на стул там и сидел, буравя Миху взглядом.
- А что я? – сказал тогда Миха. – Сами напоролись.
- Вот уж точно.
Миара тогда выскользнула за дверь, но Миха уже успел понять, что далеко она не отойдет. И это несколько нервировало.
- Она предложила на ней жениться, - пожаловался Миха. То есть, жаловаться он не собирался, но прозвучало именно так.
Винченцо хмыкнул.
- Она всегда умела приспособиться к обстоятельствам.
И голову запрокинул. Закрыл глаза.
- И что мне делать?
- Думай. Я уже не хочу ничего и никому советовать.
- Она сказала, что есть какой-то ритуал. У магов. Что после него она уже не сможет вредить мне.
- Верно, - Винченцо не открыл глаз. – Но и пользу можно причинять так, что жить не захочется.
Он немного помолчал. Миха тоже. Говорить
