Анатолий Махавкин - Звери у двери (СИ)
Паша, наконец-то, полностью оправился от своей хвори и даже отыскал силы рассказать весьма пошлый анекдот про помещицу-балерину. Один он, из нашей компании, мог рассказать даже совершенно несмешной анекдот так, что можно было задохнуться от хохота. Пока все изводились от смеха, а пунцовая Наташа, пеняла своему личному поручику Ржевскому, телега с Витьком достигла вершины холма и остановилась.
Я хорошо различил неопределённое восклицание, которое издал Витя - нечто среднее между ругательством и воплем отчаяния. Все тотчас уставились на парня и смех, мало-помалу, прекратился.
- Что там? - окрикнул я нашего кучера, но он молчал, уставившись куда-то вдаль, - Витя, какого чёрта?!
- У меня сердце не на месте. - шепнула на ухо Оля и крепко сжала мои пальцы, - не уходи далеко. Мне страшно!
- Пошли, - тихо сказал я и поцеловал девушку в щёку, - ничего не бойся.
Сбившись в компактную группу, словно это могло каким-то образом защитить от неведомой опасности, мы добрались до повозки. Да, теперь стало понятно, почему Витька так закоротило.
На вершине холма, лес резко обрывался, словно кто-то провёл черту, отделяющую пустынное пространство от зарослей. Спустившись вниз, наша дорога вливалась в другую, намного шире и устремлялась прямиком к воротам города. Да, да, именно к воротам. К огромным воротам в высокой стене, опоясывающей большой город, весьма напоминающий типаж, излюбленный кинематографистами, снимающими средневековые боевики. Множество церквей, двух-трёхэтажные особняки ближе к центру, масса крошечных убогих халуп и огромный замок-дворец посредине селения. С нашего наблюдательного пункта все подробности были как на ладони.
Тракт, упирающийся в ворота, кишел пешими людьми и немногочисленными повозками. Большая часть направлялась в сторону города. Люди стояли, шагали, сидели у обочины и лежали там же. Недалеко от ворот мрачными зарослями чернели виселицы и это были именно орудия казни, а не какие-то ЛЭП. По крайней мере, вороны, облепившие мертвецов, в этом не сомневались. Ещё одна юдоль смерти располагалась чуть ближе к нам: огромное кладбище, переполненное весьма свежими захоронениями. Простые могилки, без тех архитектурных излишеств, которые мы наблюдали вчера. Судя по отсутствию табличек с именами и величине, погребения относились к братским.
- Что это? - прохрипел Илья и его заметно шатнуло, - где это мы, чёрт побери, находимся?
- Эт - Лисичанск, столиза, сталбыть, - донёсся до нас чей-то скрипучий дискант, - а вот вы кто такие?
Оля до боли вцепилась в мою руку, но я не торопился вытаскивать ладонь, да и вообще, воспринимал боль словно часть сновидения, к которому относился город у подножия холма. Шок, поразивший всех, добрался и до меня, напустив густой туман в звенящий череп. Медленно, словно под водой, я повернулся и уставился на обладателя скрипучего голоса.
На противоположном берегу огромной коричневой лужи, сидел невообразимо грязный старикан, потряхивающий седой клочковатой бородой. Лысина старика блестела под ярким солнцем, а тщедушное тело скрывалось под задубевшей зловонной шкурой, одетой на манер пончо. Дедуган цепко сжимал в чёрной высохшей ладони верёвку, второй конец которой обвивал шею козла, такого же старого грязного и вонючего, как его хозяин.
- Дивные какие, - бормотал этот колоритный персонаж, - чёрти во шо одеты...
Я очень медленно разжал пальцы Ольги и так же медленно направился к незнакомцу. Краем глаза я увидел, как Витёк спрыгнул с телеги и пошёл следом. Больше никто за мной не увязался.
- Это - Лисичанск? - недоверчиво осведомился я, указав пальцем на средневековый мираж.
- А то! - самодовольно гмыкнул старик и дёрнул за верёвку, вынудив козла недоумённо взмекнуть, - Лисичанск, он и есть. Мой пра-пра-прадед, служил, сталбыть, Медведку четвёртому, опосля того, как его величность выкупил его у Орляна пятого и строил левое крыло королевского замка. Ну то, где при Медведке пятом ишшо пожар приключился.
Уже понимая, в какой глубокой заднице все мы оказались и ощущая, как сердце камнем ухнуло в бездонную пропасть, я всё-таки решился задать ещё один, уточняющий, вопрос. На чудо я надеялся или на какой-то невероятный, чудовищный розыгрыш - не знаю.
- Как называется это государство? - на физиономии старика отразилось явное непонимание, - страна какая? Лисичанск ваш, столица чего?
- А, тю на тебе! - дедуган хихикнул и махнул грязной ладошкой, - госарсво какое измыслил. Во Власи мы живём. Ранеш-то, при Медведке шестом эт ещё часть Кории была, а потом, опосля второй Напасти, Орляну до нас недосуг было, вот Медведка и отделился. Влась определил со столицей в Лисичанске.
Масса полезной информации. И полное отсутствие всякой надежды на возвращение. Я с ненавистью уставился на левую руку, проклиная чёртово колечко, занёсшее нас в эту дыру.
- О чём он говорит?! - внезапно заорал Витёк и дёрнул меня за лацканы рубашки, поворачивая к себе, - о чём вы с ним вообще говорите, мать вашу! И на каком, чёрт вас всех дери, языке? Что за херня творится?
Как только Витя начал орать, старикан испуганно подскочил и ухватив верёвку обеими руками, потащил козла вниз. Не прошло и минуты, а неразлучная парочка уже неслась у подножия холма.
Проводив беглецов взглядом, я тяжело вздохнул и крепко взяв товарища за руки, отбросил их в стороны. Однако, он и не думал уступать, яростно сверкая налитыми кровью глазами.
- Ты белены обожрался или обкурился? - сдерживая прорывающуюся ярость, спросил я, - и так, в дерьме по уши, а тут ещё и ты со своими истериками.
- Истерики? - он нервно хмыкнул, - мы хер пойми где, в какой-то чёртовой жопе, параллельном мире. Неизвестно, выберемся отсюда или нет. Ладно бы только это, так ещё с вами всеми какая-то хрень происходит.
С нами? Это он ещё о чём?
- Насчёт места - согласен, - я потёр пальцем медальон, ощущая, как спокойствие, мало-помалу, возвращается ко мне, - но мы постараемся разобраться. А может ещё заработает этот долбанутый браслет. А с нами-то чего? Я, сейчас тебя корова, толком не пойму.
Витька нервно рассмеялся и отступил на пару шагов, потирая лоб. Я оглянулся: парни и девушки продолжали рассматривать Лисичанск, но Илья отвлёкся и вопросительно кивнул головой - не нуждаюсь ли в помощи. Я только безнадёжно отмахнулся; стой, мол.
- На каком языке ты разговаривал с этим пердуном? - губы Вити плясали в нервной ухмылке, - и с этими ублюдками, которые нас грохнуть хотели?
- На нашем, на русском, - я пожал плечами, - странные ты вопросы задаёшь. Я...
- Не-ет! - товарищ бешено помотал перед моим носом указательным пальцем, - мы в школе проходили немецкий, так вот, он очень сильно напоминает всю их трескотню. Я, даже, отдельные слова узнавал. А вообще, знаешь, как дико: ты ему по-нашему, а он тебе - своё чириканье и оба друг друга великолепно понимаете, только я один дурак-дураком. Что уставился? И тот, зелёный, в лесу, тоже шпрехал не по-нашему.
- Бред, - я помотал головой.
- Бред? - Витя оскалил зубы и потащил меня к луже, - вот это - бред! Смотри! Узнаёшь?
Дьявол. Видимо, мне не показалось. Похоже, не только в обличье Ильи и девочек произошли некоторые изменения. Я тоже изменился. Причём, очень сильно. Кожа заметно посветлела и стала более гладкой. Волосы отросли и побелели, превратив меня почти в блондина. Глаза пожелтели, а зрачок изменил форму, став овальным. Я перевёл взгляд на оскаленного Витю. М-да, а я ведь теперь на голову выше товарища. Вот така фигня, малята.
- Ну и ещё, на закуску, - продолжал вбивать гвозди разбушевавшийся Витёк, - вы не жрёте уже больше суток и судя по всему, ни фига не проголодались. Не устаёте, хоть и можете носиться точно лошади. Ну и самая мякотка: сегодня ночью, я хренел от ваших сексуальных похождений. Вся ваша славная пятёрка только и трахалась друг с другом, ночь напролёт. Ладно, вы с Ильёй перераспределили Ольгу - дело ваше. Но когда ты спал с Натой, я хотел выйти и вломить тебе люлей, говнюк ты сраный! Не захотел шум поднимать, Пашке и без того хреново было. Молчишь, герой-любовник?
Какого ответа он ждал? Я лишь крепко сжал в ладони медальон и заметив этот жест, Витя злорадно кивнул.
- Вот, вот, думаю именно эти финтифлюшки всему виной, - каркнул парень и приблизился ко мне, - как только вы их напялили, так дерьмо и понеслось по трубам. Но я знаю, как нужно поступить. А ну снимай, эту дрянь!
Он протянул руку, а я внезапно ощутил дикий ужас от одной мысли о расставании с медальоном. Прикрыв ладонью украшение, я выбросил вторую вперёд. Витёк отпрянул назад, испуганно уставившись на мои пальцы. В глазах товарища застыл настоящий ужас, когда он, продолжая пятиться, встретился взглядом со мной.
- Вот дерьмо! - угрюмо прохрипел парень и сплюнул, - похоже, я уже опоздал.
