Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Диверсант
Знал бы он, насколько эта броня лучше и дороже его собственной, но для таких людей стандарт и мода всегда были единственным эталоном.
– И что столь высокому гостю понадобилось в нашем захолустье?
Шпильку насчет роста граф понял и от обиды даже подпрыгнул, словно это могло сделать его выше, но затем все же совладал с эмоциями. Похоже, за ним стоит некто, кого он сильно боится.
– Я пришел сюда по воле повелителя этих мест герцога Увиера, мой господин призывает тебя в ополчение.
Это заявление немного выбило меня из колеи, но не настолько, чтобы не расслышать женского визга за стеной бараков, уже начинавшего смешиваться с гневными криками моих мужиков.
– Так, граф, пока мы не начали выяснять юридические нюансы, остановите своих людей и выведите их из поместья. Они начали приставать к женщинам, так что все это может плохо закончиться.
– Не вижу необходимости. Не убудет от ваших шлюх.
Мороф зарычал с крыльца, но, судя по тому, что сразу не пристрелил наглого дворянчика, его жена была в доме, иначе граф уже получил бы стрелу в глаз. Ситуация выходила из-под контроля, и я судорожно пытался найти выход.
Спрыгнув с Черныша, я шагнул к графу и приблизил лицо к его шлему.
– Еще немного, и здесь начнется резня. Не знаю, какие селяне живут в твоем графстве, но мои едва ли не каждый день воюют с хтарами.
Граф снял с головы шлем, и по наглым глазам я понял, что до него не дошло, но у меня имелся еще один довод.
– Как думаешь, что скажет герцог, когда вместо ополчения ты приведешь ему половину своего отряда?
А вот теперь его проняло – граф действительно боялся герцога до дрожи в коленях, и мысль о невыполненном приказе все же заставила работать ту субстанцию, которая заменяла ему мозг. Только после этого он смог взглянуть на вещи здраво и увидеть, что его оруженосцы постепенно принимают круговую оборону, прикрываясь щитами от стрелков на крышах бараков.
– Трубить общий сбор! Всех за пределы этой грязной деревушки. А вы, барон, собирайте своих боевитых людей, я видел здесь не меньше сотни. Так что жду сотню ополченцев на службу герцогу.
– Я вообще не являюсь вассалом герцога и ничего ему не должен. К тому же с моих земель императору полагается всего лишь два десятка.
– Прекрасно, вы как раз должны выставить императору Чаако Первому положенные двадцать оруженосцев, а так как у вас их нет, то подойдет сотня этого быдла. Впрочем, можете отказаться. Прошу, доставьте мне такое удовольствие – я буду счастлив сровнять ваш жалкий городишко с землей. Жду ответа через два колокола.
Последнее слово осталось за графом, потому что его слова буквально вогнали меня в ступор. И дело совсем не в угрозе, хотя она была более чем реальной.
Какой, блин, император Чаако? А что с Ларой?
Времени было в обрез, так что я нуждался во всех мозгах, которые мог привлечь, потому что мои уже не работали. На военный совет собрались все «ближники» – Руг, Курат, Мороф на пару с невзрачным лесовиком, Охто и даже Никора. Начал я с короткого разбора полетов:
– Мороф, как случилось, что эти придурки оказались внутри периметра?
– Моя вина, – потупился бывший бандит. – Все были в поле, а на воротах стояли старики. Они с детства привыкли, что рыцари являются законной властью. Это молодежь выросла в мятежных лагерях, потому не любит дворян. Кстати, скандал начали именно наши юнцы, оруженосцы поначалу вели себя нормально.
– Так, кто что думает? – повернулся я к остальным.
– Может, отсидимся за валом? – робко спросил Курат.
– Нет, это не дикие и плохо защищенные хтары. Рыцари возьмут наш вал за несколько секунд и вырежут всех к демонам. Что ж, похоже, выхода у нас действительно не остается. Мороф, собирай шестьдесят драгун. Курат, отбери мне семь казаков, что половчее и у кого нет семей, а с остальными останешься охранять усадьбу. Запритесь и наружу выходите только для работы на полях. Не забывай отправлять дозоры в степь.
– Но как же так? – еле выдавил из себя старый вояка.
– Старый, послушай меня, старый. – Я подошел к казаку вплотную и положил руку ему на плечо. – Мне не на кого больше положиться. У тебя будут казаки, почти два десятка годных к бою драгун, да и раненые скоро поправятся. Плюс амазонки. Продержаться вам нужно от силы месяц. Сейчас у нас нет другого выхода, но уверен, что рано или поздно шанс появится.
– Граф требовал сотню, – вернул меня к неприятной теме Мороф.
– Значит, будем разыгрывать из себя сироток. В городе оставишь драгун, которые с виду даже близко не напоминают воинов. Раненые должны выглядеть как умирающие.
– Хорошо, – кивнул сотник и стремительно вышел из комнаты, за ним последовали Курат и Охто.
– Пойду собираться, – горестно вздохнул старый хтар.
– Куда это? – не понял я.
– В поход. Раны лечить.
– А здесь кто лечить будет?
– Бабы мало-мало справятся.
Мне оставалось только пожать плечами, но еще больше удивил Урген. Профессор успокаивал погрустневшую Никору, а из его слов становилось понятно, что он намеревается идти с нами в поход.
– Руг, а ты куда собрался? Хочешь испортить все дело и спалить нас к демонам?
– Во-первых, – поднял палец профессор, – в таком виде меня не узнают ни друзья, ни враги. А во-вторых, Герд, ты, по-моему, забыл, кто может стоять за всеми этими движениями и с какими неприятностями мы можем столкнуться.
Доводы, конечно, убедительные, но меня все же грыз червячок сомнений в отношении мотивов профессора. Мои предчувствия частично подтвердились, когда я увидел, с каким наслаждением Руг вдохнул воздух, выйдя на крыльцо дома. Похоже, плотная опека его слишком боевитой подруги стала надоедать, и переквалифицировавшемуся в казаки ученому захотелось свободы.
Был, конечно, риск, что его узнают, но с другой стороны, загорелый казак, тело которого затянуто в броню, а на голове развевается черный как смоль оселедец, даже близко не напоминал бледного, вечно мямлящего и временами проваливающегося в глубокие раздумья профессора. Вот как жизнь иногда меняет людей, хотя на самом деле все это внешнее. Впрочем, решительность и стойкость жили в Ургене и раньше, но были плотно придавлены условностями и общественным мнением.
Мои сборы заняли минут двадцать, тем более что из всех сборов были лишь одевание, вооружение да пара ласковых слов зареванной Уфиле. Всем остальным занимался либо Курат, либо Никора, носящиеся по усадьбе с громкими криками. Мне сразу же пришел на ум анекдот, в котором осветитель, сматывая бесконечный кабель, угрюмо высказался в адрес режиссера: «Вот работка у человека: рот закрыл – и рабочее место убрано».
Граф ожидал нас на том же холме, где недавно располагалась ставка хтарского хана. Похоже, тщеславие – это интернациональное чувство. Выглядел он как полководец, наблюдающий за сдачей города.
С математикой у графа было все в порядке, и, как только хвост нашей колонны вышел из ворот, он пустил своего коня галопом, дребезжа железом и изрыгая проклятия.
Ехать к нему с отчетом я не собирался: ведь наш путь в империю пролегал отнюдь не в сторону холма.
Сначала меня догнали вопли, а затем сам граф. Мелкие черты его лица в злобной гримасе стали еще омерзительнее.
Право слово, когда он был в шлеме, наше общение было намного приятнее.
– Здесь только семь десятков! – придерживая коня, заорал граф.
– Правильно, я привел всех, кого мог. – Мне все же удалось ответить с максимальным спокойствием.
– Я приказал выставить полную сотню!
– Воинов в городе осталось два десятка. Десять лучников и десять всадников. Остальные мужчины либо старики, либо ранены и не скоро поправятся. Можете послать в город людей и проверить мои слова, – спокойно проинформировал я представителя герцога, не меняя скорости движения и положения в колонне. – Если я прикажу оставить город вообще без защиты, начнется бунт. Так что мы вновь возвращаемся к прежнему разговору. Вы хотите привести к герцогу шесть десятков лучников и почти десяток полноценных оруженосцев?
До этого все внимание графа было приковано к моей персоне, и только после уточнений он посмотрел на сопровождавших меня казаков. Все они были одеты в серую «чешую», и хоть они смотрелись хуже рыцарей – впрочем, я бы поспорил, – но намного лучше оруженосцев, особенно тех, что пришли с графом.
Возможно, этот довод показался ему достаточно весомым, а возможно, он просто увидел повод для отступления, но граф все же отстал.
Рыцари и три десятка оруженосцев обогнали нашу колонну и пошли впереди. Я возражать не стал – в такой ситуации как-то не до понтов.
Через час нас обогнал десяток оруженосцев под командованием рыцаря – граф все же отправил «комиссию» для проверки моих слов, – и судя по тому, что никаких санкций не последовало, парни, которых Мороф оставил в городе, талантливо сыграли роль забитых крестьян и умирающих от ран воинов.
На первую ночевку мы встали не так уж далеко от дома. У меня в голове даже начал созревать план действий, только остро не хватало информации. Плюс ко всему в сложившиеся расклады начали вмешиваться дополнительные факторы в виде прибывающих баронских дружин и, что хуже всего, дополнительных отрядов герцогских воинов, которые этих баронов и привели.
