Ганфайтер - Игорь Александрович Шенгальц
Но ведь я мыслил? Значит, существовал! Эту сентенцию я прекрасно помнил, но вот практический вывод подкачал: на каком языке я мыслил? Черт его разберет! Звучит глупо, но я реально не мог понять. Это просто был ЯЗЫК, который я воспринимал, как родной. Возможно, если бы в комнате сейчас появился кто-то еще и заговорил со мной, что-то смогло бы проясниться. Но, увы, я был совершенно один, и никто не спешил ко мне на помощь.
Единственное, что я знал о себе точно: я — человек!
Еще я мог сказать, что я достаточно высок — за метр девяносто, широкоплеч, но чуть сутулюсь. Тело жилистое, тренированное. Руки мозолистые, костяшки кулаков сбитые — привык драться.
Уже что-то!
Осмотрев себя, насколько это получилось, я обнаружил по всему телу многочисленные шрамы: одни — тонкие, словно ниточки, другие — достаточно толстые, твердые на ощупь. Грудь, спина были покрыты ими, словно паутиной. На руках и ногах шрамов было меньше, на голове тоже нашлось несколько.
Происхождение шрамов я не помнил.
Так, а что на счет общих знаний? С этим дело обстояло лучше, многие факты я знал. Имена президентов, названия стран и континентов, важные мировые события, фамилии известных людей.
Что же последнее произошло на планете? Очередные разборки между главными игроками, новая угроза всеобщего уничтожения — все, как обычно. Никакой конкретики. Какой год на дворе? Тоже не скажу.
Значит, обнулились исключительно мои личные воспоминания. Это плохо, но хуже было бы, если я не смог вспомнить вообще ничего.
Но физику тренированного тела не обманешь. Пусть я забыл, кто я есть, но тело о себе все помнило.
Я потянулся, с удовольствием ощущая тугие мышцы. В своих силах я был уверен, хоть память и подвела. Уже прогресс.
Сеанс медитации завершился сам собой. Ничего нового я не узнал, ни к каким выводам не пришел. Если я, и правда, в клинике, а все происходящее вокруг, лишь мой бред, то в данную минуту самостоятельно вернуться в реальность я все равно не могу.
Значит, для начала надо устроиться в сложившейся обстановке, а потом уже искать выход из сложившейся ситуации. Главное — не паниковать! Вдруг меня просто крепко ударили по голове, вызвав этим временную амнезию — так бывает, я видел множество подобных историй… в кино. Но вот эта комната… она очень нетипичная… слишком уж все натурально выглядит.
Я ущипнул себя за руку. Больно, черт подери!
Никаких надписей в воздухе более не появлялось. Я с недоверием поглядел по сторонам, но все было спокойно. На меня никто не покушался.
Между тем, в животе забурчало — я проголодался. Да и пить захотелось жутко. Сколько же я тут провалялся овощем? Если судить по внутренним ощущениям, то не меньше суток. Не удивительно, что организм требует свое.
Я поднялся на ноги, вновь ощутив приятную прохладу каменного пола, и обошел комнату по периметру несколько раз, стараясь отыскать хоть что-то, любую мелочь, выделяющуюся из общего рельефа стен, пола или потолка, но тщетно. Камень был чуть шершавым на ощупь, а попытка отковырять от него кусочек с треском провалилась. Крепкие тут стены, на совесть строили. Если это мое подсознание, то я загнал себя в ловушку. Отсюда не выбраться без посторонней помощи. Я запер сам себя. Хорошо хоть, что клаустрофобией я никогда не страдал, а то лежал бы уже на полу в позе эмбриона и тихонько скулил от страха и безнадеги.
Еще раз ущипнул руку и окончательно решил: нет, это не бред и не галлюцинация. Все вокруг реально.
Тут у меня в голове словно щелкнуло, и я выругался вслух. Надпись! Я совсем упустил ее из виду, а зря. Ведь там же была четкая инструкция, которую я проигнорировал, посчитав все происходящее игрой сознания. Но если на мгновение допустить, что я в реальности, значит, инструкция настоящая.
Я сжал кулаки. Если не сработает — все, можно писать завещание и вешаться. Хотя это и сложно будет сделать без веревки и крюка под потолком.
Итак, будем следовать инструкции.
— Выход! — негромко произнес я, собравшись с духом и задержав дыхание.
В первую секунду все осталось по-прежнему, но расстроиться я не успел, уже в следующий миг что-то заскрипело, и часть стены попросту отодвинулась в сторону, открыв моему взору проход, вполне достаточный, чтобы в него мог протиснуться человек. А ведь я очень внимательно изучил стену — мгновение назад ее поверхность была совершенно гладкой, без единого шва. Неизвестные строители постарались на славу — я ни за что не нашел бы выход, не зная правильной команды.
Как там было сказано? — деактивация замка. Что же, вот я его и деактивировал. Пора сматываться отсюда, пока система, запирающая проход, не вернулась в исходное состояние.
Более не размышляя, я протиснулся в лаз, чуть оцарапав при этом плечи — слишком узко для меня, но выбора не было, а сидеть в темнице дольше я не желал.
Меня встретил пустой полутемный коридор, больше похожий на туннель, уходящий в обе стороны. Покатые серые стены, все тот же каменный пол под ногами, и все та же неизвестность.
Ни одной двери-прохода, кроме моего лаза, я не увидел, но это вовсе не означало, что их тут не было. Может, каждые несколько шагов тут устроены тайные комнаты, подобные той, из которой я только что выбрался, но обнаружить и открыть их — задача явно мне не по силам.
На всякий случай я попробовал поколдовать:
— Выход! — другой команды я не знал.
Опять заскрипело, и мой проход затянулся, будто его и не было. Я запаниковал.
— Выход! Выход! Вход! Сезам, откройся!
Но система, отвечающая за открытие замков, более меня не слушалась. Я оказался отрезанным от своей комнатки, и другие двери, если они тут имелись, не спешили распахнуться передо мной.
Да плевать, не больно-то и хотелось. Возвращаться в комнатку я не планировал, что я там забыл? Слава всем богам и демонам, что успел оттуда сбежать прежде, чем проход слился со стеной, теперь уже, кажется, навсегда…
Куда пойти? Налево или направо? Абсолютно все равно, оба направления выглядели совершенно идентично, а новых подсказок у меня не имелось. Что же, подкинуть бы монетку, но за неимением оной, ограничусь считалкой.
— Эна—бена—раба, квинтер—квантэр—жаба.
Направо, так направо. Я медленно потопал по коридору, надеясь, что рано или поздно он закончится, а я не оказался в замкнутом круговом ходе, иначе
