Шайтан Иван 3 (СИ) - Тен Эдуард
— Дауд, ещё в прошлый раз, я понял, что ты человек чести, уверен, уважаем и имеешь большое влияние среди своих односельчан.
Судя по благосклонному полупоклону, мой прогиб засчитали.
— Скажи, чем я мешаю вам жить. Запрещаю вам верить в Аллаха, субханаху уа тааля (Аллах Преславен и Возвышен) удивленный взгляд. Запрещаю вам совершать намаз и другие обряды. Вы не платите налоги, вы вообще живёте так, как хотите. Приезжает какой-то Гефул и говорит вам, что Хайбула приказывает расчистить дорогу, заплатить налог, дать провиант и идти сражаться с нами во имя Аллаха, субханаху уа талля. Причём тут Всевышний? Вами будет править Абдулах-амин, его наибы и куча других хозяев. Тебе какая разница, как зовут твоего господина, а Хайбула еще требует людей для войны. Просто подумай.
Я пнул в основание стереотипов Дауда и они стали развалиться на глазах.
— Зачем ты разрушил дорогу, мы голодаем, не хватает хлеба. Теперь ты снова пришёл, чтобы разрушить её. Мы закупаем зерно за перевалом и другое необходимое, а ты нам закрываешь дорогу. Разве это правильно?
Дауду показалось, что он нашел за что зацепиться и остановить развал представления основ его жизни.
— Нет, неправильно. Скажи Дауд, по какой цене вы покупаете зерно?
Он с подозрением посмотрел на меня.
— по два рубля пятьдесят копеек, если год урожайный, было по четыре рубля мешок. У нас мало земли, где можно сажать.
Мысли лихорадочно побежали из всех уголков головного мозга, сливаясь и формируя выход из ситуации.
Дауд, ещё два селения, так же как и вы, закупают все за перевалом?
— Ещё четыре.
— Такие, как твой аул?
— Нет, немного меньше.
— Дауд ты можешь организовать мне встречу со старейшинами всех аулов, которые нуждаются в дороге. Только нужно сделать это быстро, у меня мало времени.
— О чем ты хочешь говорить? Я должен знать, что сказать старейшинам.
— Скажи, Шайтан Иван, пришёл к вам с миром и хочет договориться о торговле. Только поторопи их, я жду два дня и дальше, поступлю так, как посчитаю нужным. И горе тому, кто выступит против меня с оружием. Ты знаешь, Дауд, я слов на ветер не бросаю.
— А как же Гефул?
— Он мне не нужен, просто не хотел, чтобы кто-то сидел здесь и подбивал вас напасть на меня. Ну, что? Договорились?
Я протянул руку. Дауд немного поколебавшись пожал её.
— Ты даёшь слово Иван, что будешь ждать два дня? — сказал Дауд не отпуская мою руку.
— Да, два дня.
Я приказал отойти левее и разбить лагерь на берегу большого ручья. От горской заставы выскакивали всадники, гонцы. Ускакал и Дауд.
Все расслабились и горцы и мы. Лагерь разбили по отработанной схеме. Даже выкопали отхожие места. Горцы сначала наблюдавшие из далека, подтянулись ближе, а когда наш повар стал перемешивать готовый кулеш, сели у его границ и смотрели на жизнь лагеря как в театре, забыв, что они охраняют дорогу.
К обеду следующего дня собрались старейшины пяти аулов. На голодный желудок дела не делаются, поэтому сначала угостил прибывших обедом и только после этого приступили к переговорам. С хмурыми лицами выслушали мои доводы о том, что мне нужно и последствия которые их ожидают, в случае сопротивления. Закончил своё выступление словами.
Я не хочу проливать лишнюю кровь. Зачем нам воевать, если можно жить мирно и торговать. Я знаю, что вы закупаете зерно и всё необходимое за перевалом. Этой осенью, на землях Ходжа-Али, откроется базар, на котором можно будет купить всё, что вам необходимо. Думаю многие казаки смогут продать излишки зерна и другую продукцию. Вы можете привезти на продажу все, что пожелаете. Ковры и мясо купят у вас точно. В этом году, в любом случае, я продам вам зерно дешевле, чем вы покупаете за перевалом. Ваш ответ уважаемые, война или мир. Лица старейшин оживились и они стали бурно обсуждать моё предложение. Дауд сидел со старейшинами, хотя не был таковым, пользовался уважением среди них и к его словам прислушивались. Старший сын старейшины самого большого аула, он замещал отца, который был болен. Наконец они пришли к общему решению и Дауд озвучил его.
Старейшины решили поверить тебе и заключить мирный договор на этот год, под моё поручительство. Ты не обманешь меня, Шайтан Иван?
Мы, в сопровождении Дауда с его людьми быстро поднялись на перевал и после разъяснения охране перевала об изменения ситуации на этот год, приступили к подготовке засады. В одной из бесед я попросил Дауда разъяснить всем, что территория базара будет считаться нейтральной территорией и все попытки нападения и грабежа будут жестоко караться. Он согласился.
Глава 2
Сотня спокойно возвращалась домой. Все меры предосторожности, при движении, соблюдались, просто не было постоянного напряжения в ожидании нападения. Весть о заключении мирного договора между мной и пятью аулами непримиримы облетела предгорье и равнинную часть. Восприняли её конечно по-разному, но в большей части положительно. Главное начало положено и нужно всеми силами укреплять достигнутый успех.
Вопрос организации торговой площадки, для начала, занимал все мои мысли. Делать надо все основательно и продуманно, с перспективой, вплоть до отхожих мест. Уверен, Ходжа-Али не будет против такого выгодного дела. Подключу Нарта, он продавит этот вопрос. С таким хорошим настроением мы прибыли на базу.
— Здарав будь, командир, — встречал меня Егор Лукич с Анисимом.- Знаю про Михаила, за то не переживай, сделаем, всё как положено. Вестовой два дня тому назад из Семеновки был. Полковой командир приказывал, как только прибудешь, сразу к нему, не мешкая. Видать что-то случилось сурьёзное.
— Сам то, что думаешь? — спросил я, почувствовав беспокойство.
— Да, кто ж его знает, Петр Алексеевич.
— Ладно, разбирайтесь, я в Семеновку.
Со своим сопровождением поехал в полковой штаб. По дороге заметил следы большого лагеря, между Романовкой и Семеновкой.
— Ну, наконец то, Петр Алексеевич. Как прошёл рейд?
— Удачно, Александр Николаевич, дорогу мы перекрыли основательно. Восстановить её будет сложно и не скоро. Что у вас произошло, почему так срочно потребовали к себе и где Василий Иванович?
— Садись и вникай, какое положение у нас сложилось. На следующий день, после твоего выхода, прибыло усиление в количестве двух пехотных рот и артиллерийской батареи из двух орудий и сотни кубанских казаков. Командует сводным отрядом подполковник Федор (Фридрих) фон Гапнер. Они простояли две недели лагерем около Романовки. Три дня назад поступили сведения, что у селения Джемет, в Баракайской долине появился отряд аварцев и чеченцев в количестве 500 сабель и усиленно собирает добровольцев для нападения на нашу линию. Подполковник Гапнер решил сыграть на опережение и повел весь отряд в долину. Да, капитан Шувалов с ним, прикомандирован к отряду.
— Ай, да Хайбула, сукин сын, подстраховался. Не получилось спереди, решил сзади проникнуть.- рассуждаю вслух.
— Думаю с добровольцами, отряд сильно увеличится.- сказал Соловьёв, глядя на карту.
— А где Василий Иванович?
— Поехал в Хмыловку с полу сотней из второй сотни, там самое слабое место. Я поставил под ружьё всех кого можно, собрал триста восемьдесят казаков. Совсем молодняк не трогал. Надеюсь отбиться. Романовка с Пластуновкой, с вашим приходом, точно устоят.
— Почему Вы не сказали Гапнеру о большой глупости идти на встречу к горцам с такими малыми силами, тем более со сборной солянкой.
— С чем, идти? — не понял Соловьёв
— Я имел в виду, что разные подразделения, нет слаженности и не известно, как они обучены.
— Эх, Пётр Алексеевич, видели бы вы этого надутого индюка. Офицеры сообщили, что он, два месяца, как из Петербурга, отирался где-то при штабе в Петербурге, решил ускорить рост своей карьеры. Обещали поставить на полк, если проявит себя. Какой он военачальник судить не берусь. Но сразу видно, большой поклонник устава и педант. Впрочем, как все немцы. Что думаете делать, Петр Алексеевич?
