Могучий маг-универсал в школе заклинателей - Amazerak
— Хватит! — рявкнул я и ударной волной второй раз уложил наглеца на ковёр. — Даже не пытайся. Иди куда шёл, мне некогда.
Паренёк приподнялся и вытаращился на меня. Он даже сказать ничего не мог — настолько сильно его шокировало случившееся.
А я вспомнил, где находится нужная мне лестница, и зашагал дальше. Она была за дверью в конце коридора. Чтобы попасть в свою комнату, требовалось подняться ещё на два этажа. Голова начинала проясняться.
Управление первоначальной энергией давалось мне не так легко, как в прошлой жизни, но навыки я полностью не растерял. Новое тело не создало непреодолимых препятствий, хоть и было гораздо слабее прежнего. Остальные же заклинатели здесь, судя по всему, изучают стихийную магию, а это значит, выходить в подпространство они неспособны. Впрочем, как знать, быть может, мастера первоосновы в этом мире тоже есть.
Четвёртый этаж (или, скорее, мезонин) имел узкий коридор, низкий потолок, да и убранство тут было попроще, чем в остальном доме. Чувствовалось, ремонт давно не делали. Одна из дверей была открыта. Там оказалась спальня… моя спальня, в которой находился высокий седовласый мужчина с бакенбардами, одетый в чёрный костюм. Он складывал вещи в чемодан.
— Я уже почти всё собрал, ваше благородие, — сказал он как ни в чём не бывало. — Всё, что позволил взять ваш батюшка. Валерий Васильевич подъедет с минуты на минуту.
— Хорошо. Дальше я сам. Ступай, — приказал я.
— Как скажете, ваше благородие. Вот эти вещи положите в чемодан, а вот это…
— Я понял, ступай.
Мне не терпелось остаться наедине с самим собой. Подумалось, что в спокойной обстановке быстро всё вспомню, поскольку в голове постепенно начало прояснять.
Когда слуга ушёл, я первым делом посмотрел на себя в зеркало. В отражении обнаружил паренька ненамного старше того, который мне встретился на втором этаже, роста чуть ниже среднего, с острыми чертами бледного лица и тусклым взглядом. Память подсказывала, что юношу в зеркале звали Вячеслав, а фамилию я уже слышал несколько раз за последние минут пятнадцать.
Также вспомнилось, куда мне предстоит отправиться. Я должен был поехать в Москву, в школу для заклинателей. Это считалось обязательным. Закон такой или что-то вроде того. Уезжал навсегда. Отчим не желал, чтобы я жил в его доме. Мать не возражала, но она не имела здесь голоса. Её образ вспоминался с теплотой, а вот отчим… Вячеслав ненавидел его лютой ненавистью. От этих эмоций я никуда не мог деться, хоть и плохо понимал, чем они вызваны.
Я запихнул в чемодан вещи, сложенные стопкой на кровати. Переоделся в лежащий здесь же костюм, состоящий из чёрных брюк и длиннополого старомодного пиджака (или, скорее, сюртука) синего цвета, под который надевались широкая рубаха с накрахмаленным стоячим воротником и жилетка. На шею требовалось повязать чёрный платок — что-то наподобие галстука.
С чемоданом в руке я спустился по боковой лестнице на первый этаж, прошёл по коридору в просторный холл с зеркалами и блестящим мраморным полом. У крыльца меня ждал большой бордовый седан с обтекаемыми формами и дутыми передники крыльями, как у машин пятидесятых годов двадцатого века, с хромированными бамперами и колпаками колёс. Возле автомобиля стоял высокий, светловолосый мужчина в шляпе и жилетке.
— Здравствуй, Вячеслав, готов ехать? — поприветствовал он меня весьма дружелюбно. — Клади чемодан в багажник — и поедем уже. В школе будешь днём. Как раз освоишься за полдня.
Мужчина этот был моим приёмным дядей Валентином Васильевичем, и к нему я не испытывал отрицательных эмоций. Он открыл багажник, куда легко поместился мой чемодан, я устроился на переднем кресле рядом с водительским местом. Салон был обтянут бордовой кожей и приятно пах, а на приборной панели блестели хромированные детали.
Дядя сел за руль:
— Ну всё… в путь! — он захлопнул дверь и повернул ключ в замке зажигания.
Когда мы выехали за ворота, я бросил последний взгляд на дом и почувствовал облегчение. И в то же время в груди защемили отзвуки тоски.
* * *
— Вот и всё. Твой сын уехал, — Сергей Миловидов стоял у окна, наблюдая, как от ворот отъезжает бордовый «Буцефал» Валерия. — И лучше бы ему больше не появляться в моём доме.
— Почему ты не позволил мне попрощаться с собственным сыном? — Светлана сидела в кресле и теребила в руках платок, которым то и дело промокала глаза, стараясь сдержать слёзы.
Сергей развернулся и уставился на жену недовольным, давящим взглядом:
— Ты вчера с ним прощалась. Сколько можно? Ты из него барышню кисейную хочешь сделать? Он и так никчёмный, силы почти нет. Пусть хотя бы духом будет крепок — ему это пригодится в мире, где таких, как он, не жалуют почестями.
Светлана хотел возразить, но понимала, что слова не помогут. Она прекрасно знала, как родные сыновья Сергея — Александр и Дмитрий — обращались с Вячеславом, и как Сергей пропускал мимо ушей любые жалобы и просьбы осадить ребят. Он и слушать ничего не хотел. Он утверждал, что таким образом укрепляет дух мальчика, а Светлана считала, что только хуже ему делает. Правда, в доме этом её слово значило ещё меньше, чем слово дворецкого или кухарки.
По достижении семнадцатилетия Вячеслав был обязан отправиться в школу для заклинателей. Там он проучится до двадцати лет, а дальше его ожидала самостоятельная жизнь. Сергей не желал, чтобы Вячеслав возвращался в его дом, и, пожалуй, так для мальчика будет лучше всего. Здесь он не найдёт покоя и теплоты семейного очага.
А сейчас Светлану мучила тревога. Вячеслава и в гимназии часто обижали те, кто обладал большей силой, а следующие три года мальчику и вовсе предстояло провести в закрытом учебном заведении, где неизвестно, какие порядки царят. Сергей словно специально выбрал худшую школу из всех возможных — московскую пятнадцатую, где учились по большей части простолюдины из пансионатов и слабые дворяне из обедневших семей. Материнское сердце Светланы разрывалось от беспокойства за сына. Каково ему там будет в окружении подлой черни?
— Я свой долг выполнил, — добавил Сергей. — Я вырастил твоего сына, как собственного, дал ему всё, что полагается. На этом моё дело окончено.
— И я благодарна тебе, — Светлана шмыгнула носом и промокнула глаза платком. — Но тебе не кажется, что мы поступаем с ним слишком… жестоко? Пусть Вячеслав не одарён большой силой, но это не значит… что его нужно отдавать в такое место.
Светлана редко возражала мужу, но сейчас её переполняли
