Вампиры тут беспризорные - Тони Марс
Просто у попаданца не оказалось ни единой возможности взять полукровку с собой, просто Веце не повезло.
Вампир встал с земли, отряхнулся, и осмотрелся — целый месяц он на одном месте пролежать не может, надо бы дойти до какой-нибудь деревеньки, а там уже легче дорогу найти будет.
Двухдневное путешествие Степана оказалось изнурительным, скучным и опасным. Монстры радостно сбегались чуть ли не со всего графства, но были какими-то неприхотливыми и откормленные — не брезговали есть своих и выглядели неоправданно тучными для тех мест.
Степан старался об этом не думать — не его сожрали и хорошо.
Лес был зеленым, густым, солнце стояло высоко в небе и лучи, едва пробивающиеся сквозь листву, обжигали вампира не хуже крапивы.
Попаданец устало пыхтел себе под нос, что, мол, будь у него солнцезащитный крем, ничего б ему от этого не было — и солнце не обжигало, и мысль идти, пока светло, не отталкивала.
Днем жгло солнце, ночью охотились монстры — как ни крути, а выбирать приходилось первое.
Он хотел есть. Дико хотел есть. И пить.
И возвышенные слова, которые он бросал в первые дни в этом мире, уже ничего не значили. Несмотря на всю свою неприязнь к рациону вампиров, Степану до одури хотелось мяса с кровью. И тела монстров уже плохо утоляли почти животный голод.
Это пугало. Он практически привык к своему новому телу, но тут вдруг столь резкие изменения и попаданец должен заново изучать себя. Степан смутно догадывался, что это как-то связано с заблокированной магией, но не мог знать наверняка.
Да и разве стали бы ставить блокирующую печать вампиру, если знали о последствиях? Однако ему поставили. Значит, либо не знали, либо правила одни для всех, и без разницы, какие побочные эффекты проявятся у преступника.
Ко второй половине третьего дня он добрел до села. И замер на границе леса, опасаясь покидать зеленые своды.
Неизвестно, как его воспримут местные. Непременно, он сорвется и причинит вред. А навредить кому-либо он боялся больше всего.
Клыки уже немного отросли — стали на немного длиннее обычных зубов, неприятно зудели.
Степан промялся на краю леса пару часов — без магии он и красные глаза спрятать не мог, а оказаться на костре второй раз мало кому захочется. Вот и ему не хотелось.
Он вышел, только когда начало темнеть.
Но это, наверно, не самое лучшее решение, потому как всем давно известно, что охотятся вампиры именно ночью, и тут Степан такой: медленно выползает из лесу, светя алыми глазами-фонарями.
Ну дурная, дурная то была идея.
Темень, лес кажется черным, где-то вдалеке громко воют монстры, и из лесу темный силуэт выходит — самое то для начала фильма ужасов.
Встретили его почти с распростертыми объятиями — перед первыми домами десять крепких мужиков с вилами и косами преградили путь.
— Кто такой и зачем пожаловал? — попаданец хмуро взглянул на вилы, направленные на него, и вздохнул. Ну, не кинулись сразу убивать, уже большой прогресс.
— Вампир. — горестно проговорил Степан, отмахиваясь от идиотской и навязчивой мысли соврать, мол, он больной полукровка, эльф или что-то в этом роде.
— Это мы видим. — пробасил мужик, с недоверием оглядывая вампира вблизи, — Зачем пришел в нашу деревню? — что кровососу могло понадобиться тут, было как день ясно. Иначе б не нарезал тот круги вокруг деревни полдня.
— Просить ночлег на одну ночь и спросить дорогу. — ответ Степана деревенским не слишком понравился.
Они свято верили — врет, кровосос поганый; он был убежден — врать нет смысла.
Мужики перекинулись взглядами.
— Если съешь каршиской травы, пустим, коли нет — убирайся по-хорошему.
Степан скривился от одной лишь мысли: вкус у того растения препоганый, так еще и вызывает онемение и паралич челюсти, а то и всей головы. Ниже действие почему-то не распространялось.
Но придумано хорошо — и он, и деревенские будут уверены, что никто от его зубов не пострадает.
— Несите траву. — согласился попаданец и с опаской оглянулся на лес, спиной чувствуя голодные взгляды монстров. Еще одна ночь там может стать последней, а умирать Степан пока не собирался.
Вилы миролюбиво опустили, но и в село не пускали, ждали, пока принесут каршискую траву. Степан нервно стучал пальцем по рукояти меча, беспокоясь, что травы-то у них может и не оказаться.
Накаркал.
— Нету травы, глава! — крикнул мальчонка, которого за ней посылали. — Сгорела вместе с домом травника на прошлой неделе!
У вампира от этих слов сердце в пятки ушло. Как нету?
Два обеспокоенных взгляда встретились.
— И что нам теперь делать? — глава озабоченно потер лицо. Дом сгорел, запас трав на зиму тоже, нападки монстров участились, так еще и вампир приперся. Они прокляты, не иначе!
Может выгнать его в шею отсюда? Монстры ночью сожрут, так что мстить вампир вряд ли вернется.
— Травы нет, так что проваливай туда, откуда пришел. — припечатал глава, решив избавиться от головной боли. Ночь на дворе, а он тут лясы точит с вампиром. Будто ему больше нечем заняться.
— Пустите меня переночевать. — упрямо повторил Степан, хмуро взглянув исподлобья на селян.
Людям его мерцающий взгляд не понравился — слишком зловеще выглядел вампир в лунном свете.
А у главы отпало и без того слабое желание дать ночлег кровососу. Сожрет всех же, тварь, полдеревни выкосит.
— Проваливай, покуда цел! — зло рыкнул мужик.
Степан мысленно прикинул и рассудил, что, даже будучи избитым, в деревне он будет куда целее, чем в лесу.
— Пустите, по-хорошему прошу. — оскалился вампир. — Не трону я вас, если сделаете по-моему. Или пеняйте на себя. В лес я не вернусь.
Ему вовсе не хотелось быть злым или жестоким, но когда ты устал, до ужаса устал, а твое «пожалуйста» никто не слышит, единственное, что приходит в голову — перейти к угрозам.
В конце концов, можно по пальцам пересчитать, когда этот метод не срабатывал.
Попаданец не собирался опускаться до запугиваний, но что ему еще остается?
С ним медленно происходило то, чего он так боялся — мир постепенно заставлял его меняться, становиться жестче и черствее, безжалостнее.
И сейчас ему было совершенно все равно, как далеко придется зайти в угрозах и, возможно, действиях. Какая разница, умрет он тут или в лесу?
— Мы забьем тебя. Нас больше, дурная твоя голова. —
