Санек 2 (СИ) - Седой Василий

— Не игрушка он. Другой раз сам чувствую себя рядом с ним игрушкой, он самостоятельный игрок, притом сильный, а если говорить иначе, со временем он может стать такой величиной, что для него весь мир будет игрушкой.

Разговор двух товарищей продолжался еще долго и закончился неоднозначно, но об этом мы узнаем не скоро.

Конец интерлюдии.

Глава 1

Вроде договорились. Упрямый старик все-таки согласился оставить дорогое ружье у себя, как он выразился, на хранение. Прямо из магазина я позвонил в Нью-Йорк Майклу и попросил завтра встретить с поезда Роджера, снять для него квартиру и пристроить к какому-нибудь делу, на время, пока я не вернусь. Роджер оказался простым парнем, без всяких заморочек и не стеснялся браться за любую работу, поэтому, чтобы он не сидел без дела, я и предложил ему временно поработать, кем скажут, а он, соответственно, без проблем согласился.

Старику очень хотелось хоть как-нибудь меня отблагодарить, поэтому он, предварительно позвонив своему другу, предложил тут же поехать в антикварную лавку и заняться подбором и покупкой подарков. Я, конечно, согласился, ведь это в первую очередь в моих интересах. Мы со стариком уже направились к выходу из магазина, когда Роджер каким-то не очень решительным голосом спросил:

— Босс, а вам еще люди не нужны? — не дожидаясь ответа, он затараторил со скоростью пулемета: — Просто есть у меня еще три товарища, которых можно взять в команду. Знаю их с детства, они не подведут.

— Это ты за своих дружков немцев что ли просишь? — тут же спросил старик. Роджер кивнул и поправил его:

— Они из Нидерландов сюда переехали…

Старик отмахнулся от него и произнес:

— Нормальные парни, надежные.

Я, наблюдая за этим разговором между дедом и внуком, непроизвольно подумал: везет мне все-таки на встречи с хорошими людьми в этой жизни.

Но произнес другое:

— Роджер, не называй меня больше боссом, мне это не нравится, зови по имени — это первое. Второе: ты раньше не мог спросить, чтобы я не звонил два раза в Нью-Йорк по одному и тому же вопросу?

Тот в ответ начал что-то мямлить, но я перебил:

— Зови своих друзей сюда. Вернемся от антиквара, и я поговорю с ними, тогда и решим.

После этого мы со стариком ушли ловить такси. В принципе можно было поехать на машине моих новых друзей, но, глянув на совсем уж неважный вид их раритета, я решил не рисковать, можем ведь и встать где-нибудь по дороге.

Ехали довольно долго, поэтому по дороге у меня появилась возможность задать дела несколько давно крутившихся на языке вопросов. Для начала выяснил наконец, как старика зовут, и чуть не заржал, когда услышал имя Роджер. Получается внука в его честь назвали. Но волновало меня немного другое — то, что старик обронил, говоря о своей деятельности в прошлом. В свое время в прошлой жизни я много читал о так называемых ганфайтерах, а когда от него услышал, что он сам им был, разумеется, заинтересовался и спросил:

— Скажи, Роджер, ты, кажется, упомянул, что был ганфайтером. Я думал, что это было очень давно и уже не осталось в живых свидетелей, а тем более участников этого, если можно так сказать, движения.

— С чего это? — неподдельно удивился Роджер. — Насчет того, что не осталось, ты не прав. Конечно, давно уже нет того, что было в конце прошлого века, но в живых еще достаточно много людей, которые в свое время были ганфайтерами. Да и своих детей и внуков они наверняка учат своим умениям, поэтому говорить, что сейчас таких людей не осталось, будет неверно. Мне было двадцать, когда я встретил своего наставника, это был, если не ошибаюсь, тысяча восемьсот восьмидесятый год. Три года мы занимались отстрелом всякой мрази вместе, и я многому у него научился. Потом наставника убили — мы тогда угодили в засаду, и я только чудом тогда выжил. После этого еще семь лет работал уже самостоятельно. Завязал, только когда встретил будущую жену, вот с тех пор и торгую оружием.

Он рассказывал, а я слушал и попутно размышлял: получается, сейчас Роджеру уже семьдесят пять лет. Так-то, если судить по его высохшему виду, ничего удивительного, но хотел бы я тоже в этом возрасте быть таким живчиком. Я ведь помню себя пожилым, поэтому в каком-то смысле даже немного завидую ему.

Так всю дорогу я и слушал о его приключениях в молодости. Разказчиком он был отменным, даже не хотелось вылезать из машины, когда мы наконец приехали. Но пришлось, дела ведь сами себя не переделают.

Другом Роджера оказался еще более, судя по виду, древний старик, который и передвигался-то с трудом, но глаза у него при этом были живые и умные. Он явно обрадовался своему другу и очень суетился, не зная, где его лучше усадить и чем угостить. Мне интересно было за этим наблюдать, и я даже спокойно отнесся к тому, что эти двое после встречи забыли обо всем на свете и, перебивая друг друга, спешили поделиться своими новостями. Длилось это безобразие минут сорок, потом Роджер обо мне все-таки вспомнил и наконец-то задал своему другу вопрос по делу.

— Джон, мы с тобой заболтались и совсем забыли о моем друге, а ведь я сюда приехал, чтобы помочь ему с выбором подарков для его друзей-аристократов.

Джон как-то скептически на меня посмотрел, и легкомысленно махнув рукой, произнес:

— Ой, да нет ничего проще, хватает у меня всяких интересных копий под старину, мало кто сможет отличить.

Я и рта не успел открыть, как вмешался Роджер:

— Джон, ты не понял, моему другу нужны действительно стоящие подарки. И услышь меня наконец — другу.

Последнее слово он так выделил интонацией, что Джон от него даже отшатнулся непроизвольно.

Он снова меня зачем-то осмотрел сверху донизу уже каким-то другим взглядом, хмыкнул и сказал:

— Ну, тогда придется распотрошить запасы. Пойдете, что ли, в мою сокровищницу?

Роджер тут же прокомментировал:

— Вот это правильно, там точно что-нибудь подберем.

Повернувшись ко мне, он добавил:

— Гордись, мало кто был в месте, куда мы сейчас попадем.

Заинтриговал он меня, чего уж тут скрывать, интересно же прикоснуться к изнанке жизни человека из когорты тех, кто всегда был мне интересен. Я сейчас говорю о разнообразных коллекционерах, нумизматах и прочих искусствоведах. Я всегда был далек от антикварных дел, потому и смотрел на людей этих профессий, как на представителей другой, непонятной мне цивилизации.

Комнату, в которую мы пришли, закрывала массивная металлическая дверь, даже на вид непробиваемая. Затрудняюсь сказать, какой толщины металл пошел на ее изготовление, потому что сверху она была обшита деревянным шпоном, но, думаю, сантиметра три точно будет, очень уж она была массивной. Сама комната была размером приблизительно три на четыре метра, и все стены в ней были заставлены широкими стеллажами. Если не видеть убранства других помещений здесь, можно было подумать, что хозяин этого всего страдает гигантизмом, настолько все здесь сделано основательно. Только попав внутрь, Джон задал правильный вопрос:

— Сколько лет твоим друзьям?

— Друзья — это отец и два сына. Отцу лет, наверное, сорок с хвостиком, может, чуть больше, сыновьям восемнадцать и десять.

Джон на секунду задумался и произнес, отправившись в угол помещения:

— Отцу подарим пару дуэльных пистолетов. Старшему сыну, наверное, подойдет хитрый стилет. Я сам о таком мечтал по молодости

Я тут же его перебил и попросил колюще-режущее оружие не предлагать, не стану я его дарить. Из опыта прошлой жизни есть убежденность: как подаришь кому-нибудь нож, так и портятся отношения до такой степени, что можно даже сказать, что мы теперь на ножах, а уж про саблю или там шпагу, вообще молчу.

Тот кивнул и отправился в противоположный угол, где достал небольшую шкатулку и произнес:

— Тогда будем дарить часы. Да не кривись ты так, — сказал он, увидев мое выражение моего лица. — Посмотри сначала. Твоему другу еще девок охмурять, а увидев такую вещь, ни одна не устоит.