Небо в кармане 2! - Владимир Владиславович Малыгин
Оглянулся назад, может банки с НЗ в багажном отсеке подтекать начали? Не видно ничего, багажник забит доверху имуществом.
Паньшин носом закрутил, тоже запах почуял. На меня посмотрел:
— Откуда запах?
— Не знаю. Может быть, в багажном отсеке банки подтекают? Вы отстегнитесь и попробуйте проверить, так ли это!
— Я попробую, — отвечает юрист.
Покачиваю сокрушённо головой, и Паньшин тут же исправляется:
— Сейчас всё сделаю!
Другое дело. Пусть проверит. Хотя сомневаюсь, что дело в разгерметизировавшихся банках. Наверняка какая-нибудь топливная трубка прохудилась, или штуцер какой раскрутился. Проверить, конечно, нужно обязательно, но сам уже начинаю активно головой крутить. Вниз смотрю, ищу подходящую площадку для приземления. Возвращаться назад или продолжать полёт? А вдруг не успеем долететь никуда? Мало ли бензиновая трубка лопнет, и топливо струёй шибанёт? Кто даст гарантию, что оно не воспламенится? Мотор горячий, опять же искра проскочить может. И вспыхнем мы жарким пламенем…
Не дай Бог!
Александр Карлович лезет назад, но тёплая одежда мешает протиснуться между сиденьями. Юрист пыхтит, крутится ужом, уже и лицо от чрезмерных усилий покраснело, покрылось капельками пота, а ничего у него не получается. До пояса протиснулся, а дальше всё, застрял. Кое-как назад вернулся, уселся и отдувается. Рукавом куртки (и куда только все манеры пропали?) вытер лоб от пота, глянул жалобно:
— Не получается!
— Так вы куртку снимите! — подсказываю.
Разомлел от жары Паньшин, размяк, вот и соображает плохо. Да и не привык на самолётах летать. Ощущения необычные, новые, впечатлений масса, переварить не успевает. Но куртку тут же сбросил. Повертеться, правда, пришлось, но справился. Заодно и от шапки избавился, и сапоги скинул. Запашок по кабине пошёл, но быстро выветрился. Всё-таки негерметичная у нас кабина, продувается сильно.
Дело сдвинулось, Паньшин пролез в багажный отсек, принялся перерывать наше имущество. До банок с бензином добрался быстро, почти сразу же голову между спинок сидений просунул, ко мне наклонился и прямо в ухо кричит:
— С банками всё хорошо, ничего не протекает!
Хорошо ещё, что я свою шапку не снимал, а то точно оглушил бы криком. Кивнул ему в ответ, показал на пассажирское сиденье. Хорошо, что адвокат кричать в ответ не стал, сразу полез на своё место. Вот только одеваться не стал. Пришлось указать ему на оплошность.
Это рассказывать долго, на самом деле всё быстро произошло, пара минут понадобилась адвокату на раздевание и столько же на осмотр. А я тем временем плавным доворотиком ухожу влево. Где-то там должна быть грунтовка. На неё мы и будем садиться!
— Ремни! — кричу Паньшину.
— Что? — поворачивается адвокат ко мне.
— Садиться будем на дорогу, — наклоняюсь к нему поближе, чтобы не рвать горло. — Ремни застегните!
— Понял! — кивает поверенный и начинает судорожными движениями рук выдёргивать из-под себя привязные ремни. Ну и хорошо, пусть занимается. Всё не так страшно ему будет.
Пролетели километра два, как раз эта самая дорога впереди и показалась. Ещё столько же или чуть больше пролететь нужно! Запах бензина ещё сильнее стал, уже прикидывать начал, как бы дверку в кабину приоткрыть. У Паньшина в глазах испуг плещется. Понимает, что что-то не так, но хорошо ещё, что по причине отсутствия технического образования не может представить себе всех катастрофических последствий. И не паникует. Да и я лицо пряником делаю, стараюсь эмоции в узде держать. Про себя мгновения отсчитываю и по кратчайшему пути лечу к выбранному для посадки участку.
А между нами и дорогой оказалось обширное болото! По разбросанным на его поверхности чахлым сосенкам это понял. Потом уже кое-где чёрные прогалы увидел, бочаги. По спине мурашки побежали, в животе словно ледяной комок образовался. Чуйка сработала? Нельзя нам туда, так получается?
Но головой так и продолжаю по сторонам крутить. И строго на траверзе левого борта вдалеке вроде бы как деревушку углядел. Далеко до неё, вёрст десять будет, зато там люди, помогут в случае чего. Чуйка или не чуйка, а я уже кручу левый вираж на девяносто градусов, разворачиваюсь носом прямо на эту деревушку!
Если кто-то скажет, что авиаторы в приметы не верят, можете рассмеяться такому знатоку прямо в лицо! Ещё как верят! И в приметы, и строго соблюдают при этом авиационные традиции. И чуйка среди них не на последнем месте находится!
До деревни больше половины расстояния не долетели, запах бензина стал настолько сильным, что глаза резало. Зато к дороге ближе оказались, ну я и довернул в её сторону и сразу же пошёл на снижение. Топливный кран перекрыл, как только понял, что смогу дотянуть до неё без мотора. Отключил магнето, поёрзал на сиденье, лопатками плотнее прижался к спинке. Паньшин в точности повторяет все мои движения и, нужно отдать ему должное, ведёт себя правильно и по-мужски. Не паникует, вопросами не достаёт и вообще молчит. Лишь по округлившимся глазам и бледному, словно свежевыпавший снег, лицу можно понять, что товарищ находится в сильном стрессе. Умудряюсь не только расчёт на посадку строить, но и подобные мелочи замечать.
Мотор заглох, запах бензина стал слабее, сквозняком лишние пары выдуло. Но всё равно пахнет. Получается, утечка постоянная, от работы мотора не зависит. Или бак потёк, или шланг прохудился. С баком сложно всё будет, своими силами точно не починим, а со шлангом ерунда, на новый запросто поменяем. Есть необходимый запас!
Лечу в тишине, лишь воздушные потоки слегка шипят и посвистывают, точку приземления наметил, в неё и целю. И стараюсь думать о чём угодно, только не о посадке. Чтобы не сглазить…
Вот мы уже над дорогой, вертикальную скорость снижения приходится держать большую, вес хоть и стал меньше, но незначительно, да ещё винт колом стоит, тормозит сильно. Редко-редко под набегающим потоком на такт прокручивается.
Справа тёмно-зелёные мохнатые ели сплошной стеной стоят, слева от дороги очередное болото показалось, а мы уже на высоте метров тридцати.
— Господи, помоги, — слышу, как начинает шептать молитву Александр Карлович и быстро раз за разом крестится. Это хорошо, это правильно. Пусть помогает…
Замолчал чего-то. На мгновение скашиваю глаза в его сторону — вжался в спинку, руками вцепился в сиденье, сам бледный, огромными круглыми глазами на приближающуюся дорогу смотрит.
Земля очень быстро приближается, очень. Вот и наступает самый опасный момент. Возьмёшь ручку на себя раньше времени, поспешишь погасить вертикальную и потеряешь скорость. А до земли ещё ого-го сколько
