Временной тоннель Эйнштейна – Розена - Александр Зубенко
Оставался Тимофей Ружин.
Этот крепкий угрюмый сибиряк часто не разделял всеобщего позитивного настроения, предпочитая находиться в одиночестве, стараясь меньше общаться, разве только при крайней необходимости. О прошлой его жизни никто не знал, кроме очевидно Дмитрия Семёновича, который держал его в команде только ему одному известным причинам. Геодезист-топограф никому не мешал, делал свою работу, был молчалив и, оставаясь по ночам в палатке с Николаем и Антоном, старался сразу уснуть, просыпаясь по утрам раньше любого геолога.
В противоположность ему, Николай-калмык был весьма общительным приятелем, хорошим проводником и неутомимым слушателем импровизированных лекций, которые зачастую у костра по вечерам развивал профессор Сазонов, предполагая, что перед ним в образе проводника находится вся аудитория его студентов на кафедре института. Единственное, что сейчас озадачивало Николая, что в этом районе реки Учур ещё ни разу не ступала нога цивилизованного человека. Белое пятно на карте радиусом в триста километров, здесь, у бурных порогов Учура было ему неведомо: ни ему, ни его предкам, никому другому. Он привёл группу геологов сюда, следуя указаниям Старика, можно сказать, в никуда. Это была зона тайги, неизвестная ни цивилизации, ни охотникам, ни рыбакам из ближайших поселений. Сюда никто не забредал. Это место было будто отгорожено от всего мира, затерявшись в озёрах, холмах, сопках, болотах на долгие триста километров в любую сторону по масштабам географической карты. О таких зонах говорят: аномальные.
Николай из своих поверий древних шаманов знал другое название этого места: проклятое.
Как покажут дальнейшие события, он ошибался только в одном.
Эти места уже посещала нога человека.
№ 2.
А начиналось всё, собственно, так…
Два года назад в эту неизвестную зону тайги выдвинулась экспедиция энтузиастов-геологов под предводительством друга Сазонова по кафедре института, такого же неутомимого исследователя профессора Требухова Бориса Александровича. После очередного сеанса связи вся группа из шести человек исчезла и сгинула навсегда, не оставив после себя даже координат их последнего местопребывания. Несколько недель с высоты велись поиски, и вертолёты кружили над разливом реки Учур, словно пчёлы над ульями, однако ни к каким результатам поиски не привели. Мало того, команда спасателей, составленная из местных рыбаков и охотников за пушниной, так же необъяснимым образом исчезла, оборвав связь по рациям на восьмой день продвижения вдоль сопок и болот. Итого на данный момент без вести числились уже шесть человек группы Требухова и десять рыбаков с охотниками. И вот что было интересно. Как только вертолёты влетали в зону поисков, в кабине пилотов начинали отказывать все приборы навигации, винты сбавляли вращение, будто попадали в некий спрессованный воздух, а компасы и часы выходили из строя, прежде кто-либо успевал это заметить. Пилоты вели свои машины вслепую и не имели возможности общаться по рациям, и как только лётчики вылетали из зоны поисков, приборы тотчас приходили в рабочее состояние, будто и не было их бешеной пляски в районе трёхсоткилометровой зоны отчуждения. Видимо, та же самая аномалия произошла и группой Требухова, а позже и с командой спасателей. От обеих групп на данный момент не было ни слуху, ни духу, хотя прошло уже два года со времени их исчезновения. Поэтому, когда встал вопрос об очередном походе в малоизученные места Хабаровского края, Дмитрий Семёнович Сазонов предложил маршрут, по которому два года назад ушёл и не вернулся профессор Требухов. А так как Старик был ещё и членом комиссии, то Географическое сообщество при Академии наук СССР безоговорочно приняло его предложение.
Самолётом они долетели до Якутска, вертолётами их доставили до последнего крупного населённого пункта, пересадили на вездеходы, и почти двое суток везли к месту высадки, откуда они вдоль извилистого берега реки, по тайге и болотам, минуя сопки, скалы и долины, пробирались восемь дней с проводником-калмыком к месту нынешнего расположения лагеря. За все эти дни, проведённые в тайге, они ни разу не наткнулись на какие-либо следы, указывающие на пребывание в этих местах экспедиции Требухова или их спасателей. Впрочем, по прошествии двух лет, на это уже мало кто надеялся, но даже ржавая консервная банка или миска с оторванной пуговицей могли указать им, что люди здесь побывали, а затем бесследно исчезли.
Но… увы.
Ничего. Тайга поглотила в себя две группы людей, не оставив даже намёка на их некогда существование.
И вот когда уже отчаявшиеся в поисках путешественники с собакой Лёшкой вышли к побережью Учура, им в глаза бросилась непонятная аномалия, заставившая их разбить лагерь близ неё, несмотря на то, что тем самым они отклоняются от первоначального маршрута, разработанного ещё в кабинетах Географического сообщества. Получив помощь от вертолётов в виде продуктов и оборудования, они перенесли груз ближе к берегу, и уже вторую неделю ведут раскопки в аномальной зоне, без выходных и отдыха, не считая сегодняшнего воскресенья, когда Антону исполнилось 32 года. На сегодня они, наконец, наметили выходной, изловив в реке двух великолепных тайменей для праздничного стола, который пообещала накрыть Даша.
…А тут этот прибор, чёрт бы его побрал, чертыхнулся Антон.
Он озадаченно почесал затылок и пошёл к костру, где в клубах стелющегося ароматного дыма суетился Николай, сменивший ночью Тимофея Ружина. По словам Николая, геодезист поднялся засветло и отправился с ружьём куда-то к порогам реки, не прихватив с собой даже Лёшку. Пёс был любимцем всей группы, и кличка, которой наградил его хозяин в лице калмыка-проводника, доставляла всем забаву, граничащую с постоянным весельем. Он был незаменим, когда дело касалось отыскания в тайге следов, преследования грызунов или в качестве сторожа при расположении лагеря. Именно Лёшка обнаружил своим нюхом что-то непонятное, заставившее группу
