Безумыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович
Способ есть. Для стопроцентного определения своей цели гахару необходимо коснуться меня. Без этого он не поймёт, в каком именно теле я прячусь, пока я нахожусь в толпе. Если максимально избегать физические контакты с наёмниками и не отходить далеко от группы идущих на Твердь горцев, то гахару придётся хитрить, стараясь всё время виться поблизости. Излишняя суета и выдаст моего врага. Главное: самому не переусердствовать с прятками. Перестараюсь, и, наоборот, привлеку к себе внимание гахара.
Желающих занять места выбывших проводников нашлось в несколько раз больше, чем требовалось. Люди знали, что в день появления на горизонте Выхода всегда возникает шанс устроиться на пусть и опасную, но очень хорошо оплачиваемую работу. Ротация в отрядах наёмников была велика. Кто-то погибал, кто-то получал раны, требовавшие длительного лечения, кто-то просто уходил, скопив нужное количество денег.
Всего через полчаса, закончив со всеми формальностями, мы тронулись в путь. Огромный отряд, численностью под две сотни человек, вытек людским потоком за стены и двинулся по широкой натоптанной тропе в сторону далёких гор. Кстати, те, чтобы понять, что лоскут принесло именно к Выходу, видеть было не обязательно. Даже в хмурую дождливую погоду кромка возникшего на рассвете у полиса леса моментально сообщала любому, кто имеет глаза, куда очередной скачок их закинул. Даже запоздай отряд провожатых, что обычно уже встречал утро под стенами, разноцветные ленточки, привязанные тут и там к веткам растущих у края деревьев, не дадут обознаться.
Шли длинной колонной. Собравшиеся на Твердь в самом центре. Спереди и сзади нас прикрывали провожающие своих Вступивших на Путь воины Гора, наёмники же рассредоточились по краям, шагая чуть в стороне от тропы. На данном этапе мне рано бояться гахара. Тем более, что безопасности ради, даже нужду приходилось справлять только в строго отведённое для этого время и группами.
Местность, по которой мы шли, именовать равниной можно было лишь очень условно. Постоянные овраги, невысокие каменистые кряжи, частые узкие, но быстроводные речушки. Проложить здесь полноценную дорогу — задача не из простых. Потому все и ходят исключительно в пешем порядке. Ни повозки, ни лошади этот путь не осилят.
Первое серьёзное нападение на отряд произошло ближе к вечеру. Постоянные атаки одиночных зверей, бросающихся на людей, то с деревьев, то из кустов, то откуда ещё, я в счёт не беру — незначительные проблемы решались на ходу. Тут же пришлось остановиться и дать время передовой группе воинов разобраться со стаей волков, налетевшей на наш авангард.
Потерь нет, бобы собраны, продолжаем движение. Мне, шагающему между двух амбалов-охранников, вступать в бой за остаток дня не пришлось. Слишком много людей — есть, кому и без меня, помахать оружием. Даже ночью есть. Разделённое на три стражи тёмное время суток провели на удобной каменистой верхушке холма под охраной костров, сторожей и невероятно полезного дара одного из наёмников, который умел чувствовать приближение опасных зверей.
Ночью мало кто выспался. Нападения сов, попытки старых куниц пролезть в лагерь, муфры, рыси, притопавший к холму медведь. Нет, все хищники были своевременно обнаружены и убиты на подступах стражей, но редкие промежутки тишины в своей совокупности едва ли заняли треть всего отведённого на сон времени. Не удивительно, что многие из идущих к Выходу утром восстанавливали силы бобами. Спать под такую какофонию — это привычка нужна.
Я так мог, но у меня были свои причины для бодрствования. Я наблюдал за наёмниками. И за теми, кто спускался в свою стражу чуть ниже по склонам холма, и за теми, кто спал. Пока ничего подозрительного. Гахар не дурак — не хочет себя выдавать раньше времени. Боб же Ебор выдал мне ещё вечером. Мой конвоир ходит этим маршрутом уже какой раз, знает, что без подпитки в пути будет сложно. Когда-нибудь тоерост одарённого упрётся в потолок по всем трём составляющим, и ему придётся отказаться от этой работы.
Второй день прошёл уже более весело. Длинный обоюдоострый лепесток-наконечник копья, выданного мне Ебором сразу по выходу из полиса, успел к вечеру дважды окраситься кровью. Один раз я проткнул здоровенную рысь, бросившуюся на меня с дерева. Второй моей жертвой стал старый кабан, раскидавший амбалов-охранников. Стадо диких свиней отчего-то решило, что идущие мимо двуногие им сильно не нравятся и решило напасть на отряд.
Аномалия местности. Здесь опасность для людей представляют даже мирные травоядные, что чуть раньше доказал взбесившийся лось четырёх метров в холке, которого пришлось останавливать даром одному из наёмников. Ебор после вздыхал, что приказ не даёт ему снять с меня браслеты, иначе бы он уже это сделал.
Но по-настоящему сложным оказался для нас третий день. Дело в том, что утром большая часть отряда, состоящая из провожающих горцев, ушла назад в полис. Наша численность сразу упала до сорока восьми человек. Три десятка наёмников окружили Вступивших на Путь, среди которых отдельной маленькой кучкой шагала и наша четвёрка. Для всех, кроме командира отряда проводников, знавшего, кто такой Ебор и зачем он направляется к Выходу, я был нелюдимым и оттого постоянно молчавшим богачом с Порога, идущим на Твердь в сопровождении личных охранников.
Обман позже вскроется, но это не имеет значения. Из-за этого барьера не возвращаются, а рядовые наёмники и не поймут, что произошло. Богачи часто привлекают к своему сопровождению дополнительную охрану. Ебор как-то проговорился, что со мной куда проще, чем с детьми, которых он обычно доставляет на Твердь. Подозреваю, тех приходится проносить спящими под воздействием мощного сонного зелья, спрятав в некий специальный рюкзак или короб. Не будь моё нынешнее тело столь крупным, меня бы, наверняка, постигла та же участь.
А так приходится драться. Слава звёздам, что редко. Мне нельзя показывать своё мастерство — Гахар тоже имеет глаза. Впрочем, проводники в полной мере отрабатывают те немалые деньги, что им заплатили. Сильные поголовно бойцы на верхах троероста через одного одарённые. Командиры наёмников тщательно отбирают людей при приёме на службу. В отряде есть даже два лекаря. Хотя, их способности пока никому не потребовались. Лёгкие раны здесь предпочитали устранять при помощи лечилок, какие имелись у каждого.
Один горец хвалился, что взял с собой десять склянок первухи, как он на жаргоне местных охотников называл наиболее мощный из трёх изготовляемых на Земле вариантов лечилок. По две штуки на день пути — перебор на мой взгляд. За барьером все зелья из этого пояса потеряют полезные свойства.
У наёмников тоже хватало лечилок. Я не раз и не два видел, как получившего рану бойца врачевали при помощи зелий. Так как мы шли весь день без привалов, у охранников-проводников просто не было повода лишний раз к нам приблизиться. Мы идём своей группой, они рассредоточенной вокруг нас цепью, сжимающей звенья в том месте, где происходит атака зверей. Если в отряде и есть гахар, то у него пока нет возможности заняться поиском. Может, вечером начнёт. Осторожничает, боится спугнуть.
Ближе к вечеру мы вышли к очередному подготовленному для ночёвок месту. Рукотворное происхождение большой круглой поляны выдавали прогнившие остовы пней по краям. Предшественники сегодняшних проводников когда-то очень давно расчистили здесь площадку для лагеря при помощи топоров и пил.
Середина пути. И понятно, почему на поляне нас встречают хорошо вооружённые люди. Второй отряд наёмников явился сюда раньше нас. Ночевать будем вместе, а утром продолжим движение в противоположные стороны. Разумно. И я моментально понимаю, что в каждом отряде держать по гахару моим врагам смысла нет. Зачем, если все уходящие на Твердь в любом случае одну из ночёвок проводят под охраной обоих групп проводников? Здесь всё и решится. Готовлюсь.
И долго ждать не потребовалось. Едва мы поднялись на холм, как один из наёмников, не удовлетворившись общим приветствием, бросился пожимать руки вновь прибывшим. При этом, кого приобнимет, кого похлопает по плечу. Начал со своих, но, когда те закончились, переключился на Вступающих на Путь горцев.
