Истинный саваран (СИ) - Останин Виталий Сергеевич
Такой восторг захлестнул — не описать! Вроде бы и раньше доводилось это делать, но тогда это было совсем по другому. Теперь воздушная стихия воспринималась, как… вода. Я словно бы плыл по поверхности, но при желании мог нырнуть и направиться в любом направлении.
Поигравшись с воздушными потоками, которых в горной местности было хоть отбавляй, я оседлал один из них, направив свое тело над дорогой. Довольно скоро обнаружив искомый караван. Только в нем было не четыре, а пять машин. Один багги, судя по всему, не приближался в аулу, а присоединился к колонне совсем недавно.
Следил издали, не давая им возможности опознать в маленькой черной точке в небе здоровенного мужика с крыльями. И когда примерно понял, куда они направляются, вернулся к своим. Все это заняло у меня меньше двадцати минут.
Опередить иранцев было не сложно. Они шли по дороге, которая, подобно змее, изгибалась между гор. Нам же достаточно было последовательно перенестись через два не слишком высоких хребта, чтобы встать у них на пути.
При транспортировке не умеющих летать соратников, я обратил внимание насколько они стали сильнее. Ангел построил что-то вроде силового щита, на который встала пехота, а Голубка и я просто отбуксировали его куда нужно. Мобильность команды здорово выросла.
Вообще, я собирался напасть на колонну в движении. Третья мутация — это, конечно, здорово, но зачем отказываться от фактора внезапности и нарываться на шальную пулю. Даже, если знаешь, что она тебя не убьет. Всякое ведь бывает, а дразнить судьбу я не любил ни в этой, ни в прошлой жизни.
Однако, Гвен настояла именно на возмездии. Чтобы, дескать, злодеи перед смертью поняли, за что к ним пришло воздаяние. Как по мне — так детский патетический бред. Но столкнувшись взглядами с метательницей молний, я только руки поднял. Спорить с ней было бессмысленно.
— Хорошо! — хотя ничего хорошего в этом я не видел. — Встретим их здесь.
И в итоге, как в каком-нибудь вестерне, отряд иранских военных остановился, завидев нашу семерку, перекрывшую им дорогу. Грамотно остановился, метрах в ста пятидесяти. Тяжелые джипы, шедшие в центре построения, навели на нас пулеметы, а мелкие багги, ревя движками, начали заходить с флангов.
— Ты хочешь им что-то сказать? — подколол я Гвен. — Ну там, обвинить их в бесчеловечном отношении к гражданским или еще что? Кстати, ты знаешь название деревеньки, которую они уничтожили? Просто, они же должны знать за что смерть принимают. Или, быть может, ты знаешь фарси?
Та стояла, воздев руки, между которыми уже начали плясать искры электрического разряда. Упрямо настояв на своем, она только сейчас поняла, что не сможет сделать ничего из того, о чем я только что говорил. Что ей придется просто убить взвод солдат без всяких объяснений.
Это открытие здорово разозлило девушку. Я сочувственно поцокал — так и учатся войне. На ошибках. Если выживают, конечно.
Другая бы начала ругаться на свою оплошность или искать виноватых. Голубка поступила иначе. Она выстрелила молнией в ближайшую багги и та вспыхнула прямо на ходу. Правда, сделала она это все равно после того, как иранцы открыли огонь. Пусть бы их стрельба никому не повредила — Ангел заранее поставил щиты.
Это послужило командой об открытии огня. Высокотемпературные сгустки энергии, сжатый до бритвенной остроты воздух, здоровенные каменюки — все это обрушилось на взвод карателей настоящим ураганом. И сразу выяснилось, что к столкновению со сверхами солдаты были не готовы.
Их задачей было кататься по таким вот горным районам, обнаруживать мелкие очаги сопротивления и, если это было по силам, уничтожать их. При невозможности — вызывать подкрепление, авиаудар или еще что-то. А сверхов, да еще и в товарном объеме, тут никто не ждал. Вообще.
Советские, если и находились где-то в Афганистане, в конфликт не лезли. Может быть даже ограниченный контингент наших военных уже выведен из этой горной страны. Британские — не желали светиться, формально же это война Ирана с Афганом. Ну а сами иранские сверхи были задействованы на других фронтах. Там, где не нужно было гоняться за партизанскими отрядами и вырезать деревеньки.
Так вот, за несколько секунд отряд полностью перестал существовать. Ветер, вездесущая коричневая пыль, безразличные к возне человеческой снежные вершины, горящий металл, который совсем недавно был прочной военной техникой, и двадцать пять мертвых тел, разбросанных на дороге.
Словно игрушки, которыми детишки увлеченно играли всего минуту назад. А потом обнаружили новую забаву, оставив прежнюю. Прибраться за собой, они, естественно, забыли.
Гвен с пустым лицом стояла, глядя на дела своих рук. Кажется, от мщения она ожидала чего-то иного. Наверное, удовлетворения. Ощущения правильности. Уверенности в том, что она поступила верно.
Но ничего этого не было. Просто к одной массовой казни прибавилась еще одна. Количество трупов выросло вдвое, а в мире ничего не изменилось. Как не менялось все эти тысячи лет, пока человечество существует.
А вот Ангел откровенно наслаждался собственной мощью. Паренек в последнее время нравился мне все меньше и меньше. Такое ощущение, что с каждым пробуждением ему сносит крышу все больше и больше. На почве возрастающего личного могущества, он дошел уже до того, что начал играть с жертвами.
Во время бойни — а иначе то, что мы тут устроили, не назовешь — Брайн не просто убивал противников. Нет, он с ними играл. Например, сперва отсекал полями руку или ногу, и лишь потом добивал покалеченных солдат.
Я с таким уже встречался — в прошлой жизни. Правда, там никакими суперсилами не пахло, но чем, скажите, мерзавец с огнестрелом отличается от такого же с телекинезом? Сила, безнаказанность, удовольствие от процесса — страшный коктейль. Надо будет за ним приглядывать.
Хорошо, что остальные члены нашего небольшого отряда не вели себя таким образом. По крайней мере, на дела рук своих, смотрели они без удовольствия.
— Хоп, Сердцеедки… Контроль. — скомандовал я. А когда никто из них не двинулся с места, надавил голосом. — Бегом! Вы что, хотите, чтобы кто-то из выживших дотянулся до рации и вызвал сюда авиаудар?
Сверхи неохотно двинулись к месту бойни. Можно было бы и Брайна отправить, но есть в армии принцип — не давать бойцу ту работу, которая ему нравится. Солдат должен страдать и превозмогать, иначе грош ему цена. Да и смотреть, как Бледный Ангел пластает своими невидимыми лезвиями мертвые тела, не хотелось.
Я же остался рядом с Гвен. Положил руку на плечо. Почувствовал, как девушка вздрогнула. Настойчиво потянул и буквально против ее воли прижал к своей груди. Пару секунд она дергалась, пытаясь освободиться, но вскоре затихла.
— Никогда больше так не делай. — проговорил я ей в макушку. — Решила убить врага — просто убей. Не нужно никому объяснять, зачем ты это делаешь. Все равно никто не поймет.
— Я думала… — сдавленно прошептала Голубка. — что поступаю правильно. То, что они сделали в деревне… это было ужасно. Но мы…
— Верно. Мы поступили не лучше, чем они.
— Тогда, в чем вообще смысл⁈
Ты ж моя девочка. Маленькая тепличная американская девочка. Да нет никакого смысла. Это война. Здесь правит целесообразность. Эффективность. Право сильного. И больше ничего.
— В том, что они мертвы, а мы живы. Это все, что тебе нужно знать. На войне нет хороших и плохих, света и тьмы. Есть мы, и есть они. Друзья и враги. Все остальное — это концепции мирного времени.
Глава 2
Зима в Баграме
Настойчивый зуммер телефона внутренней связи заставил ее болезненно поморщиться и открыть глаза. Сначала женщина решила, что ей даже заснуть не дали, но нет. Дали. Три часа.
— Старший группы резерва Зима слушает.
— Ты мне нужна, срочно!
Окелла. Нарушил собственное железное правило давать группе отдохнуть хотя бы шесть часов между вызовами.
— Состав стандартный? — женщина с безразличием отметила, как её эмоции бьются в толстый слой ледяного безразличия.
