Вперед в прошлое 2 (СИ) - Денис Ратманов
А мама не понимала этого и не слушала вовсе, для нее его слова — назойливая старческая трескотня, не более. Она, наверное, думала о результатах пункции. Пока дождется, совсем изведется. А ждать от суток до трех дней.
Дед проводил нас до самого бабушкиного дома. Под абрикосом припарковалась оранжевая «шестерка». Окна зала были распахнуты, и оттуда лилось: «Это наш счастливый случай, больше ты меня не мучай»… Ноздри щекотал аромат жарящегося мяса, доносились голоса. Мама протянула руку к калитке, не решаясь ее распахнуть, и тут из кухни вышла молодая женщина, крашеная в темно-рыжий, с миской салата в руках, сделала два широких шага, увидела маму и замерла.
Калитку открыл я — она чуть не отвалилась, чиркнула по земле. Тетя Ира крикнула:
— Ма-ам! Андрей!
Из дома нехотя вылез смутно знакомый парнишка в джинсах и модной футболке, стриженный под площадку: виски и затылок лысые, на макушке волосы торчком. Круглое лицо, оттопыренные уши, глубоко посаженные глаза, и рот, как у лягушки — большой и безгубый.
Тетка протянула ему миску.
— Неси в дом! — А сама шагнула навстречу маме, похожая и совершенно другая, пригладила волосы, торчащие в разные стороны.
— Олька, — шепнула она, сделала еще шаг и сгребла маму в объятия. — Как же я рада!
Я тихонько наблюдал со стороны и вспоминал их детские фотографии, где они были похожи, как близнецы. Сейчас осталось едва уловимое сходство: темно-зеленые глаза, носогубный треугольник, будто бы великоватый для такого лица. Тетя Ира на полголовы выше, круглее и, хоть она старшая, но выглядит моложе лет на пять.
— Идем в дом, все готово, осталось дождаться только шашлыки, их Толик жарит.
Кто такой Толик? Очередной муж тети Иры? Скоро узнаем. Воссоединившиеся сестры шагнули на порог, спешащие навстречу Наташа и Борис расступились. Ко мне подбежала сестра, шепнула:
— Ну что? Как съездили?
— Результат примерно через три дня, — ответил я. — Может, раньше, но это вряд ли. Мама изведется за это время.
— А сам что думаешь?
— Нормально все. Уверен.
В той реальности рака у мамы не было, были доброкачественные узлы в щитовидке, но червячок сомнения все равно подтачивал, ведь все теперь по-другому. Тут одна семья распалась, вторая соединилась, гопник Каюк вроде взялся за ум, но передал эстафету смерти Вичке Плечко.
Наташка покосилась на выход и прошептала:
— Андрюша этот такой дебил! Так и хочется ему втащить!
— Ты не рви на груди своей рубашку, — пела какая-то певичка, — изменил, так душою не криви…
— Уходи и люби свою Наташку, — фальшивя, подпел Андрей, спустился по ступеням — что Зевс к смертным снизошел — протянул мне руку. — Андрей.
Я пожал ее.
— Павел… Романович.
Наташка прыснула в кулак, Андрей снисходительно улыбнулся. Самый старший, великая шишка, в декабре ему семнадцать. Сам в его возрасте смотрел на восьмиклассников, как на головастиков в луже.
Борька так и не спустился с порога, стоял надутый.
— Идем жрать, родственнички! — Андрей прошествовал в дом, взлохматив отросшие волосы Борьки. — И ты иди, дутыш.
— Я не дутыш! — Борька отскочил в сторону. — Да ты задрал!
— Я тебя еще не драл, — донеслось из дома.
— Да ты, Андрюха, доминатор, — сказал я, но он, похоже, не услышал.
Из-за дома вышел кругленький розовощекий мужичок лет пятидесяти с седыми усиками-щеткой и волосами, зализанными на плешь. В каждой руке у него было по три шампура.
— Здрасьте, дядь Толя! — поприветствовал я возможного стратегического партнера. — Помощь нужна?
— Да я уже все, спасибо. Павлик, да? — Я кивнул. — Занеси таз с маринадом и все остальное в кухню и закрой, если не трудно. Чтобы Боцман не перевернул.
Я рванул за дом. Мангал установили возле подвала, и пес уже лакал маринад из миски, вспугнув мух, гудящих, как бомбардировщики.
— Боцман, фу! — гаркнул я, и пес прижал уши, отошел от таза с видом, что он в общем-то не при делах. — Молодец. Умный парень!
Жаль, не успел с Толиком шашлыки пожарить и расположить его к себе. Убрав вокруг мангала и закрыв миски в летней кухне, я отправился в зал, где все уже расселись за столом. Осталось место возле Андрея на диване. Борис с ним так сильно не хотел соседствовать, что предпочел неудобную табуретку.
Никогда не понимал, зачем детей усаживать за один стол со взрослыми, это здорово ограничивает в общении и тех, и других.
— Толик! — объявила бабушка, — вот в этом графине вино, вот тут чача. Кому что? Поухаживай за дамами.
Мама протянула бокал, тетя Ира и Бабушка — рюмки.
— За мир во всем мире и погоду в доме! — сказала бабушка и замахнула рюмку.
Потом выпили за родителей, за детей, за тех, кого с нами нет — не чокаясь. Раскраснелись. Мама заулыбалась. Пошли анекдоты — сперва безобидные, потом все смелее и смелее.
— Дядь Толя, шашлык — во! — Я показал «класс».
Единственный взрослый мужчина с радостью переключился на меня. Поговорили о маринаде, о том, как выбирать мясо, о рыбалке. Пока женщины судачили, и тетя Ира чуть что хохотала, запрокинув голову, Толик основательно присел мне на уши, рассказал про свои рыболовные снасти, я — про свои и о том, как мы ставриду продавали. Тут и Наташка оживилась, давай мою находчивость нахваливать. Я осторожно направил беседу в нужное мне русло:
— Дядь Толь, а вы с тетей Ирой вместе работаете проводниками? Так бы хотелось с вами в Москву поехать! Андрей, ты был в Москве?
Он фыркнул.
— Был конечно. Она крутая! Там прямо возле дороги — огромный экран, а на нем реклама всякая, как в телевизоре, прикинь? Вот фильм «Беглец» смотрел? Такая же! Как в будущем. Чуть не заблудился там, столько народу!
— В Москве абрикосы не растут, — закинул удочку я. — Дурных денег стоят, наверное. Вы их туда возите?
— Пф-ф-ф, — выдохнул Андрей — будто резиновый матрас воздух стравил.
Толик посмотрел на меня, как на умалишенного.
— У нас там стоянка — семь часов. Что ты за это время успеешь? Их и тут неплохо берут. Да и таскаться неудобно, ты бы видел, что в том поезде! На третьих полках спят, в проходах баулы — ходишь, спотыкаешься.
И что на это скажешь? «Я бы рискнул»? Четырнадцатилетний сопляк, который никогда не был в крупном городе — рискнул бы… Меня не то что деньги делать не
