Ванька 9 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич
Мои зверьки в поясе под мундиром словно мухоморов объелись, если бы не в брезентовых кармашках лежали — в пляс пустились.
Я был в полном обалдении.
Мля…
У женщины, лица её тоже не было видно, из матерчатого сооружения на голове только глаза сверкали, на шейной цепочке висела золотая фигурка… верблюда. По стилю изготовления — как будто её тот же мастер делал, что и мои фигурки. Пусть у меня — медведь, рысь и прочие, а тут — верблюд.
Женщина с верблюдом мне что-то сказала. Я не понял её языка.
— Старая Мать Верблюдов приветствует Хозяина Северных Зверей, — перевел мне сержант-майор.
Странно, я его об этом и не просил.
— Я… её тоже приветствую, — запнулся при ответе я.
Сержант-майор тут же перевёл гостье мною сказанное.
Женщина протянула мне большую круглую флягу в чехле, украшенном орнаментом. После этого опять что-то сказала на своем языке.
— Это Вам, Хозяин Северных Зверей, подарок. Без фляги здесь никак нельзя.
Последнюю фразу он явно от себя добавил. Старая Мать Верблюдов была более кратка.
— Большое спасибо. — я принял с поклоном подарок.
Гордо держа голову женщина повернулась и зашагала-поплыла к своему верблюду. Кстати, белому. Я раньше и не знал, что такие бывают.
Через пять минут люди на верблюдах уже удалялись от нас.
Я стоял и вертел в руках подарок.
Сержант-майор глазами по пять копеек смотрел на меня.
Так? Что это было?
Чем дальше удалялся караван, тем мои золотые зверьки всё больше и больше приходили в обычное состояние, а скоро уже и ничем не проявляли себя, замерли и затихли. Превратились в обычные фигурные слитки желтого металла.
Я, как дома часто говорили, на автомате скрутил крышку фляги и приложил её горлышко ко рту.
Вода была холодной и очень приятной на вкус.
Глава 3
Глава 3 Добрели…
После встречи с бедуинами у колодца отношение ко мне изменилось. Что мои товарищи по несчастью, что конвоиры сейчас на меня как-то особенно посматривали. В этих взглядах всякого-разного было намешано — любопытство, недоумение и даже страх.
Да, да, некоторые начали меня побаиваться. К разряду колдунов отнесли. А колдуну в голову неизвестно что может взбрести. Может — хорошее, а может и плохое. Пойми их, колдунов.
Согласен — в целительстве всегда есть элементы чего-то необъяснимого, магического, а тут ещё и такое…
Тащится себе колонна осужденных военно-революционным трибуналом по Африке, а тут непонятные люди на верблюдах. Ещё и с подарками…
Здравствуй мол, Царь Зверей, добро пожаловать в наши палестины. Ну, не Царь Зверей, а Хозяин, но всё равно — круто.
Не просто всё с этими золотыми зверьками. Ой, не просто. Мои — с просторов России, а здесь, в Африке, они опять же в большом почете.
Всю голову я с этими зверьками сломал, но так ничего путного и не надумал.
— Долго нам ещё идти?
На этот раз сержант-майор сразу же мне ответил, не проигнорировал мой вопрос.
Так, если на привычные мне по прежней жизни километры перевести, то где-то их сорок с небольшим гаком получается. Ну, не смертельно. Тем более, сейчас у меня фляга имеется. Попойду — попью, попойду — попью. Сил сразу как-то прибавляется.
Вечером я с фляги чехол снял, немного полюбопытствовал. Металл, из которого она изготовлена, скорее всего — серебро. Работа — весьма старая, орнамент большой мастер делал. На стенках вместилища для воды какие-то фантастические звери меж собой дерутся. Одно чудище — вылитый динозавр из моего школьного учебника.
Полюбовался я на флягу и чехол на место вернул. Так лучше будет. Незачем её чужим глазам разглядывать.
За размышлениями у меня незаметно пол дня прошли. Иду себе и иду, а товарищи мои что-то совсем сдавать стали. Не климат, похоже, им тут. Бредут, еле ноги переставляют. Вот, кто-то свалился, а друзья-знакомцы ему помогать начали. Подняли, с двух сторон под руки подхватили. Не оставили лежать на песке своего. Наши — своих не бросают.
— Скоро колодец? — подошел я к сержант-майору.
— Скоро… — старший в конвое, как и мы, выглядит уставшим. Африка, это тебе не Париж или Шампань.
Очередной обед всухомятку. Час отдыха и снова вперёд.
Глупо как-то они нас ведут. Ночью бы это было делать лучше…
Ага, лучше. Ночью — темно, ничего не видно. Так можно неизвестно куда забрести…
Чего только я за дорогу не передумал — голова-то, в отличие от ног, не занята.
Только на следующий день добрели мы до своего нового местожительства. Нас так рано не ждали, ничего нам не приготовили — ни еды, ни места размещения…
Мля…
У меня голова от голода кружится и колени от ходьбы подгибаются, а каково же другим? Меня ещё золотые зверьки поддерживают…
Так… Щелястые бараки из необстроганных досок… Просто дворцы какие-то…
Мля…
Ни коек… Ни освещения…
Впрочем, керосиновые лампы через пару дней нашлись. Были они, оказывается, но про них кто-то запамятовал. Ну, что нам они предназначались.
Кормили нас…
Вареная фасоль и пол фунта хлеба. С такого питания у всех в животе бурчало.
После ночи на голой земле, утром к нам явился французский капрал и объявил, что кровати мы сами себе должны сделать — доски имеются. Ткань для матрацев — тоже в наличии. Есть для их набивки и тюки соломы.
Кровати мы сколотили, матрацы изготовили. Кстати, солома оказалась полусгнившая и заплесневевшая, так что с матрацами мы намучались. Но, хоть следующую ночь не на песке спали.
Выданными от щедрот французов лопатами разровняли пол в бараках, вымели мусор…
Из оставшихся досок сбили стеллажи, немного неуклюжие скамьи и столы. Около бараков повесили умывальники.
На этом обустройство было закончено.
Тот же капрал объявил, что завтра мы уже должны приступить к работе. Если я правильно понял — будем копать песок. Рыть какой-то канал. Куда и зачем — не нашего ума дело.
Тут ещё и одна беда пришла — комары. То их не было, а вдруг появились. Огромные, никогда русским человеком не виданные. Объявились они ночью перед днём начала работы. Жужжали беспрестанно, лезли в нос, рот, уши…
Утром все встали не выспавшиеся, искусанные и злые. Нас покормили в очередной раз фасолью, выдали железные лопаты и погнали на рытьё канала.
Идти надо было версты три. Это тоже радости не добавляло. Три туда, три — обратно, итого — шесть. Находишься…
Глава 4
Глава 4 Не весело тут…
Всё не по-людски в этой Африке…
Днём стоит жарища, а ночью — зуб на зуб не попадает. То и другое — плохо. Весь день по жаре мы копаем, а ночью — спим в холоде. Ещё и комары. Такое впечатление, что они только больше становятся.
Воскресенье — выходной. Тут — новая напасть. В церковь надо идти.
Шесть километров — туда, столько же — обратно.
Во главе нашей колонны вышагивает сержант-майор. Такое у него интересное звание.
Благо бы, церковь православная была, так нет…
— Зачем нас только сюда водят? Мы в своего-то Бога после фронта не все верим, а не то, что в чужого… — ворчали солдаты. — На кой чёрт он нам нужен…
Сержант-майор отмалчивался — русского языка он не понимал совершенно.
Нас размещали в задней части церкви, впереди же рассаживались французские колонисты.
Кюре страшно гнусавил, меня от его голоса даже временами передергивало. Органист мастерством не отличался и его музыкальный инструмент издавал что-то душераздирающее. Лучше бы уж совсем не играл — таково было моё мнение.
Французский священнослужитель через слово почтительно поминал Бога. Сидящие на задних скамейках тоже, только руганью. Такие словечки порой проскакивали, что я только головой качал. Во, как война людей меняет…
Через пару недель всем нам такие воскресные походы надоели хуже горькой редьки. Солдаты начали придумывать, как от этой самой церкви избавиться.
