Ирландские танцы (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Володя, я, хотя и беременная, но на память не жалуюсь, — хмыкнула Наташа. — И эту сволочь, что тебя белым сдала, я запомнила. Вот с ним, понимаешь ли, с твоим старым знакомым, беда случилась… Володя, только ты не смори на меня так, я здесь совсем не при чем. Доложить, разумеется, доложила, но никаких приказов не отдавала. Ну, обиделись наши английские товарищи, что некто себя за члена компартии выдает, да еще и к советским товарищам попытался в доверие влезть. А этот, Водохлебов, если его фамилию на русский буквально перевести, так он воды нахлебался, в Темзе. Так, бедняга до своего начальника и не дошел. С моста, понимаете ли, упал.

Ну да, ну да. Темза река длинная, мостов в Лондоне хватает, а с них постоянно кто-то да падает. И, что характерно, судебная медицина пока еще не сможет установить — упал ли вначале человек с моста и ударился головой, причинив себе смертельную травму, или вначале ударился головой, а уже потом упал? Про легкие, которые не могут заполняться водой после смерти — полная ерунда, для сериалов про инспектора Барноби. Тем более, что ежели, Дринкуотер еще живым падал, так легкие все равно заполнятся.

Значит, по мою душу прибудет или уже прибыл Освальд Райнер. И что за зверь такой? Имя и фамилия почему-то кажутся мне знакомыми, но пока вспомнить не могу, в связи с чем? Точно помню, что я с ним не сталкивался ни в Архангельске, ни в Москве. Может, его кто-нибудь упоминал? Кто мог его упомянуть? Артузов? Трилиссер? Нет, я бы вспомнил. Или это всплыли обрывки моих прежних знаний? Ладно, подумаю.

— Наташа, а что известно о Райнере?

— Немного. Был в отставке, не так давно вернулся в строй, а вообще — профессиональный разведчик, во время империалистической войны бывал в Петрограде, потом служил где-то в Скандинавии. А вот больше, увы, на него ничего нет. Так что, ты меня извини.

Это называется немного? Такую информацию Коминтерн мог получить только с самого верха, от кого-то, кто непосредственно отправлял Райнера. Или…? Или от скромной офисной уборщицы, ковыляющей по зданию со щеткой и на которую не обращают внимания. Могло быть от шофера, если пассажиры, занявшие заднее сиденье,неплотно закрыли окошко, отделяющее их от водителя.

Я опять повосхищался возможностями разведки Коминтерна и опять мысленно повузмущался. Ну почему Коминтерн тратит такие возможности на невыполнимую цель?

— А вот второе сообщение, в котором содержится просьба, тебе не очень понравится.

— Только не говори, что мне придется устраивать во Франции революцию или свергать с престола короля Соединенного королевства.

— Нет, революцию тебя пока никто не заставит устраивать, и короля мы пока свергать тоже не станем, — усмехнулась Наталья. — Сам понимаешь — ни во Франции, ни в Соединенном королевстве революционная ситуация пока не настала, а приносить сюда революцию на штыках нереально. Вот, про Португалию еще можно подумать, но она далеко.

— Да я и португальского языка не знаю, — поддержал я шутку.

— А если серьезно, то требуется поддержать Ирландскую революционную армию. Они уже близки к освобождению, но возникли большие проблемы с оружием и боеприпасами.

— М-да, — только и сказал я.

В отличие от Наташи, я знал будущее. Ирландия давно ведет борьбу за свое освобождение от британской короны, но наиболее ожесточенно эта борьба развернулась совсем недавно, в годы Первой мировой войны. В шестнадцатом году произошло «Пасхальное восстание» в Дублине, провозглашена независимость Ирландии от Британии. Однако, восстание было жестоко подавлено, а его руководители расстреляны. Запомнил даже фамилию одного из расстрелянных — Конноли. А дальше ирландцы создают собственную армию, получившую название республиканской. Сокращенно — ИРА.

Борьба ИРА и империи была яростной, но ситуация оказалась патовая. Британское правительство, потратив несколько миллионов фунтов стерлингов и сотни английских солдат и полицейских, не считая мирных жителей, погибших в результате терактов,осознало, что Ирландия все равно выйдет из состава империи, а Ирландская республиканская армия, понесшая огромные потери, исчерпав запасы оружия и боеприпасов, не знала, как быть дальше.

В декабре этого года Британия предложит лидерам ИРА мирные переговоры, а те на это пойдут. А куда деваться? В результате будет подписан компромиссный договор, по которому Ирландия оставалась частью Британской империи в статусе доминиона — самоуправляющейся колонии, вроде Австралии или Канады; формально страной продолжит управлять король Георг, на ее территории остаются военно-морские базы Соединенного королевства. Северная Ирландия останется частью королевства, а южный доминион получит название «Свободного государства».

А дальше внутри самих повстанцев начнется война, подогреваемая англичанами. Что ж, бритты по-прежнему применяют свою излюбленную методику, известную еще со времен Рима. Разделяй и властвуй.

Самое интересное, что мы, то есть, Советская Россия уже признала независимость Ирландии и мы остаемся единственным государством, которое сотрудничает с ирландскими революционерами. А вот если сейчас подкинуть ирландским повстанцам оружие и боеприпасов, так они, пожалуй, не пойдут на мирные переговоры с бриттами и Ирландия не окажется раздробленной и не будет «малой гражданской войны» в результате которой самые лучшие представители повстанцев погибнут, на радость англичан. А вот будет ли это лучше, или хуже? Но если гибель повстанцев бриттам в радость, то их жизнь и борьба Британскому королевству в тягость. Поэтому, есть смысл сделать небольшую пакость потомкам англов и ютов. Вот, что поделать… Ну, не люблю я Англию. Они мне еще за Смутное время не рассчитались и за помощь шведам. У меня что, англофобия? Хотя, английскую литературу я очень даже люблю. И аглицкие сериалы смотрел с удовольствием.

— Наташа, а просьба о помощи поступила от руководства Ирландской республиканской армии?

— Просьба поступила от Ирландской соцпартии, а если точнее — от ее председателя, Конноли.

— А разве его не расстреляли в девятьсот шестнадцатом? — удивился я.

— Расстреляли отца, а это сын, — пояснила Наташа. — Сына зовут Джеймс. Очень толковый парень, хотя еще и очень молодой. Наверное, твой ровесник. Или ему столько же лет, сколько было тебе, когда мы с тобой познакомились.

— И сколько они хотят?

— В конкретных суммах не знаю, но Джеймс просил пятьдесят тысяч винтовок. Или — на крайний случай, хотя бы двадцать тысяч и по две сотни патронов к каждой винтовке.

Я только присвистнул. Пятьдесят тысяч винтовок — цифра несусветная. Я такую даже рассматривать не стану. Да и двадцать — это очень много. Двадцать тысяч винтовок! Это же целая дивизия. Четыреста тысяч патронов! Или больше? С арифметикой у меня всегда нелады. Нет, не четыреста. Нужно еще один нолик добавить. Офигели они совсем. У нас, на северном фронте, бывало по десять патронов на ствол и ничего, воевали. С другой стороны, мы знали, что сегодня у нас по десять патронов, но завтра-послезавтра подвезут, а этим ребятам брать боеприпасы негде. Так что, при разумном расходовании, двести тысяч патронов может хватить на пару месяцев, а то и дольше.

Наталья, по моему лицу прочитав, что я согласен, поспешила добавить:

— Ты только закупишь оружие, а транспортировка в порт, доставка в Ирландию будет обеспечена французскими товарищами и ирландскими повстанцами. Наши товарищи тебе помогут подыскать продавцов. Может, даже сами все и найдут, только оплачивать придется тебе.

Товарищи из Коминтерна помогут отыскать продавца? Нет уж, лишние посредники мне не нужны. У меня в торгпредстве надежные люди имеются, а связываться неизвестно с кем — не стоит.

А вот самое главное — где мне купить оружие? Франция отпадает сразу. Стопудово, что такая «негоция» не пройдет незамеченной от взора полиции, а мне это не надо. А коли и удастся купить, то цены на оружие тут будь здоров. Долбаные франки уже избавились от основных запасов винтовок, спихнув их Польше, а теперь самим не хватает. В Алжир нечего посылать.