Посланник богини (СИ) - Абвов Алексей Сергеевич

Первая глава.

Затерянный в затерянной дали.

Долгое, бесконечно долгое мгновение тьмы и начинают проступать первые чувства тела. Главной мажорной нотой звучала тянущая боль, к ней присовокуплялось сильное внутреннее жжение гитарной струны. Где-то на задворках всплывало звучание голода, короткими рывками открывая потайную дверцу в кладовую чужих воспоминаний. Воспоминаний тела, куда меня вселила милостивая Богиня. И открывшаяся передо мной кладовая оказалась полной непрекращающихся страданий, хотя для своего прежнего владельца это являлось вполне обыденной жизнью. Я почти утонул в них, однако долгая практика спасения себя в проклятой душерезке хорошо помогла и в этот раз. Наконец-то удалось, превозмогая нынешнее скверное телесное состояние, проанализировать доставшееся мне наследство.

Итак, моему новому телу недавно исполнилось десять зим. В племени, откуда оно родом, принято отмечать не индивидуальные дни рождения, а пережитые холодные сезоны, ибо дожить до весеннего тепла удаётся далеко не всем. Кто-то гибнет от болезней, кого-то убивают с чего-то неожиданно взбесившиеся сородичи. Прямо пандемия внезапного бешенства. То ли от плохой еды, то ли от большой скученности - трудно сказать. Моему реципиенту довелось однажды увидеть массовое помешательство родни и спастись тогда буквально чудом. Его просто не заметили, обратив внимание на более крупных и более раздражительных индивидов. Потому весной все одновременно празднуют общий день рождения, он же и новый год. Какая знатная выходит экономия на праздниках и подарках. Племя жило в предгорьях, занимаясь скотоводством и сбором даров природы среди таких же диких племён. Развитие можно оценить где-то на уровне бронзового века, однако меня смущали подслушанные моим новым телом рассказы о прячущихся где-то за бескрайними лесами великих чудесах, в которых моё сознание человека информационной эпохи легко выделяло весьма характерные детали. Одна из сказок уж очень походила на описание информационной сети 'Интернет' из моего прежнего мира. А в других сказках упоминалась самая настоящая магия. Естественно, называлась она по-другому, однако сложно обозвать прямое воздействие разумом на окружающую реальность как-то иначе.

Сказки сказками, а бывшему хозяину тела сильно не повезло с рождением. Четвёртый сын вождя племени, казалось бы - живи и радуйся, однако его мать была 'заложницей-наложницей', отданной вождю другим крупным племенем из политических соображений. В воспоминаниях мать выглядела изящной черноволосой девушкой с большими грустными глазами, которая мало чем могла помочь своему ребёнку. Её и саму постоянно держали в 'чёрном теле'. Отец любил совсем других женщин, которых у него было много - две жены, три наложницы и ещё пять 'заложниц'. При этом он всегда находил время сбросить в них своё семя. В доставшейся мне памяти, отец занимался исключительно обжорством, публичным сексом, прыжками по травке с большой дубинкой и регулярным избиением всех, кто подворачивался ему под горячую руку. Выглядел он крутым бабуином - то есть крупным волосатым самцом. Человеком я бы его назвал с очень большой оговоркой. Под стать ему выросли и мои старшие братья - такие же безмозглые обезьяны, решающие любой вопрос исключительно громкими криками и физическим насилием. Их отец явно любил, потому регулярно учил правильно размахивать большой дубинкой, дабы они хоть как-то походили на него. Получалось откровенно плохо, несмотря на все старания и крепкие тумаки. Наверное, таким бы смог вырасти и бывший хозяин этого тела, но его просто отказывались кормить. Голод был его основным чувством за всю короткую жизнь. И ещё боль - мальца били все, кому хотелось хоть на ком-то отвести душу. Единственной отдушиной была старшая сестра. Истинная красавица, по мнению всех местных бабуинов. К своей семнадцатой зиме, девушка имела три массивных подбородка и единственными её занятиями в жизни являлись еда и общение. Прикоснувшись к её 'светлому' образу в памяти, меня морально вырвало. Грязные заляпанные жиром руки, сальные грязные волосы, грубо сплетённые в толстую косу с яркими цветными шнурками. Пахло от неё душными мускусными притираниями, изготовляемыми из заднепроходных выделений заменяющих тут домашнюю скотину шерстистых ящеров. А учитывая момент, что истинной добродетелью девицы её положения считалось так называемое 'сохранение соков', то мылась она лишь один раз в жизни ещё при рождении. Туалетная бумага здесь тоже отсутствовала как явление, и вообще - подтирать одно место считалось чем-то неприличным. Дикари-с. Засохнет и само отвалится. Сестра изредка радовала убогого братца объедками со своего стола, за что он её просто боготворил и терпел истерические выносы мозга с её стороны. Та регулярно проверяла на нём передаваемое от главной самки племени к её наследнице тайное искусство управления волосатыми самцами.

Но в один далеко не самый прекрасный день эта 'прекрасная идиллия' закончилась. Отец в очередной раз крепко повздорил с вождём другого племени, а тот вместо того чтобы утереться, как было всегда, подговорил ещё одного вождя, а тот привлёк ещё кого-то и сильно ударил в ответ. Отец, старшие братья и большинство простых мальчиков и мужчин нашего племени пошли навстречу подходящей к поселению у скал вооруженной толпе. Врагов было очень много, по грубым прикидкам на взгляд раз в шесть или даже семь больше, чем всех мужчин нашего племени. Уж не знаю, почему отец и все остальные решили идти навстречу врагам, а не устроить им 'радушный приём' в относительно укреплённом поселении. Тогда был бы реальный шанс. В памяти же стоит кровавая битва где-то далеко внизу, где погибли все мужчины теперь уже можно смело сказать - моего племени. Уж очень сильно я вжился в чужой образ. И тогда, окончательно поняв, что дело совсем плохо, моя сестра подбила глупого мальца на настоящий геройский поступок, предложив лишить победителей самого главного актива племени - высокогорного плато с ценными 'ягодами силы'. К нему вела проходившая через подвесной мост старая дорога. И если его разрушить - то плато станет совершенно недоступно людям. Выдав мальцу старый защитный амулет давно забытой Богини, хорошо наточенный бронзовый нож и кувшинчик особого зелья, ненадолго превращающего человека в настоящую машину смерти, но гарантированно убивающего того после окончания своего действия, хитрая сестра определённо планировала сбежать на беговом ящере, пока победители займутся преследованием маленького диверсанта. Да, её тоже можно понять - особого желания вскорости 'познать' всех выживших мужчин победивших племён она явно не испытывала.

Удалась ли её попытка бегства - о том в памяти ничего нет. Малец лишь хорошо запомнил свой стремительный бег к плато и заметно отстающую погоню. Проклятое зелье заставляло выкладывать последние силы, их хватило для того чтобы пробежать по раскачивающемуся подвесному мосту и начать остервенело пилить зазубренным бронзовым ножом толстые канаты. Один, второй - перила опадают, но к мосту уже подбегают многочисленные враги, стремясь остановить святотатца. Ведь мост - это поистине сакральное сооружение. Вот они уже почти добрались до него, и тут, наконец-то, с громким хлопком лопается третий канат, сбрасывая толпу бегущих и размахивающих дубинками врагов в глубокий провал. Шум большого водопада заглушает их быстро удаляющиеся крики. Но не все враги бездумно бросились на лишенный перил мост, часть вовремя остановилась, раскручивая пращи. Первый крупный булыжник гулко стукнул в скалу, выбивая из неё каменные брызги, второй и третий пролетают совсем рядом. Парень остервенело пилит оставшийся канат, хорошо чувствуя, как из него вытекают последние силы. Тянется через драгоценный медальон - древнюю родовую реликвию, к прекрасной Богине, прося у неё ещё чуть-чуть силы, чтобы успеть завершить столь важное дело. Самое важное дело всей его короткой жизни. Прилетевший камень вскользь чиркает его по плечу, он едва замечает вспышку боли, ещё одно последнее усилие, шершавая роговая ручка ножа предательски выскальзывает из ослабевших непослушных пальцев. Треск разрываемых щербатым лезвием туго натянутых волокон, ещё чуть-чуть. Долгожданный хлопок, и мост, рассыпаясь, летит вниз. На другой стороне провала громко кричат от огромной досады оставшиеся ни с чем горе победители. Обессиленный малец падает у толстого опорного столба рухнувшего моста, окончательно умирая с улыбкой истинного победителя на измождённом лице. И теперь на его место Богиня вселила меня - грешную душу человека из другого мира. Поглотив кусочками воспоминания нового тела, я провалился в глубокое забытьё.