Алексей Переяславцев - Клыки и когти эскадрильи

По драконьему уставу я кругом прав. Десятник не имеет права приказывать чужим рядовым, за исключением случая, когда чужой десятник в недееспособном состоянии. А у нас как раз такое и наблюдалось.

Кажется, того, кому прилетело, сейчас вырвет. Надо добавить металла в голос:

— Быстро!!!

Ошибки не случилось: главного пришельца именно вырвало, но, к счастью, уже снаружи.

Однако небольшая степень предосторожности не повредит. Подхожу ко входу:

— Услуги целителей не потребуются. Через десять часов он будет в форме.

Наступления завтра быть не может, поскольку разведку, по идее, должны проводить мы. То есть у этих храбрецов ещё больше суток на восстановление физических сил и излечение душевных ран. Ну вот, я так и думал: контуженному всё же удалось встать на лапы.

А мне срочно надо сотворить тайник — магией земли, конечно. А по прибытии моих и поужинать не худо бы. Неплохо бы ещё замаскировать работу, но это уж после ужина.

— Ты лететь-то можешь?

— Иду, и то с трудом. Отлежаться бы мне надо… Ещё хорошо, что нам вниз идти.

— Кто он такой?

— Да я его впервые видел. Перевели с другого участка, надо быть.

— Наверное.

— Не наверное, а точно. Уж с такой приметной внешностью…

— Как раз он-то думал, что его знают.

— Это почему?

— Он спросил, не обознались ли мы — помнишь?

Пауза.

— Из доверенных, поди. Кому попало амулет с «Молнией» не дадут.

— Десяток особого назначения. Кхрррм. Не удивлюсь, если у них у всех такие амулеты. Что-то этакое… против «серых»?

Последняя фраза был произнесена шёпотом.

— А откуда ты знаешь, что против них «Молния» работает?

— А почему ты думаешь, что против них она НЕ работает?

Долгое молчание.

— Мне вот что интересно: как же об этом пятнистом никто и ничего не рассказывал?

— Именно потому, что особого назначения. Так что расспрашивать и не думай. На разговор с Кррафтом захотелось?

В течение оставшейся дороги все трое хранили молчание.

Сытость явно способствует хорошему настроению. Именно с ним соратники шумно ввалились в пещеру.

— Твоя очередь, командир. Лети, там ещё есть.

— И даже неплохая жратва.

— Ладно, лечу, а вы тут осваивайтесь. Если кто вздумает вас отсюда выставить (уже пробовали), держитесь нагло и ссылайтесь на то, что вы — десяток особого назначения. Фиорра, в самом крайнем случае продемонстрируй «молнию» или, ещё лучше, парочку, но только не по драконам, а рядом. Согарр, ты пока что помощник. Все разговоры, когда вернусь.

Еда и в самом деле была сытной. Варёная брюква с не особо заметными следами тёмного мяса (конина?) и очень скромный кусочек белого хлеба. Всё это раздатчик (человек!) клал большим черпаком в глиняную ёмкость, которую едоку потом полагалось вымыть с песком и вернуть.

О, кстати о хлебе… надо бы переговорить с ребятами. И по окончании ужина я заторопился к нашей пещере.

Меня встретили радостно.

— Командир, вот, мы тебе оставили подстилку поближе к выходу. Местечко самое лучшее.

Последовали незатейливые шутки об открывающихся возможностях, да только мне было не до юмора.

— Ребята, вы все сегодня попробовали белый хлеб. Вкусно?

Разногласий на этот счёт не было.

— Но есть и другой сорт хлеба, он гораздо темнее. Коричневый такой. Так вот, его избегайте всеми силами. Если увидите — немедленно известите меня.

Суирра почему-то никак не комментировала. Зато Фиорра сделала максимально круглые глаза:

— Он что, яд? Нас могут попытаться отравить?

— Не яд. Хуже.

Небольшая пауза. Молчание длилось ровно столько, сколько требовалось взгляду, чтобы обежать подчинённых. Суирра с очевидностью уже знала, и даже не так важно, откуда. Гирра и Согарр пытались на ходу сообразить, что именно я имел в виду. Прочие впитывали информацию без всяких лишних раздумий.

— Люди могут есть коричневый хлеб без последствий. Для нас, драконов, эта еда опасна тем, что пробуждает неистовую радость и храбрость, но одновременно притупляет чувство осторожности. Сами понимаете, с какими последствиями. Но то лишь половина беды…

Я рассказал о привыкании. Ввёл слово «наркотик», которое пришлось заимствовать из русского языка. Поведал о тактических приёмах, включающих использование камикадзе. Не преминул описать ужасы наркотической зависимости. И закончил, как водится, приказом:

— …вот почему любого, кто посмеет угостить вас этой гадостью, будь то человек или дракон, должно задерживать. Сразу извещайте меня. Далее: запрещаю говорить на эту тему с драконами из других десятков. Помните: мы особенный десяток особого назначения. Поэтому и враги у нас будут особенные. Так пусть они не знают, что мы настороже…

Понимающие кивки.

— А теперь я лечу к сотнику.

Разговор был коротким и информативным.

— Смотрите на карту. Здесь линия, занятая нашими войсками. Вот этот участок…

Коготь прочертил сильно вытянутый овал.

— …вам надлежит разведать на предмет присутствия противника. Десяток летит с юга на север, от линии наших войск больше, чем до этой линии холмов, на вражескую территорию не углубляться. На вас только разведка. Никаких атак! Высота: от семисот до тысячи ярдов. Вылетать с восходом солнца. Вам приказ ясен?

Ещё как ясен. Прозрачней любого стекла. Очевидно, что по разведывательному десятку стрелять вряд ли будут. Незачем ПВО обнаруживать себя раньше времени. Но сотник проявил осторожность, потому и задал такую высоту полёта, которая делает противодействие, по меньшей мере, малоэффективным. Это понятно. И приказ «не ввязываться в атаки» продиктован теми же причинами. Почему до линии холмов, за которую нельзя заходить? Тоже ясно: слишком далеко от места возможного прорыва. Будь я на месте командования противника, непременно бы сосредоточил резервное подразделение вот в этом лесу. Если он и вправду густой, спрятать можно кавалерийский полк. Вроде как всё…

— Так точно!

Разумеется, карты мне не дали. Это и ожидалось. Но ощущение наличия некоторого подтекста всё же не оставляет. Или это мандраж перед первым боевым вылетом?

Рруг прервал мои размышления.

— Полоску десятника вам нанесёт Торрхен. Вон там он стоит. Идите.

Полоска — это интересно. Главный интерес: из чего она. Рядовой Торрхен достал из связки кисточку, сделанную из какого-то злака, и окунул её в керамический сосуд с краской. Запах я распознать не смог. Полоска белая, как и положено по уставу. На моей крапчатой чешуе смотрелось не очень-то, но гармония цветов — моя самая последняя забота.

— Сохнуть будет день. Свободен.

И я помчался в нашу «казарму». Дел было ещё много.

Не подлежит сомнению: ребята прекрасно представляли, зачем именно меня вызвал сотник. Но (молодцы!) вопросов никто не задавал, ожидая, что информацию они по-любому получат. Нервишки у всех пошаливали, но каждый пребывал в уверенности, что держит себя в лапах.

— Вот что, братцы-сестрицы, завтра с восходом вылетаем на разведку. Маршрут такой…

Последовало приблизительное описание.

— Никаких переговоров по магосвязи, пока я не разрешу! Чем дольше нас будут полагать немыми, тем лучше. А если и будем говорить, то только позывными и условными фразами. В любом случае о том, что увидели, в воздухе не докладывать! Только запоминать, держать при себе, по возращении доложить мне. Всё понятно?

Раздался галдёж утвердительного свойства.

— А теперь отвлеку вас на более приятное занятие, связанное с магией земли. Здесь, в этой пещере, есть тайник, устроенный именно этой магией. Ну-ка, попробуйте его обнаружить и улучшить. В смысле: сделать маскировку более совершенной. Разрешаю обсуждать.

Ребята уже привыкли, что вводные появляются самые неожиданные, поэтому недоумённых шевелений хвостами не последовало. К чести Согарра будь сказано: он сориентировался первым.

— Таррик, я же вижу: у тебя уже появились идеи. Выкладывай!

— Ну… сделано магией земли. Значит, должны быть искажения полей. Нас тут десятеро. Разбить всю площадь пола на участки; каждый из нас обследует свой и ищет эти неоднородности.

Хьярра так и подскакивала от нетерпения. Заметив это, самозваный председательствующий махнул ей хвостом в разрешительном жесте:

— Говори.

— Сказано: «тайник»! Значит, там что-то спрятано, верно?

Вопрос был риторическим, но дракона дождалась согласия товарищей.

— А раз что-то спрятано, значит, надо искать пустоты. Искажения полей от пустот, если точнее.

— Идея основательная, принимаем.