Константин Муравьёв - Технарь

Разбор столь странного своего восприятия реальности решил оставить на потом, а сейчас пора было попытаться понять, где же я оказался и что же со мной произошло?

Открываю глаза. Это теперь получилось с первого раза. Хоть и с некоторым трудом. Будто я открыл глаза после очень долгого сна. Осматриваюсь. Вернее просто смотрю вверх, прямо перед собой. Надо мной светлый потолок. Его я вижу сквозь какое-то слегка темноватое стекло. "Так я лежу в каком-то аппарате", - доходит до меня. Пластиковая, на мой взгляд, облицовка.

"Вот что слегка приглушало голос той девушки", - смотря на полупрозрачный колпак, понимаю я.

Немного поворачиваю голову, боясь повторения вспышек боли. Но она вполне терпимая.

Точно. Это какой-то аппарат. Похож на тот, что делает магнитно-резонансную томографию. Видел такой пару раз по телевизору. Тут же, судя по всему, нечто похожее. Лежу и осознаю следующую мысль. Значит я в какой-то больнице, что подтверждает и мое обоняние, которое уловило хотя и слабый, но знакомый запах каких-то химических препаратов и лекарств.

"Больница", - поселяется во мне уверенность. Черт. Опять вспышка боли в голове, и от нее не спасло даже мое состояние отчужденного наблюдателя. Пережидаю ее. Закрывая глаза. Так легче.

"Как же она болит! - непроизвольно думаю я и только тут задаю себе вопрос, который должен был появиться уже давно: - А что я вообще делаю в больнице?"

Напрягаюсь, стараясь вспомнить. Но совершенно ничего не помню. Голова пустая. Не в принципе ничего, а того, почему я мог оказаться тут. Последнее мое воспоминание, это как мы едем с частником-"бомбилой" по дороге, направляясь к небольшому городку, туда, где живут мои родители. И где я должен был провести свое будущее лето...

Не понятно, сколько времени назад.

- Парень, тебе куда? - раздается голос у меня за спиной. - Если в Поманск, то за триста довезу без проблем.

- Дороговато что-то, - отвечаю я местному извозчику, который не трется возле остальных таксеров. Это явно частник, и работает втихаря от них. Те не любят делиться, а с этим можно было поторговаться. Я не жадный, но у меня просто больше с собой не было. Вчера отметили окончание сессии, и денег у меня чуть больше чем кот наплакал. На электричке мне ехать не хотелось, так что решил попытать счастья среди местных водил. Тот замялся, посмотрел на толпу других таксистов, стоящую у входа на вокзал, и спросил:

- Сколько?

- Сотня, - с невозмутимым лицом ответил я. Ну, наглеть, так по полной.

Видимо, с наглостью я чуток переборщил. И триста рублей было не много, а за сотню мараться, так вообще никто не будет.

Этот водила считал точно так же. Но и искать других клиентов мужик не хотел.

- Давай двести, - сразу предложил он нормальную цену, что устроило его, мне она тоже подходила и поэтому я сразу согласился, не став больше тянуть резину, хотел попасть побыстрее домой.

Отец сегодня должен был свести с одним своим знакомым, у которого я и должен был проходить летнюю практику. Так бы я поехал к себе попозже, но так сложились обстоятельства, что знакомому отца уже сегодня ночью нужно было улетать, а место он предлагал хорошее. Не стоило упускать такой шанс. Вот поэтому я после вчерашнего праздника жизни и собрался, хмурый и не выспавшийся, в дорогу. Поскреб по сусекам, нашел ту мелочевку, что завалялась в моих немногих карманах, и отправился на вокзал. И вот сейчас мы несемся по трассе.

Водила любил поболтать. В другое время я бы, наверное, и сам не прочь был пообщаться, но не сейчас. Голова гудела. Во рту сухо. Той бутылки воды, что я выпил, хватило едва на треть пути. Поэтому поняв, что собеседник из меня никакой, тот включил радио и просто несся вперед. Я же задремал - и все, больше я ничего не помню, и следующее мое воспоминание это голос неизвестной. Неужели мы влетели в аварию? Да вроде и мужик гнал не очень быстро, да и на трассе никого не было. Кто в такую рань, да еще и в выходной день, куда-то выбирается?..

Так что произошло? Додумать я не успел. Вдруг купол начинает отодвигаться в сторону, вроде у томографа не так, но хотя кто его знает. Я же не медик. Опять слышу шаги и поворачиваю голову в сторону приближающейся девушки-медика. И непроизвольно поднимаю руку и протираю глаза. Нет. Так ничего и не поменялось. Я точно не в больнице, спокойно и отстраненно констатирую я, а если и в больнице, то точно не в той о которой подумал первоначально.

- Профессор, профессор! - и лаборант вбежал в двери кабинета, обращаясь к сидящему за столом серьезному аграфу. - Вот. Мы смогли получить нужную последовательность из генетического материала, после чего стало возможным синтезировать ее. - И он протянул ему ладонь, на которой лежала пробирка с какой-то сероватой массой. Тот спокойно поднял свой взгляд от экрана персонального искина, за которым работал, и посмотрел на так бесцеремонно влетевшего к нему в кабинет молодого аграфа из группы ученых, только недавно присоединившихся к их научной работе. Потом профессор поглядел на его вытянутую вперед ладонь и на то, что лежало на ней.

- Где параметры тестирования? - спросил он, впрочем даже не протягивая своей руки, чтобы что-то взять у своего молодого помощника.

- Ах, да, - воскликнул возбужденный лаборант. И он быстро передал сидящему за столом профессору информационный чип, на который до этого сбросил все результаты и входные параметры исследований.

Тот вставил его в считыватель и начал просматривать имеющиеся там данные.

- На ком проводилось тестирование? - спросил аграф. - Почему-то этого нет в описании.

Лаборант растерялся.

- Простите, - несколько смущенно произнес он, - я так спешил составить отчет, что забыл прикрепить список доноров и реципиентов к материалам по исследованиям, полученным в результате проведенной серии последних экспериментов.

И молодой научный сотрудник начал перечислять существ, на основании ДНК которых был получен генетический материал, и тех, кому он потом приживлялся. Профессор, не дослушав его даже до середины, остановил этот длинный поток перечислений.

- Разумные? - спокойно спросил он, не отрывая своего пронзительного взгляда от молодого парня, совсем недавно ставшего работать на них. А если точнее, то на их секретную контору.

Лаборант испуганно замер.

- Простите, - тихо, чуть ли не заикаясь и осторожно оглядываясь назад, ответил он, - но проведение испытании на разумных существах запрещено конвенцией Объединенных Миров и Советом Содружества.

Аграф посмотрел на него, как на идиота.

- Ты все еще не понял, на кого мы работаем? - недоуменно спросил он у него в ответ.

Немного посидел, молча глядя на него. А потом кивнул тому на дверь. Парень, затравленно оглянувшись и выдохнув сквозь испуганно сжатые губы, с огромным облегчением, так и читающимся в его взгляде, вышел, даже выбежал из кабинета.

- Сопляк, - процедил сквозь зубы пожилой аграф, глядя ему вслед, и дождавшись, когда за его молодым помощником закроется дверь, протянул руку к видеовизору ближней связи. После чего набрал какой-то номер. Над поверхностью визора появилось трехмерное изображение миловидной девушки-аграфки.

- Геная, привет. Адмирал у себя?

- Да, господин Кораф. Связать вас?

- Конечно - кивнул он.

"Иначе зачем бы я позвонил", - подумал аграф, глядя на симпатичную мордашку секретарши его начальника. Всем на станции было известно, из-за чего адмирал держит эту девчонку.

И к ее профессиональным навыкам или умственным способностям это не имело никакого отношения.

Пока профессор размышлял, прошла пара мгновении и изображение девушки сменило лицо еще одного пожилого аграфа, с волевым и жестким лицом.

- Что-то хотел? - без предисловии спросил тот у профессора.

- Включи шифрованный канал, - сказал Кораф в ответ.

Адмирал, посмотрев на него, кивнул и протянул руку куда-то за пределы обзора камеры визора.

- Готово - сообщил он и еще раз повторил свой вопрос: - Так что ты хотел?

Профессор посмотрел на адмирала и ответил:

- Мы закончили разработку адаптивной нейросети.

- Хорошо, - прокомментировал сказанное военный, - но мне-то с этого что? Ты лишь этим докажешь, что мы не зря вложили столько денег в твою команду. Так что это ты делаешь одолжение не нам, а лишь прикрываешь свою... - договаривать он не стал. Профессор и так понял, что старый вояка имел в виду. Они все время конфликтовали на этой почве. Ведь львиная доля денег при распределении уходила именно Корафу и его команде, но никакого результата добиться и получить он до сих пор не мог. Так что в кулуарах шепотом поговаривали как о закрытии всего проекта в целом, так и о возможном скором несчастном случае, который может неожиданно случиться с самим профессором в частности. По сути это был последний шанс Корафа реабилитироваться. И было понятно, почему адмирал не хочет ввязываться в это дело. Провал профессора ударит по всем связанным с ним. Но тут делать нечего. Официально Кораф напрямую подчинялся именно адмиралу. И это знали оба. Так что и в интересах старого вояки было помочь этому книжному червю.